внутри, сверху, вокруг. Она двигалась вместе с ним, в такт ровной, ритмичной пульсации. Все дальше и дальше, все выше и выше. Увлеченная горячим ветром наслаждения, она не хотела остановки, боялась конца. Полностью утратив ощущение времени, Клер улетала в космическую даль. И вдруг услышала над ухом знакомый и в то же время изменившийся хрипловатый толос:
– Клер.
Кажется, он зовет ее. Ведь Клер – это ее собственное имя.
– Милая, ты уже близко?
Она не успела ответить. Вместо слов из груди вырвался не то громкий стон, не то крик. Оргазм настиг ее, захлестнув огненным потоком и увлекая в неведомое. Вокруг ничего, кроме властного, ритма, восторженно бьющегося в груди и в мозгу. Ни звуков, ни образов. Мышцы отчаянно напряглись, стремясь втянуть возлюбленного как можно глубже, желая утопить его в горячей чувственной влаге. Но он все еще продолжал неумолимо двигаться, подталкивая се вдоль огромного прабабушкиного дивана, пока сам не добрался до вершины. Торжествующий возглас перерос в рокот мужского обладания, звук одновременно дикий и нежный.
– Клер, – прошептал он срывающимся от неровного дыхания голосом, – если бы я только мог представить, как ты чудесна, то еще в сентябре опрокинул бы тебя прямо в кустах, а не ограничился смешным детским поцелуем.
– А если бы я знала, что ты так великолепен… – она с трудом сглотнула и облизнула сухие губы, – то, наверное, позволила бы тебе это сделать.
Себастьян поцеловал ее в висок, наслаждаясь нежной истомой.
– Клер?
– Мм-м…
– Кондом порвался.
Нежная истома лопнула как мыльный пузырь. Кровь мгновенно заледенела, а ладони сами собой уперлись в стальные плечи.
– Когда?
Он заглянул ей в глаза:
– Секунд за пять до того, как я кончил.
– И ты не остановился?
Он усмехнулся и убрал с ее влажного лба темную прядку.
– Видишь ли, я, конечно, владею собой, но не до такой степени. И не в тот самый момент, когда ты в оргазме чуть ли не до боли сжимаешь орудие любви. – Он с улыбкой поцеловал ее в кончик носа. – Клянусь Богом, такого со мной не случалось ни разу в жизни.
– И ты еще способен улыбаться? – Она попыталась отпихнуть обманщика, но объятие стало лишь жарче, требовательнее.
– Конечно. Ведь на тебе та волшебная заплатка, которая предохраняет на целых девяносто девять процентов. – Улыбка стала светлее и ярче. – Ты так хороша, так чиста. Я полностью доверяю и тебе, и себе.
– Но почему я должна тебе верить?
– Потому что никогда и ни при каких обстоятельствах я не стал бы обманывать в жизненно важном вопросе. Поверь, милая, я не причиню тебе зла.
Поверить уговорам, его честному слову? Клер посмотрела в зеленые глаза. Ни насмешки, ни иронии, ни хитрости. Серьезный, искренний, правдивый взгляд. Себастьян слегка отстранился, а потом снова медленно продвинулся в сокровенную глубину.
– Если бы существовала, хоть отдаленная возможность чего-то нехорошего или опасного, я непременно предупредил бы. Не сомневайся.
Ну, разве можно было не поверить и сомневаться, когда он так уютно и прочно обосновался в ней?
– Если выяснится, что врешь, убью собственными руками. Клянусь.
Себастьян снова начал медленно раскачиваться, и Клер против воли подчинилась магии любовного ритма.
Он широко и безмятежно улыбнулся, словно только что узнал о выигрыше в лотерее.
– В устах автора романа «Своеволие любви» заучит не слишком романтично.
– Любовь и романтика – понятия переоцененные и неоправданно раздутые. – Ладони Клер скользнули по влажным от пота плечам и устроились на сильной шее Себастьяна. – Безумный сладострастный секс несравнимо ближе к реальной жизни.
Глава 16
– Поздравляю с Рождеством!
Клер крепко обняла Леонарда и через плечо старого друга посмотрела на Себастьяна. Тот стоял в нескольких футах от отца в черных шерстяных брюках и свитере карамельного цвета – почти таком же светлом, как его коротко остриженные волосы. В зеленых глазах таился лишь намек на улыбку. Но и этого намека оказалось вполне достаточно, чтобы в памяти Клер с кристальной ясностью всплыли события прошедшей ночи. Чтобы скрыть румянец, ей пришлось немедленно отвернуться.
– Меня очень порадовала литография, – признался Леонард, как только Клер выпустила его из объятий. – Себастьян сказал, что это ты помогла ее выбрать.
Клер постаралась сосредоточиться на разговоре и не обращать внимания на собственные ощущения. Но в животе снова разверзлась опасная пропасть.
– Рада, что тебе понравилось.
Несколько месяцев назад они втроем – Леонард, Джойс и Клер – заключили договор об отказе от подарков. А сэкономленные деньги решили жертвовать Армии спасения.
– А еще он подарил мне твою книгу. Но об этом тебе, конечно, известно.
– Известно. Как и о том, что ты непременно поставишь ее на камин рядом с остальными.
Клер повернулась к Себастьяну и протянула руку, умело, прячась за маской невозмутимой любезности, которая так часто выручала ее в трудную минуту.
– С Рождеством.
Вон-младший сжал ее ладонь и улыбнулся тепло и открыто. Всю ночь и немалую часть утра он ласкал ее вот этими сильными теплыми руками. После первого раунда на диване последовал небольшой перерыв, во время которого была с жадностью поглощена доставленная на дом пицца. А затем участники событий проследовали в спальню, где и продолжили церемонию. Закончилось все около половины третьего ночи совместным принятием водных процедур.
– Счастливого и веселого тебе Рождества, Клер. – Большой палец слегка погладил руку, а голос дал понять, что ее тайные мысли разгаданы.
Клер с трудом удержалась, чтобы не поправить волосы или не коснуться выреза черной атласной блузки. В этом году она не приготовила к празднику нового наряда. Надела длинную, до середины икры, красную бархатную юбку и пояс с бахромой, который всегда надевала на Рождество в комплекте с высокими кожаными сапогами. Ничего способного привлечь особое внимание. Во всяком случае, так она сама себе сказала, хотя прекрасно сознавала собственный шарм.
– Что будут пить джентльмены? – решался голос Джойс. Себастьян выпустил руку Клер и повернулся к хозяйке дома. Они с Лео выбрали «Гленливет» со льдом. Джойс, заметив, что виски – лучший выбор решила составить им компанию. Клер предпочла вино.
Поговорив с полчасика о погоде и последних событиях в мире, общество перешло в парадную столовую. Традиционный праздничный обед в доме Уингейтов происходил, а украшенным веточками падуба и конусообразными свечами столом. Ветчина, заливная рыба, картофель «айдахо», сладкий печеный картофель, зеленая фасоль с орешками кешью и эстрагоном – Рождество действительно обещало быть веселым. Рядом с каждой тарелкой стоял прапрабабушкин хрустальный бокал, наполненный римским пуншем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Клер.
Кажется, он зовет ее. Ведь Клер – это ее собственное имя.
– Милая, ты уже близко?
Она не успела ответить. Вместо слов из груди вырвался не то громкий стон, не то крик. Оргазм настиг ее, захлестнув огненным потоком и увлекая в неведомое. Вокруг ничего, кроме властного, ритма, восторженно бьющегося в груди и в мозгу. Ни звуков, ни образов. Мышцы отчаянно напряглись, стремясь втянуть возлюбленного как можно глубже, желая утопить его в горячей чувственной влаге. Но он все еще продолжал неумолимо двигаться, подталкивая се вдоль огромного прабабушкиного дивана, пока сам не добрался до вершины. Торжествующий возглас перерос в рокот мужского обладания, звук одновременно дикий и нежный.
– Клер, – прошептал он срывающимся от неровного дыхания голосом, – если бы я только мог представить, как ты чудесна, то еще в сентябре опрокинул бы тебя прямо в кустах, а не ограничился смешным детским поцелуем.
– А если бы я знала, что ты так великолепен… – она с трудом сглотнула и облизнула сухие губы, – то, наверное, позволила бы тебе это сделать.
Себастьян поцеловал ее в висок, наслаждаясь нежной истомой.
– Клер?
– Мм-м…
– Кондом порвался.
Нежная истома лопнула как мыльный пузырь. Кровь мгновенно заледенела, а ладони сами собой уперлись в стальные плечи.
– Когда?
Он заглянул ей в глаза:
– Секунд за пять до того, как я кончил.
– И ты не остановился?
Он усмехнулся и убрал с ее влажного лба темную прядку.
– Видишь ли, я, конечно, владею собой, но не до такой степени. И не в тот самый момент, когда ты в оргазме чуть ли не до боли сжимаешь орудие любви. – Он с улыбкой поцеловал ее в кончик носа. – Клянусь Богом, такого со мной не случалось ни разу в жизни.
– И ты еще способен улыбаться? – Она попыталась отпихнуть обманщика, но объятие стало лишь жарче, требовательнее.
– Конечно. Ведь на тебе та волшебная заплатка, которая предохраняет на целых девяносто девять процентов. – Улыбка стала светлее и ярче. – Ты так хороша, так чиста. Я полностью доверяю и тебе, и себе.
– Но почему я должна тебе верить?
– Потому что никогда и ни при каких обстоятельствах я не стал бы обманывать в жизненно важном вопросе. Поверь, милая, я не причиню тебе зла.
Поверить уговорам, его честному слову? Клер посмотрела в зеленые глаза. Ни насмешки, ни иронии, ни хитрости. Серьезный, искренний, правдивый взгляд. Себастьян слегка отстранился, а потом снова медленно продвинулся в сокровенную глубину.
– Если бы существовала, хоть отдаленная возможность чего-то нехорошего или опасного, я непременно предупредил бы. Не сомневайся.
Ну, разве можно было не поверить и сомневаться, когда он так уютно и прочно обосновался в ней?
– Если выяснится, что врешь, убью собственными руками. Клянусь.
Себастьян снова начал медленно раскачиваться, и Клер против воли подчинилась магии любовного ритма.
Он широко и безмятежно улыбнулся, словно только что узнал о выигрыше в лотерее.
– В устах автора романа «Своеволие любви» заучит не слишком романтично.
– Любовь и романтика – понятия переоцененные и неоправданно раздутые. – Ладони Клер скользнули по влажным от пота плечам и устроились на сильной шее Себастьяна. – Безумный сладострастный секс несравнимо ближе к реальной жизни.
Глава 16
– Поздравляю с Рождеством!
Клер крепко обняла Леонарда и через плечо старого друга посмотрела на Себастьяна. Тот стоял в нескольких футах от отца в черных шерстяных брюках и свитере карамельного цвета – почти таком же светлом, как его коротко остриженные волосы. В зеленых глазах таился лишь намек на улыбку. Но и этого намека оказалось вполне достаточно, чтобы в памяти Клер с кристальной ясностью всплыли события прошедшей ночи. Чтобы скрыть румянец, ей пришлось немедленно отвернуться.
– Меня очень порадовала литография, – признался Леонард, как только Клер выпустила его из объятий. – Себастьян сказал, что это ты помогла ее выбрать.
Клер постаралась сосредоточиться на разговоре и не обращать внимания на собственные ощущения. Но в животе снова разверзлась опасная пропасть.
– Рада, что тебе понравилось.
Несколько месяцев назад они втроем – Леонард, Джойс и Клер – заключили договор об отказе от подарков. А сэкономленные деньги решили жертвовать Армии спасения.
– А еще он подарил мне твою книгу. Но об этом тебе, конечно, известно.
– Известно. Как и о том, что ты непременно поставишь ее на камин рядом с остальными.
Клер повернулась к Себастьяну и протянула руку, умело, прячась за маской невозмутимой любезности, которая так часто выручала ее в трудную минуту.
– С Рождеством.
Вон-младший сжал ее ладонь и улыбнулся тепло и открыто. Всю ночь и немалую часть утра он ласкал ее вот этими сильными теплыми руками. После первого раунда на диване последовал небольшой перерыв, во время которого была с жадностью поглощена доставленная на дом пицца. А затем участники событий проследовали в спальню, где и продолжили церемонию. Закончилось все около половины третьего ночи совместным принятием водных процедур.
– Счастливого и веселого тебе Рождества, Клер. – Большой палец слегка погладил руку, а голос дал понять, что ее тайные мысли разгаданы.
Клер с трудом удержалась, чтобы не поправить волосы или не коснуться выреза черной атласной блузки. В этом году она не приготовила к празднику нового наряда. Надела длинную, до середины икры, красную бархатную юбку и пояс с бахромой, который всегда надевала на Рождество в комплекте с высокими кожаными сапогами. Ничего способного привлечь особое внимание. Во всяком случае, так она сама себе сказала, хотя прекрасно сознавала собственный шарм.
– Что будут пить джентльмены? – решался голос Джойс. Себастьян выпустил руку Клер и повернулся к хозяйке дома. Они с Лео выбрали «Гленливет» со льдом. Джойс, заметив, что виски – лучший выбор решила составить им компанию. Клер предпочла вино.
Поговорив с полчасика о погоде и последних событиях в мире, общество перешло в парадную столовую. Традиционный праздничный обед в доме Уингейтов происходил, а украшенным веточками падуба и конусообразными свечами столом. Ветчина, заливная рыба, картофель «айдахо», сладкий печеный картофель, зеленая фасоль с орешками кешью и эстрагоном – Рождество действительно обещало быть веселым. Рядом с каждой тарелкой стоял прапрабабушкин хрустальный бокал, наполненный римским пуншем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74