Себастьян оттянул эластичную кромку и что-то спросил…
– Не так ли, Клер? – обратилась Джойс к дочери.
Клер посмотрела на мать:
– Да-да, именно так. Конечно!
Она сбросила руку Себастьяна и встала, тщательно поправив юбку.
– Десерт подавать?
– Я, пожалуй, пока воздержусь. – Джойс положила на стол белоснежную, туго накрахмаленную салфетку.
– А ты, Лео? – спросила Клер, убирая со стола свой прибор.
– Нет-нет, спасибо. Дай с полчасика отдохнуть.
– Можно забрать твою тарелку, Себастьян?
Гость поднялся.
– Я помогу.
– Спасибо, не надо. – Если он пойдет следом, то на кухне непременно закончит то, что начал за столом, а точнее, под столом. – Лучше посиди здесь и пообщайся с мамой и Леонардом.
– После солидного ужина следует слегка размяться, – настаивай Вон-младший.
Джойс отдала ему свою тарелку.
– Думаю, тебе стоит показать Себастьяну дом.
– О, ему наверняка совсем не инте…
– Посмотрю с огромным удовольствие! – Злодей даже не дал ей договорить.
Они вместе отправились на кухню и поставили грязную посуду в раковину. Себастьян прислонился бедром к мойке и провел ладонью по голой руке Клер.
– С той самой минуты, как зашел сегодня в дом, мучительно пытаюсь решить одну исключительно важную проблему: имеется ли под этой блузкой хотя бы самый маленький лифчик? По-моему, ответ будет отрицательным.
Клер опустила взгляд на две отчетливые вершинки, откровенно приподнявшие черный шелк.
– Мне холодно.
– Ну да. Я так и подумал. – Он провел костяшками пальцев по ее левой груди. Губы Клер сами собой открылись, и он» нервно вздохнула. – Но на самом-то деле ты возбуждена.
Она прикусила губу и покачала головой. Однако оба знали, что догадка Себастьяна справедлива.
Он нехотя опустил руку.
– Что ж, показывай ваш королевский дворец.
Клер повернулась на каблуках черных сапог и вышла из кухни, предоставив гостю идти следом. Лучше бы Себастьян воздержался и не распускал руки. В доме Джойс ласки совсем неуместны. Но другая, новая, недавно открывшаяся часть Клер, не раздумывая, стремилась к радостями мечтала о дерзких прикосновениях.
Она доказала гостю небольшую комнату, служившую кабинетом Джойс, парадную гостиную и библиотеку. Себастьян вел себя сдержанно, вполне прилично. Удивительно, но неожиданная скромность выбивала Клер из колеи не меньше, чем приставания.
– В детстве я провела здесь уйму времени. – Клер кивнула на разноцветные ряда книг в солидных переплетах: они занимали все стены от пола и до потолка. Комнату украшали стариннее кожаные кресла и несколько ламп от Тиффани.
– Как же, помню. – Себастьян прошел вдоль застекленных шкафов красного дерева. – А где же твои книги?
– О, мои книги издаются в бумажных обложках.
Он быстро оглянулся:
– И что?..
– Мама не считает их достойными соседства с дорогими изданиями.
– Неужели? Но это, же смешно! Ты ее дочь, ее семья. А потому для нее ты куда важнее унылых русских классиков в неуклюжих переводах и давно почивших англоязычных поэтов. Миссис Уингейт должна с восторгом и гордостью поставить романы любимого ребенка на самое почетное место!
Откровенно говоря, Клер тоже так считала. Ну, пусть и не самое почетное, но приличное место на полке в доме матери она заслужила. Слова Себастьяна разбудили в ней старательно запрятанные, не слишком приятные и не слишком желанные чувства.
– Спасибо.
– За что? Знает ли она, как трудно опубликовать книгу?
Да, вот в этом искреннем интересе весь Себастьян Вон. И все же она не должна испытывать к нему ничего, кроме легкой симпатии и огромного физического влечения.
– Скорее всего, она этого не представляет. Но даже если бы и знала, все равно ничего бы не изменилось. То, что сделано Кларестой, по определению не может оказаться ни хорошим, ни достойным, ни тем более совершенным. Мама не собирается менять свои взгляды, так что мне поневоле приходится приспосабливаться. Теперь у меня уже давно не возникает желания разбиться вдребезги, чтобы заработать похвалу или, напротив, намеренно вызвать недовольство.
– Ну конечно! – Себастьян рассмеялся. – Теперь ты предпочитаешь невинно переключить внимание общества на меня.
Клер улыбнулась.
– Не стану отрицать. Но ведь и ты заслужил порцию осуждения за то, что поедал бедного мистера Банана. – Она кивнула в сторону двери: – Пойдем наверх.
Клер начала подниматься по винтовой лестнице. Себастьян шел следом, не отставая ни на шаг. Она показала три комнаты для гостей, спальню матери и, наконец, детскую, в которой выросла сама. В небольшой светлой комнатке до сих пор стояли старинная деревянная кровать с огромными ананасами на столбиках, шкаф, туалетный столик и комод с пятью ящиками. Поменяли здесь лишь покрывало.
– Прекрасно помню эту спальню Белоснежки, – произнес Себастьян, входя. – Или Барби? Ведь раньше здесь все было розовым.
– Да.
Он повернулся и попросил:
– Закрой дверь.
– Зачем?
– Чтобы твоя мама не смогла увидеть, что я буду делать с ее дочкой.
– Но здесь нельзя ничего делать!
– Говоришь так, словно действительно веришь своим словам. – Он подошел к двери и сам ее захлопнул. – Почти веришь. – Себастьян вернулся, провел ладонями по рукам, плачам, шее Клер и поцеловал ее. Затем, не давая ей времени опомниться, он расстегнул блузку и сдвинул ее на талию.
Клер отпрянула и прикрыла руками обнаженную грудь.
– А если кто-нибудь войдет?
– Никто не войдет. – Взяв Клер за запястья, Себастьян убрал ее ладони от груди и положил их к себе на плечи.
– Соски, как камешки. Трусики влажные. Все свидетельствует о том, что мы мечтаем об одном и о том же. – Он завладел ее грудью и провел большими пальцами по твердым вершинкам. – Весь вечер думал об этой минуте. Пока Джойс разглагольствовала о благотворительных акциях, я пытался понять, будет ли замечено, если я исчезну под столом. Уж очень мне хотелось поцеловать тебя между ног. А еще я все время гадал, так же ли ты возбуждена, как я. Потом все-таки залез к тебе в трусики и понял, что должен любым способом оказаться внутри, причем как можно скорее. – Он поцеловал ее в шею. В ответ Клер запустила ладони ему под свитер и футболку.
– А мне казалось, что после вчерашней ночи ты больше не захочешь близости, – призналась она и опустила руку к пуговице на брюках. – Думала, ты стряхнул напряжение и освободился от вожделения.
– Я недооценил тебя. Ныне же предсказываю, что это произойдет по крайне мере еще один раз.
Он схватил ее за ноги и поднял на себя. Клер обвила ногами его бедра так, что оказалась возле нетерпеливого орудия любви. Себастьян понес ее к тяжелому дубовому комоду.
– Расскажи, насколько сильно твое желание. – Он посадил ее на комод и задрал юбку выше талии.
– Настолько, что я даже позволяю раздеть себя, когда внизу сидит мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Не так ли, Клер? – обратилась Джойс к дочери.
Клер посмотрела на мать:
– Да-да, именно так. Конечно!
Она сбросила руку Себастьяна и встала, тщательно поправив юбку.
– Десерт подавать?
– Я, пожалуй, пока воздержусь. – Джойс положила на стол белоснежную, туго накрахмаленную салфетку.
– А ты, Лео? – спросила Клер, убирая со стола свой прибор.
– Нет-нет, спасибо. Дай с полчасика отдохнуть.
– Можно забрать твою тарелку, Себастьян?
Гость поднялся.
– Я помогу.
– Спасибо, не надо. – Если он пойдет следом, то на кухне непременно закончит то, что начал за столом, а точнее, под столом. – Лучше посиди здесь и пообщайся с мамой и Леонардом.
– После солидного ужина следует слегка размяться, – настаивай Вон-младший.
Джойс отдала ему свою тарелку.
– Думаю, тебе стоит показать Себастьяну дом.
– О, ему наверняка совсем не инте…
– Посмотрю с огромным удовольствие! – Злодей даже не дал ей договорить.
Они вместе отправились на кухню и поставили грязную посуду в раковину. Себастьян прислонился бедром к мойке и провел ладонью по голой руке Клер.
– С той самой минуты, как зашел сегодня в дом, мучительно пытаюсь решить одну исключительно важную проблему: имеется ли под этой блузкой хотя бы самый маленький лифчик? По-моему, ответ будет отрицательным.
Клер опустила взгляд на две отчетливые вершинки, откровенно приподнявшие черный шелк.
– Мне холодно.
– Ну да. Я так и подумал. – Он провел костяшками пальцев по ее левой груди. Губы Клер сами собой открылись, и он» нервно вздохнула. – Но на самом-то деле ты возбуждена.
Она прикусила губу и покачала головой. Однако оба знали, что догадка Себастьяна справедлива.
Он нехотя опустил руку.
– Что ж, показывай ваш королевский дворец.
Клер повернулась на каблуках черных сапог и вышла из кухни, предоставив гостю идти следом. Лучше бы Себастьян воздержался и не распускал руки. В доме Джойс ласки совсем неуместны. Но другая, новая, недавно открывшаяся часть Клер, не раздумывая, стремилась к радостями мечтала о дерзких прикосновениях.
Она доказала гостю небольшую комнату, служившую кабинетом Джойс, парадную гостиную и библиотеку. Себастьян вел себя сдержанно, вполне прилично. Удивительно, но неожиданная скромность выбивала Клер из колеи не меньше, чем приставания.
– В детстве я провела здесь уйму времени. – Клер кивнула на разноцветные ряда книг в солидных переплетах: они занимали все стены от пола и до потолка. Комнату украшали стариннее кожаные кресла и несколько ламп от Тиффани.
– Как же, помню. – Себастьян прошел вдоль застекленных шкафов красного дерева. – А где же твои книги?
– О, мои книги издаются в бумажных обложках.
Он быстро оглянулся:
– И что?..
– Мама не считает их достойными соседства с дорогими изданиями.
– Неужели? Но это, же смешно! Ты ее дочь, ее семья. А потому для нее ты куда важнее унылых русских классиков в неуклюжих переводах и давно почивших англоязычных поэтов. Миссис Уингейт должна с восторгом и гордостью поставить романы любимого ребенка на самое почетное место!
Откровенно говоря, Клер тоже так считала. Ну, пусть и не самое почетное, но приличное место на полке в доме матери она заслужила. Слова Себастьяна разбудили в ней старательно запрятанные, не слишком приятные и не слишком желанные чувства.
– Спасибо.
– За что? Знает ли она, как трудно опубликовать книгу?
Да, вот в этом искреннем интересе весь Себастьян Вон. И все же она не должна испытывать к нему ничего, кроме легкой симпатии и огромного физического влечения.
– Скорее всего, она этого не представляет. Но даже если бы и знала, все равно ничего бы не изменилось. То, что сделано Кларестой, по определению не может оказаться ни хорошим, ни достойным, ни тем более совершенным. Мама не собирается менять свои взгляды, так что мне поневоле приходится приспосабливаться. Теперь у меня уже давно не возникает желания разбиться вдребезги, чтобы заработать похвалу или, напротив, намеренно вызвать недовольство.
– Ну конечно! – Себастьян рассмеялся. – Теперь ты предпочитаешь невинно переключить внимание общества на меня.
Клер улыбнулась.
– Не стану отрицать. Но ведь и ты заслужил порцию осуждения за то, что поедал бедного мистера Банана. – Она кивнула в сторону двери: – Пойдем наверх.
Клер начала подниматься по винтовой лестнице. Себастьян шел следом, не отставая ни на шаг. Она показала три комнаты для гостей, спальню матери и, наконец, детскую, в которой выросла сама. В небольшой светлой комнатке до сих пор стояли старинная деревянная кровать с огромными ананасами на столбиках, шкаф, туалетный столик и комод с пятью ящиками. Поменяли здесь лишь покрывало.
– Прекрасно помню эту спальню Белоснежки, – произнес Себастьян, входя. – Или Барби? Ведь раньше здесь все было розовым.
– Да.
Он повернулся и попросил:
– Закрой дверь.
– Зачем?
– Чтобы твоя мама не смогла увидеть, что я буду делать с ее дочкой.
– Но здесь нельзя ничего делать!
– Говоришь так, словно действительно веришь своим словам. – Он подошел к двери и сам ее захлопнул. – Почти веришь. – Себастьян вернулся, провел ладонями по рукам, плачам, шее Клер и поцеловал ее. Затем, не давая ей времени опомниться, он расстегнул блузку и сдвинул ее на талию.
Клер отпрянула и прикрыла руками обнаженную грудь.
– А если кто-нибудь войдет?
– Никто не войдет. – Взяв Клер за запястья, Себастьян убрал ее ладони от груди и положил их к себе на плечи.
– Соски, как камешки. Трусики влажные. Все свидетельствует о том, что мы мечтаем об одном и о том же. – Он завладел ее грудью и провел большими пальцами по твердым вершинкам. – Весь вечер думал об этой минуте. Пока Джойс разглагольствовала о благотворительных акциях, я пытался понять, будет ли замечено, если я исчезну под столом. Уж очень мне хотелось поцеловать тебя между ног. А еще я все время гадал, так же ли ты возбуждена, как я. Потом все-таки залез к тебе в трусики и понял, что должен любым способом оказаться внутри, причем как можно скорее. – Он поцеловал ее в шею. В ответ Клер запустила ладони ему под свитер и футболку.
– А мне казалось, что после вчерашней ночи ты больше не захочешь близости, – призналась она и опустила руку к пуговице на брюках. – Думала, ты стряхнул напряжение и освободился от вожделения.
– Я недооценил тебя. Ныне же предсказываю, что это произойдет по крайне мере еще один раз.
Он схватил ее за ноги и поднял на себя. Клер обвила ногами его бедра так, что оказалась возле нетерпеливого орудия любви. Себастьян понес ее к тяжелому дубовому комоду.
– Расскажи, насколько сильно твое желание. – Он посадил ее на комод и задрал юбку выше талии.
– Настолько, что я даже позволяю раздеть себя, когда внизу сидит мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74