Полагаю, только по происшествию этого они наконец-то закроют свои пасти и будут молчать! Но либо они преподнесут мне тишину авансом прямо сейчас, либо в этом лесу появятся трупы.
Внезапно Люси рядом со мной громко ойкнула и зашлась таким жарким румянцем, что его стало видно даже при Младшей Сестрёнке. Я б и не заметила, но эта соплячка сначала споткнулась и заставила меня подхватить её со злым "Твою…!", а потом уже впала в крайнее смущение.
Как оказалось, не зря.
В двух метрах от нас шёл Эдуард. Майки на нём не было, видимо, её приватизировала какая-то фанатка или охочая до пожрать моль, но его это нисколько не смущало. Конечно, разве такую извращённую сволочь можно чем-то смутить? Им даже комары брезгуют.
Впрочем, в данный момент я интересуюсь не этим!…
Ля-ля-ля! Меня здесь нет!
Мне интересно только то, кому можно помолиться и принести в жертву белые тапочки, чтобы белокурый ублюдок нас не заметил. Одна тринадцатилетняя соплячка плюс один белоголовый нелюдь равно крест на могиле Кейни Лэй. Простая арифметика. Никогда её не любила.
Лениво моргнув, четверть-оборотень скосил свои изумрудные глаза в сторону и увидел прежде всего меня . Ну почему меня, а не этот куст чертополоха?! Если на него повесить ослиный хвостик, будет почти сказка!
– Твою мать! - буркнула я, ощущая взгляд белокурого парня как ожог крапивы. - Ну почему мне так не везёт?!
Люси, сама того не осознавая, панически впилась в мою руку, буквально погрузила в неё ногти, не отрывая круглых глаз от Эдуарда. Я наступила ей на ногу, и только после этого она ослабила хватку.
– Вот это да-а-а! - сладко протянул четверть-оборотень, приблизившись к нам. - А почему же ты здесь, крошка Браун?
– Тут комары самые кровожадные! - огрызнулась я, собираясь прибавить ещё какую-нибудь гадость. Но глаза белокурого парня уже спустились к Элен, и он на время переключил свой интерес на неё.
– М-м-м, какая лапочка! - промурлыкал он и обнял вконец ошалевшую девчонку за плечи. - Как тебя зовут, котёнок?
– Л-л-люс-си! - заикаясь, выпалила та, млея как маргарин на сковородке и прижимаясь к боку четверть-оборотня. Её хватка на моих пальцах медленно слабела.
– Красивое имя, - улыбнулся белокурый ублюдок чарующей карамельно-сооблазнительной улыбкой и, наклонившись, что-то ласково шепнул Элен, будто невзначай коснувшись губами её виска. Тут и слепой бы понял, как глубоко она влипла. Я не была слепой, поэтому знала, что эта соплячка пропала и всё. Может, следует напомнить Эдуарду, что за растление несовершеннолетних полагается небо в клеточку? Правда, он сам ещё несовершеннолетний, но это дело двадцатое.
– Давай-ка перейдём сюда, - тем временем произнёс он, подаваясь вместе с Люси чуть правее. Я не хотела топать с ними впритирочку, поэтому тоже подвинулась вправо…
И тут же споткнулась об корягу. Под моё громкое "У-ух!" мир взлетел вверх, а я - во весь рост вытянулась на колючей хвое. Тело во второй раз за ночь сотрясла боль, фонтанами взмывшая от живота к спине.
Проходящий мимо четверть-оборотень отобрал у Элен мою одежду и швырнул её мне на голову. Теперь понятно, почему он решил "перейти сюда".
– Всего хорошего, малышка Кейни, - в его голосе сквозил острый лёд. Я вспыхнула и прошипела ему вслед:
– Да пошёл ты!
Но белокурый парень только бросил на меня презрительный взгляд через плечо и отвернулся. Если б только у меня были силы и не было столько боли, я б прыгнула на него и припечатала мордой в ближайшую сосну.
Но у меня не было сил, а боль - никудышная ей альтернатива.
Шаги и возня девиц смолкали в полумраке леса, пока я вставала на ноги, оттряхивалась и натягивала на себя сначала футболку, потом рубашку. Комары меня больше не донимали, видимо, благодаря сверхчутью слышали мучениские вопли моего тела и выбрали стратегию наблюдения. А тело-то действительно вопило и выло, надрывно, как сирена. Каждая кость, каждая мышца - гудели от боли. Блин, а ведь после драки прошло минут ну десять-пятнадцать от силы! Что же будет завтра?
Полный звиздец. Может, повеситься прямо сейчас?
Поморщившись от острого желания выпрыгнуть из разбитого тела как из штанов, я посеменила к дороге, на ходу раздвигая ветви колючих кустов и перекатываясь на шишках. Один раз опять-таки хлопнулась - в живот мне мгновенно впился крепенький корень. Не знаю, что он тут забыл, может, вылез покурить, но стоило мне только с чувством прорычать: "Твою ма-ать!…", как та - почтенная старушка-сосна - швырнула мне в голову трухлявый сук.
– …! - выдохнула я, тяжело вставая на ноги. Ну и повезло же! Две шишки за один день!
Дальше я бежала, внимательно глядя то вперёд, то себе под ноги, то на чёткие пятна Младшей Сестрёнки, чтоб не сбиться с пути. И всё было хорошо, как внезапно кто-то рывком стянул меня в кусты.
– Тебя где носило?!! - рассерженно прошипела Киара перед самым моим носом. Я, неопределённо махнув рукой в полумрак, попыталась отдышаться и в ночной тишине услышала, что к нам подтягиваются остальные. Смешки и треск, которые сопровождали эдуардовых почитательниц, не мог заглушить даже грохот пульса в голове.
– Глянь, что там, - шепнула Киара.
Так, видно, не отдыхать моей любимой персоне до самой постели в корпусе летнего лагеря.
Высеребренное луной шоссе встретило меня полным спокойствием. Конечно, покачивались растущие вдоль обочины деревья, жужжали в воздухе комары, но в остальном - тишь и благодать. Я опасливо вышла на середину дороги и всмотрелась в полумрак. Хм, действительно ничего и никого. Однообразные картины что справа, что слева, только откуда-то издалека доносится звук мотора.
Сделав знак остальным брать задницы в руки и двигаться поживей, я первая нырнула в тот лесок, что прилегал к лагерю, и, в последний раз оглянувшись назад, подумала, что ночь была от альфы до омеги неудачная.
7.
– Отря-а-а-ад!!! Подъё-о-о-о-ом!!!
Сладкий сон, в котором не было никого и ничего, кроме пустоты, разлетелся вдребезги, и я подорвалась на постели с гневным воплем "Какая сука завела в корпусе баньшу?!!". Однако сознание того, что именно я ляпнула, пришло довольно быстро. Связываться утром с сонными злыми вожатыми - не самая полезная для здоровья вещь. Даже для меня.
Нет, сегодня - особенно для меня.
Девчоночья болтовня в палате стихла, и все уставились на меня, словно вот-вот разразится буря.
Так оно, по идее, и есть.
Но на проверку оказалось, что мои слова не были услышаны из-за очередного "Отря-а-а-ад!…". Хвала тебе, Господи, значит, мне не придётся быть сегодня битой! Ну, допустим, не битой, но уж наказанной всерьёз и надолго - точно. Ещё не хватало, чтоб меня опять заставили посуду за всем лагерем мыть!
Со стоном хлопнувшись обратно на простыни, я перевернулась на бок и как страус запихнула голову под подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Внезапно Люси рядом со мной громко ойкнула и зашлась таким жарким румянцем, что его стало видно даже при Младшей Сестрёнке. Я б и не заметила, но эта соплячка сначала споткнулась и заставила меня подхватить её со злым "Твою…!", а потом уже впала в крайнее смущение.
Как оказалось, не зря.
В двух метрах от нас шёл Эдуард. Майки на нём не было, видимо, её приватизировала какая-то фанатка или охочая до пожрать моль, но его это нисколько не смущало. Конечно, разве такую извращённую сволочь можно чем-то смутить? Им даже комары брезгуют.
Впрочем, в данный момент я интересуюсь не этим!…
Ля-ля-ля! Меня здесь нет!
Мне интересно только то, кому можно помолиться и принести в жертву белые тапочки, чтобы белокурый ублюдок нас не заметил. Одна тринадцатилетняя соплячка плюс один белоголовый нелюдь равно крест на могиле Кейни Лэй. Простая арифметика. Никогда её не любила.
Лениво моргнув, четверть-оборотень скосил свои изумрудные глаза в сторону и увидел прежде всего меня . Ну почему меня, а не этот куст чертополоха?! Если на него повесить ослиный хвостик, будет почти сказка!
– Твою мать! - буркнула я, ощущая взгляд белокурого парня как ожог крапивы. - Ну почему мне так не везёт?!
Люси, сама того не осознавая, панически впилась в мою руку, буквально погрузила в неё ногти, не отрывая круглых глаз от Эдуарда. Я наступила ей на ногу, и только после этого она ослабила хватку.
– Вот это да-а-а! - сладко протянул четверть-оборотень, приблизившись к нам. - А почему же ты здесь, крошка Браун?
– Тут комары самые кровожадные! - огрызнулась я, собираясь прибавить ещё какую-нибудь гадость. Но глаза белокурого парня уже спустились к Элен, и он на время переключил свой интерес на неё.
– М-м-м, какая лапочка! - промурлыкал он и обнял вконец ошалевшую девчонку за плечи. - Как тебя зовут, котёнок?
– Л-л-люс-си! - заикаясь, выпалила та, млея как маргарин на сковородке и прижимаясь к боку четверть-оборотня. Её хватка на моих пальцах медленно слабела.
– Красивое имя, - улыбнулся белокурый ублюдок чарующей карамельно-сооблазнительной улыбкой и, наклонившись, что-то ласково шепнул Элен, будто невзначай коснувшись губами её виска. Тут и слепой бы понял, как глубоко она влипла. Я не была слепой, поэтому знала, что эта соплячка пропала и всё. Может, следует напомнить Эдуарду, что за растление несовершеннолетних полагается небо в клеточку? Правда, он сам ещё несовершеннолетний, но это дело двадцатое.
– Давай-ка перейдём сюда, - тем временем произнёс он, подаваясь вместе с Люси чуть правее. Я не хотела топать с ними впритирочку, поэтому тоже подвинулась вправо…
И тут же споткнулась об корягу. Под моё громкое "У-ух!" мир взлетел вверх, а я - во весь рост вытянулась на колючей хвое. Тело во второй раз за ночь сотрясла боль, фонтанами взмывшая от живота к спине.
Проходящий мимо четверть-оборотень отобрал у Элен мою одежду и швырнул её мне на голову. Теперь понятно, почему он решил "перейти сюда".
– Всего хорошего, малышка Кейни, - в его голосе сквозил острый лёд. Я вспыхнула и прошипела ему вслед:
– Да пошёл ты!
Но белокурый парень только бросил на меня презрительный взгляд через плечо и отвернулся. Если б только у меня были силы и не было столько боли, я б прыгнула на него и припечатала мордой в ближайшую сосну.
Но у меня не было сил, а боль - никудышная ей альтернатива.
Шаги и возня девиц смолкали в полумраке леса, пока я вставала на ноги, оттряхивалась и натягивала на себя сначала футболку, потом рубашку. Комары меня больше не донимали, видимо, благодаря сверхчутью слышали мучениские вопли моего тела и выбрали стратегию наблюдения. А тело-то действительно вопило и выло, надрывно, как сирена. Каждая кость, каждая мышца - гудели от боли. Блин, а ведь после драки прошло минут ну десять-пятнадцать от силы! Что же будет завтра?
Полный звиздец. Может, повеситься прямо сейчас?
Поморщившись от острого желания выпрыгнуть из разбитого тела как из штанов, я посеменила к дороге, на ходу раздвигая ветви колючих кустов и перекатываясь на шишках. Один раз опять-таки хлопнулась - в живот мне мгновенно впился крепенький корень. Не знаю, что он тут забыл, может, вылез покурить, но стоило мне только с чувством прорычать: "Твою ма-ать!…", как та - почтенная старушка-сосна - швырнула мне в голову трухлявый сук.
– …! - выдохнула я, тяжело вставая на ноги. Ну и повезло же! Две шишки за один день!
Дальше я бежала, внимательно глядя то вперёд, то себе под ноги, то на чёткие пятна Младшей Сестрёнки, чтоб не сбиться с пути. И всё было хорошо, как внезапно кто-то рывком стянул меня в кусты.
– Тебя где носило?!! - рассерженно прошипела Киара перед самым моим носом. Я, неопределённо махнув рукой в полумрак, попыталась отдышаться и в ночной тишине услышала, что к нам подтягиваются остальные. Смешки и треск, которые сопровождали эдуардовых почитательниц, не мог заглушить даже грохот пульса в голове.
– Глянь, что там, - шепнула Киара.
Так, видно, не отдыхать моей любимой персоне до самой постели в корпусе летнего лагеря.
Высеребренное луной шоссе встретило меня полным спокойствием. Конечно, покачивались растущие вдоль обочины деревья, жужжали в воздухе комары, но в остальном - тишь и благодать. Я опасливо вышла на середину дороги и всмотрелась в полумрак. Хм, действительно ничего и никого. Однообразные картины что справа, что слева, только откуда-то издалека доносится звук мотора.
Сделав знак остальным брать задницы в руки и двигаться поживей, я первая нырнула в тот лесок, что прилегал к лагерю, и, в последний раз оглянувшись назад, подумала, что ночь была от альфы до омеги неудачная.
7.
– Отря-а-а-ад!!! Подъё-о-о-о-ом!!!
Сладкий сон, в котором не было никого и ничего, кроме пустоты, разлетелся вдребезги, и я подорвалась на постели с гневным воплем "Какая сука завела в корпусе баньшу?!!". Однако сознание того, что именно я ляпнула, пришло довольно быстро. Связываться утром с сонными злыми вожатыми - не самая полезная для здоровья вещь. Даже для меня.
Нет, сегодня - особенно для меня.
Девчоночья болтовня в палате стихла, и все уставились на меня, словно вот-вот разразится буря.
Так оно, по идее, и есть.
Но на проверку оказалось, что мои слова не были услышаны из-за очередного "Отря-а-а-ад!…". Хвала тебе, Господи, значит, мне не придётся быть сегодня битой! Ну, допустим, не битой, но уж наказанной всерьёз и надолго - точно. Ещё не хватало, чтоб меня опять заставили посуду за всем лагерем мыть!
Со стоном хлопнувшись обратно на простыни, я перевернулась на бок и как страус запихнула голову под подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119