Ты даруешь мне жизнь.
Мара прищурилась:
— Я не верю ни единому твоему слову, и я с самого начала знала, что ты трус. Ты виновен в десятках преступлений, но не я стану твоим палачом. Твою судьбу решат другие. — Она жестом приказала ему подняться. — Если ты и вправду хотел положить конец войне, ты не должен был мешать Зонаме-Секот.
— Я всего лишь пытался спасти планету, — возразил Ном Анор. — Шимрра готов уничтожить её. Он расценивает планету как подарок, преподнесённый джедаям богами, которые испытывают нашу веру. Он утверждает, что у него есть яд, способный убить Зонаму-Секот.
По коже Мары пробежал холодок.
— Яд?
Ном Анор равнодушно пожал плечами:
— Нечто, сотворённое Альянсом и выпущенное на волю на планете, известной под именем Кэлуула.
«Красная альфа», — с болью в сердце осознала Мара. Схватив Ном Анора за плечо, она толкнула его в направлении ближайшего выхода:
— Пришло время доказать, что ты заслуживаешь подаренную мной отсрочку.
* * *
Той же формы, что и Цитадель «летающего мира», бункер в венце крепости Шимрры представлял собой огромное сводчатое помещение с полированными стенами и пышными колоннами. С восточной стороны комнаты от круглого пола поднимался йорик-коралловый лестничный марш, который вёл на уровень выше, туда, где по слухам располагалось контрольное помещение, из которого можно было запустить верхушку Цитадели прямо в космос — точно так же, как мог быть отправлен на орбиту и Колодец Планетного Мозга. Верховный владыка и дуриам должны были остаться в живых независимо от того, какая судьба ждала прочих йуужань-вонгов и их живых прислужников.
В бункере располагался трон, но Шимрра ещё не занял положенное ему по статусу место. Верховный владыка только что проник в помещение через широкую шахту — довинную версию турболифта — но он так нервничал, что не мог усидеть на месте; он был будто загипнотизирован видами, которые транслировала в бункер группа виллипов: Йуужань'тар, окутанный огнём; «отверженные», свободно разгуливающие по улицам; десантники Альянса, схлестнувшиеся в схватке с его воинами; истребители, расчертившие на полосы задымлённое небо и пронзающие Цитадель стрелами жалящего света.
Рядом стояли «убийцы» — телохранители Шимрры, — а подле них Оними, вероятно, единственный «отверженный» на Йуужань'таре или любом другом из оккупированных миров, который всё ещё послушно склонялся у ног представителей элиты. Роль оператора виллип-связистки выполняла формовщица, от которой требовалось проследить за тем, чтобы Верховный владыка не упустил миг разрушения, которое он самолично обрушил на планету.
— Нам в пору ликовать, — говорил Шимрра, слоняясь по комнате без дела — к большому ужасу собравшихся. Он указал на Оними, который скрючился у аскетичного трона: «отверженный» так тесно прижимался к креслу, будто это была его собственность. — Что, никакой поэзии сегодня? Никаких насмешек в адрес полыхающего в огне Йуужань'тара? Никаких проделок и проказ?
Оними с важным видом принялся зачитывать стих; однако насмешливый тон куда-то пропал из его голоса, а взгляд был устремлён не к Шимрре или кому-то ещё из присутствующих, а к высокому сводчатому потолку — и, вероятно, к небесам, что скрывались за ним.
Кто может смотреть на пожар безучастно,
Богов похвалы ожидает напрасно;
Но тех, кто над смертью способны смеяться,
Даже богам не зазорно бояться.
Шимрра притих на мгновение, затем закивал:
— Да, Оними, ты правильно сделал, что предупредил их. Разве не это я задумывал, не это представлял? Зонама-Секот погибнет, её живые корабли сгниют, джедаи лишатся своего главного оружия, и боги будут повержены — я сам покончу с ними раз и навсегда. Йуужань'тар оправится от разрушений, а я окончательно избавлю вселенную от нечисти.
Формовщица дождалась, когда Шимрра закончит, и выступила из-за ансамбля виллипов:
— Грозный владыка, верховный жрец Джакан докладывает, что в Колодце Планетного Мозга схвачены диверсанты. По всей видимости, с ними жрец Харрар.
— Харрар! — выплюнул Оними, но тут же спохватился и вновь приник к полу.
Шимрра коротко глянул на дворцового шута, но затем вновь обратил свой взор на формовщицу:
— Да, он оказался крепким орешком, даже для Ном Анора. Неудивительно, что он выжил. Но стать перебежчиком… Интересно, его завербовали или он согласился добровольно? — Он опять повернулся к Оними. — Предательство становится обыденностью в нашем справедливом царстве, мой друг. Своими свершениями боги ломают нашу веру. «Отверженные» восстают против тех, кто так долго терпел их. А теперь наш уважаемый друг Харрар порывает с элитой…
— Пленники будут подготовлены к жертвоприношению, — заговорила формовщица, — при условии, что вы дадите на это своё благословение, о Грозный владыка.
— Осуществите его как можно скорее, — повелел Шимрра. — Ты и сама примешь участие. Подарим же богам последнюю клетку нашей плоти, прежде чем окончательно распрощаемся с ними.
Пока формовщица шла к выходу, тишину заполняли приглушённые взрывы: бункер содрогался от непрекращающихся бомбардировок.
В помещение был впущен раненый воин в вондуун-крабовом доспехе: отсалютовав, он хромающей походкой двинулся к трону. Не пройдя и половины пути, он рухнул на колени; чёрная кровь свернулась вокруг раны в его правой подмышке.
— Владыка, — слабым голосом заговорил он, — враги окружили Цитадель и пытаются прорваться внутрь.
Шимрра приблизился к воину, чтобы получше рассмотреть рану.
— Бластеры не оставляют таких ранений.
— Трое джедаев, владыка. У западных ворот.
«Убийцы» выступили вперёд, но Шимрра знаком приказал им оставаться на месте:
— Пусть приходят. — Он перевёл взгляд на Оними. — В конце концов, не только мастеру войны можно развлекаться время от времени.
Глава 39
То, что когда-то было атриумом Сената, превратилось в холодную йорик-коралловую пещеру. Внушительные статуи пост-имперской эпохи, когда-то украшавшие сводчатые ниши, сгнили, как и купол, и теперь напоминали сталагмиты из песчаника или гигантские свечи, увешанные бусиками расплавленного воска. Искривлённые стены были заляпаны кроваво-красными, пурпурными и рыжими пятнами и освещались лишь люминесцентным лишайником или редкими кристаллами-светляками. Зияющие чёрные дыры по обеим сторонам широкой залы — вот и всё, что осталось от резных выходов на площадь Великого Собрания.
Именно в этом атриуме погиб рыцарь-джедай Гэннер Райсод, став легендой среди йуужань-вонгских воинов. Вернее, так об этом рассказывал Джейсон. Но Джейсон также говорил, что во время битвы Гэннер снёс большую часть атриума, а сейчас следов разрушений как не бывало. Лея предположила, что тот, кто заведовал благополучием Планетного Мозга, попытался искоренить любые воспоминания о героическом поступке Гэннера, восстановив атриум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Мара прищурилась:
— Я не верю ни единому твоему слову, и я с самого начала знала, что ты трус. Ты виновен в десятках преступлений, но не я стану твоим палачом. Твою судьбу решат другие. — Она жестом приказала ему подняться. — Если ты и вправду хотел положить конец войне, ты не должен был мешать Зонаме-Секот.
— Я всего лишь пытался спасти планету, — возразил Ном Анор. — Шимрра готов уничтожить её. Он расценивает планету как подарок, преподнесённый джедаям богами, которые испытывают нашу веру. Он утверждает, что у него есть яд, способный убить Зонаму-Секот.
По коже Мары пробежал холодок.
— Яд?
Ном Анор равнодушно пожал плечами:
— Нечто, сотворённое Альянсом и выпущенное на волю на планете, известной под именем Кэлуула.
«Красная альфа», — с болью в сердце осознала Мара. Схватив Ном Анора за плечо, она толкнула его в направлении ближайшего выхода:
— Пришло время доказать, что ты заслуживаешь подаренную мной отсрочку.
* * *
Той же формы, что и Цитадель «летающего мира», бункер в венце крепости Шимрры представлял собой огромное сводчатое помещение с полированными стенами и пышными колоннами. С восточной стороны комнаты от круглого пола поднимался йорик-коралловый лестничный марш, который вёл на уровень выше, туда, где по слухам располагалось контрольное помещение, из которого можно было запустить верхушку Цитадели прямо в космос — точно так же, как мог быть отправлен на орбиту и Колодец Планетного Мозга. Верховный владыка и дуриам должны были остаться в живых независимо от того, какая судьба ждала прочих йуужань-вонгов и их живых прислужников.
В бункере располагался трон, но Шимрра ещё не занял положенное ему по статусу место. Верховный владыка только что проник в помещение через широкую шахту — довинную версию турболифта — но он так нервничал, что не мог усидеть на месте; он был будто загипнотизирован видами, которые транслировала в бункер группа виллипов: Йуужань'тар, окутанный огнём; «отверженные», свободно разгуливающие по улицам; десантники Альянса, схлестнувшиеся в схватке с его воинами; истребители, расчертившие на полосы задымлённое небо и пронзающие Цитадель стрелами жалящего света.
Рядом стояли «убийцы» — телохранители Шимрры, — а подле них Оними, вероятно, единственный «отверженный» на Йуужань'таре или любом другом из оккупированных миров, который всё ещё послушно склонялся у ног представителей элиты. Роль оператора виллип-связистки выполняла формовщица, от которой требовалось проследить за тем, чтобы Верховный владыка не упустил миг разрушения, которое он самолично обрушил на планету.
— Нам в пору ликовать, — говорил Шимрра, слоняясь по комнате без дела — к большому ужасу собравшихся. Он указал на Оними, который скрючился у аскетичного трона: «отверженный» так тесно прижимался к креслу, будто это была его собственность. — Что, никакой поэзии сегодня? Никаких насмешек в адрес полыхающего в огне Йуужань'тара? Никаких проделок и проказ?
Оними с важным видом принялся зачитывать стих; однако насмешливый тон куда-то пропал из его голоса, а взгляд был устремлён не к Шимрре или кому-то ещё из присутствующих, а к высокому сводчатому потолку — и, вероятно, к небесам, что скрывались за ним.
Кто может смотреть на пожар безучастно,
Богов похвалы ожидает напрасно;
Но тех, кто над смертью способны смеяться,
Даже богам не зазорно бояться.
Шимрра притих на мгновение, затем закивал:
— Да, Оними, ты правильно сделал, что предупредил их. Разве не это я задумывал, не это представлял? Зонама-Секот погибнет, её живые корабли сгниют, джедаи лишатся своего главного оружия, и боги будут повержены — я сам покончу с ними раз и навсегда. Йуужань'тар оправится от разрушений, а я окончательно избавлю вселенную от нечисти.
Формовщица дождалась, когда Шимрра закончит, и выступила из-за ансамбля виллипов:
— Грозный владыка, верховный жрец Джакан докладывает, что в Колодце Планетного Мозга схвачены диверсанты. По всей видимости, с ними жрец Харрар.
— Харрар! — выплюнул Оними, но тут же спохватился и вновь приник к полу.
Шимрра коротко глянул на дворцового шута, но затем вновь обратил свой взор на формовщицу:
— Да, он оказался крепким орешком, даже для Ном Анора. Неудивительно, что он выжил. Но стать перебежчиком… Интересно, его завербовали или он согласился добровольно? — Он опять повернулся к Оними. — Предательство становится обыденностью в нашем справедливом царстве, мой друг. Своими свершениями боги ломают нашу веру. «Отверженные» восстают против тех, кто так долго терпел их. А теперь наш уважаемый друг Харрар порывает с элитой…
— Пленники будут подготовлены к жертвоприношению, — заговорила формовщица, — при условии, что вы дадите на это своё благословение, о Грозный владыка.
— Осуществите его как можно скорее, — повелел Шимрра. — Ты и сама примешь участие. Подарим же богам последнюю клетку нашей плоти, прежде чем окончательно распрощаемся с ними.
Пока формовщица шла к выходу, тишину заполняли приглушённые взрывы: бункер содрогался от непрекращающихся бомбардировок.
В помещение был впущен раненый воин в вондуун-крабовом доспехе: отсалютовав, он хромающей походкой двинулся к трону. Не пройдя и половины пути, он рухнул на колени; чёрная кровь свернулась вокруг раны в его правой подмышке.
— Владыка, — слабым голосом заговорил он, — враги окружили Цитадель и пытаются прорваться внутрь.
Шимрра приблизился к воину, чтобы получше рассмотреть рану.
— Бластеры не оставляют таких ранений.
— Трое джедаев, владыка. У западных ворот.
«Убийцы» выступили вперёд, но Шимрра знаком приказал им оставаться на месте:
— Пусть приходят. — Он перевёл взгляд на Оними. — В конце концов, не только мастеру войны можно развлекаться время от времени.
Глава 39
То, что когда-то было атриумом Сената, превратилось в холодную йорик-коралловую пещеру. Внушительные статуи пост-имперской эпохи, когда-то украшавшие сводчатые ниши, сгнили, как и купол, и теперь напоминали сталагмиты из песчаника или гигантские свечи, увешанные бусиками расплавленного воска. Искривлённые стены были заляпаны кроваво-красными, пурпурными и рыжими пятнами и освещались лишь люминесцентным лишайником или редкими кристаллами-светляками. Зияющие чёрные дыры по обеим сторонам широкой залы — вот и всё, что осталось от резных выходов на площадь Великого Собрания.
Именно в этом атриуме погиб рыцарь-джедай Гэннер Райсод, став легендой среди йуужань-вонгских воинов. Вернее, так об этом рассказывал Джейсон. Но Джейсон также говорил, что во время битвы Гэннер снёс большую часть атриума, а сейчас следов разрушений как не бывало. Лея предположила, что тот, кто заведовал благополучием Планетного Мозга, попытался искоренить любые воспоминания о героическом поступке Гэннера, восстановив атриум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150