Он вынул из-за пазухи пакет, запечатанный двумя печатями, положил его перед правителем. Это было письмо одного из заправил новой Колумбийской компании Смита с предложением вести обоюдную торговлю в Восточном море, для начала чего он, Смит, посылает корабль под командой капитана Джиля с товарами Ново-Архангельску. Письмо было адресовано «господину губернатору Аляски, его превосходительству графу Баранову». В пакете находилась и инструкция Джилю для ведения дел. Мистер Смит хотел показать чистоту и деловитость своих намерений.
Обе бумаги прочитал и перевел звонким голосом смуглолицый, тонкий, как девочка, Николка. С десяток подростков обучал языкам на Кадьяке беглый француз. Самого способного из мальчиков забрал в Ново-Архангельск правитель.
Видишь, Николка, теперь я в генералы и в графы попал, сказал Баранов насмешливо. В губернаторы уже приходилось.
Тут так написано, Александр Андреевич!
Написанному не всегда верь.
В пакете лежала еще одна бумага. Письмо российского консула в Филадельфии. Господин консул извещал Баранова о политических отношениях компании с Соединенными Областями и представлял Смита как солидного негоцианта, близкого к американскому правительству.
Договор двух компаний вступал в силу. Нужно было его выполнять. Утешало лишь то, что бостонцы дело поставили сразу по-серьезному и послали корабль с товарами, в которых была такая нужда! Особенно в продовольствии.
Баранов отложил письма, повернулся всем корпусом к шкиперу. Тот сидел лицом к свету, склонив набок свою шишкастую голову, и наблюдал за хозяином. Водянистые выпученные глаза его слезились, время от времени он вытирал их свернутым в комок лоскутком холстины.
Что привез, шкипер?
Джиль вынул из бокового кармана еще одну бумагу; не глядя на нее, протянул правителю.
Опись товаров,сказал он коротко.
Александр Андреевич передал лист Николке.
Спишешь,приказал он мальчику.
Затем поднялся, туже затянул шейный платок, взял лежавший на подоконнике картуз, обратился к Джилю:
Ну, веди на судно.
Оставшись один, Николка не сразу принялся за работу. Ему часто случалось бывать в покоях правителя, однако еще ни разу не приходилось остаться одному. Книги, картины, органчик, камни и индейские сосуды на полках шкафа, какие-то еще непонятные предметы, глобус, а главное, большая цветная карта на стене привлекали необычайно. Он готов был разглядывать их часами, но до сих пор видел только издали.
Отложив бумагу, он некоторое время раздумывал, не зная, что осмотреть сперва. Затем осторожно прошелся по залу, попробовал поскользить по натертым воском половицам.
Сейчас комната показалась ему еще больше, картины еще красивее. Он решил с них и начать, но прежде всего перевести и переписать бумагу. Тогда до возвращения правителя будет сколько угодно времени.
Николка взял лист, перо и чернильницу и примостился у окна. В быстроте своей работы он не сомневался. Он уже целый год выполнял подобные поручения Баранова. Еще на Кадьяке пьяный французик Деголль умилялся его способностям, сравнивая их только со своими. Мальчик мог написать любое письмо по-английски и по-французски, читал книги из библиотеки, оставленной когда-то на острове Резановым. Правитель умел отбирать людей.
Первые строчки Николка сразу же переписал по-русски, не вникая в смысл бумаги. Но следующие заставили его отложить листок. Шкипер сказал, что это опись товаров, а о товарах тут не было даже упоминания. Мальчик еще раз прочитал строчки, перевел дальше и, вдруг бросив перо, недоуменно поднял голову. Смуглое худенькое лицо его от волнения покрылось пятнами. Он оглянулся, словно ища свидетелей своему открытию, потом с лихорадочной поспешностью начал читать до конца. Шкипер по ошибке дал Баранову не ту бумагу. Она раскрывала истинные замыслы бостонцев.
Это была тайная инструкция Джилю, в которой поручалось ему произвести полное описание крепостей Ново-Архангельска и Росса, установить количество людей, оружия, пушек, выяснить способность колоний к защите, разведать, в какой мере русское правительство дорожит самим Барановым и нет ли русских фрегатов в Восточном океане... Сведения немедленно доставить в Филадельфию, а все касательно колонии Росс особому доверенному в Монтерее... Подпись под инструкцией стояла иная, чем под первыми бумагами, иной был и почерк.
Некоторое время Николка сидел испуганный и бледный, а затем принялся торопливо переписывать инструкцию. Помогая правителю разбирать дела, он понял хорошо, что могла означать такая бумага. Он в полчаса скопировал английский текст, написал перевод и, не подождав даже отлучившейся куда-то Серафимы, выскользнул из дворца.
Но сообщить Баранову о своем открытии ему не удалось до самого вечера. Правитель долго пробыл на шхуне, откуда вместе с Джилем отправился на верфь, в литейню, на склады. Вернулся он домой уже с темнотой, и только тогда озябший, набегавшийся Николка смог передать бумагу.
Выслушав мальчика и прочитав перевод, Баранов долго молча ходил по залу. Пламя двух свечей и отблеск огня из камина освещали его согнутую невысокую фигуру, лысую голову, седые нахмуренные брови. Приход корабля в эту пору, наполовину ненужные товары, привезенные Джилем, выгодные условия новой компании все становилось теперь понятным.
Иди спать, Николка,сказал он наконец своему маленькому помощнику.И не болтай. Чужого добра нам не надобно, а до нашего будем живы, не пустим.
Утром Александр Андреевич вернул бумагу Джилю. Ни тот, ни другой при этом не сказали ни слова, но шкипер все понял и больше не съезжал на берег, а на палисаде чуть- чуть передвинулись жерла пушекв сторону корабля.
Через два дня шкипер Джиль выгрузил все товары, даже те, которые не собирался продавать. Баранов отпустил положенное количество тюков с пушниной. В полном молчании, без единого выстрела колумбийская шхуна покинула гавань Ново-Архангельска. Кричали только чайки.
А за день перед этим одномачтовый бот, годный лишь для плавания по окрестным проливам, вышел по направлению к Калифорнии. Четверо смельчаков взялись доставить Кускову письмо правителя.
Глава вторая
Уже не одну неделю «Вихрь» шел курсом на юг. Попутный ветер и ясная погода благоприятствовали мореходам. Никто не сказал бы, что наступил январь. Только изредка тучи укрывали небо, шел дождь. Но он налетал, короткий и теплый, свежий ветер быстро сушил паруса. Штормов почти не было, зато непрекращающаяся сильная зыбь причиняла мучительное беспокойство.
За все время пути от Ферлонских камней ничего примечательного не попадалось. Лишь один раз в начале перехода увидели на горизонте стадо морских котов. Животные плыли на ближайшее лежбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Обе бумаги прочитал и перевел звонким голосом смуглолицый, тонкий, как девочка, Николка. С десяток подростков обучал языкам на Кадьяке беглый француз. Самого способного из мальчиков забрал в Ново-Архангельск правитель.
Видишь, Николка, теперь я в генералы и в графы попал, сказал Баранов насмешливо. В губернаторы уже приходилось.
Тут так написано, Александр Андреевич!
Написанному не всегда верь.
В пакете лежала еще одна бумага. Письмо российского консула в Филадельфии. Господин консул извещал Баранова о политических отношениях компании с Соединенными Областями и представлял Смита как солидного негоцианта, близкого к американскому правительству.
Договор двух компаний вступал в силу. Нужно было его выполнять. Утешало лишь то, что бостонцы дело поставили сразу по-серьезному и послали корабль с товарами, в которых была такая нужда! Особенно в продовольствии.
Баранов отложил письма, повернулся всем корпусом к шкиперу. Тот сидел лицом к свету, склонив набок свою шишкастую голову, и наблюдал за хозяином. Водянистые выпученные глаза его слезились, время от времени он вытирал их свернутым в комок лоскутком холстины.
Что привез, шкипер?
Джиль вынул из бокового кармана еще одну бумагу; не глядя на нее, протянул правителю.
Опись товаров,сказал он коротко.
Александр Андреевич передал лист Николке.
Спишешь,приказал он мальчику.
Затем поднялся, туже затянул шейный платок, взял лежавший на подоконнике картуз, обратился к Джилю:
Ну, веди на судно.
Оставшись один, Николка не сразу принялся за работу. Ему часто случалось бывать в покоях правителя, однако еще ни разу не приходилось остаться одному. Книги, картины, органчик, камни и индейские сосуды на полках шкафа, какие-то еще непонятные предметы, глобус, а главное, большая цветная карта на стене привлекали необычайно. Он готов был разглядывать их часами, но до сих пор видел только издали.
Отложив бумагу, он некоторое время раздумывал, не зная, что осмотреть сперва. Затем осторожно прошелся по залу, попробовал поскользить по натертым воском половицам.
Сейчас комната показалась ему еще больше, картины еще красивее. Он решил с них и начать, но прежде всего перевести и переписать бумагу. Тогда до возвращения правителя будет сколько угодно времени.
Николка взял лист, перо и чернильницу и примостился у окна. В быстроте своей работы он не сомневался. Он уже целый год выполнял подобные поручения Баранова. Еще на Кадьяке пьяный французик Деголль умилялся его способностям, сравнивая их только со своими. Мальчик мог написать любое письмо по-английски и по-французски, читал книги из библиотеки, оставленной когда-то на острове Резановым. Правитель умел отбирать людей.
Первые строчки Николка сразу же переписал по-русски, не вникая в смысл бумаги. Но следующие заставили его отложить листок. Шкипер сказал, что это опись товаров, а о товарах тут не было даже упоминания. Мальчик еще раз прочитал строчки, перевел дальше и, вдруг бросив перо, недоуменно поднял голову. Смуглое худенькое лицо его от волнения покрылось пятнами. Он оглянулся, словно ища свидетелей своему открытию, потом с лихорадочной поспешностью начал читать до конца. Шкипер по ошибке дал Баранову не ту бумагу. Она раскрывала истинные замыслы бостонцев.
Это была тайная инструкция Джилю, в которой поручалось ему произвести полное описание крепостей Ново-Архангельска и Росса, установить количество людей, оружия, пушек, выяснить способность колоний к защите, разведать, в какой мере русское правительство дорожит самим Барановым и нет ли русских фрегатов в Восточном океане... Сведения немедленно доставить в Филадельфию, а все касательно колонии Росс особому доверенному в Монтерее... Подпись под инструкцией стояла иная, чем под первыми бумагами, иной был и почерк.
Некоторое время Николка сидел испуганный и бледный, а затем принялся торопливо переписывать инструкцию. Помогая правителю разбирать дела, он понял хорошо, что могла означать такая бумага. Он в полчаса скопировал английский текст, написал перевод и, не подождав даже отлучившейся куда-то Серафимы, выскользнул из дворца.
Но сообщить Баранову о своем открытии ему не удалось до самого вечера. Правитель долго пробыл на шхуне, откуда вместе с Джилем отправился на верфь, в литейню, на склады. Вернулся он домой уже с темнотой, и только тогда озябший, набегавшийся Николка смог передать бумагу.
Выслушав мальчика и прочитав перевод, Баранов долго молча ходил по залу. Пламя двух свечей и отблеск огня из камина освещали его согнутую невысокую фигуру, лысую голову, седые нахмуренные брови. Приход корабля в эту пору, наполовину ненужные товары, привезенные Джилем, выгодные условия новой компании все становилось теперь понятным.
Иди спать, Николка,сказал он наконец своему маленькому помощнику.И не болтай. Чужого добра нам не надобно, а до нашего будем живы, не пустим.
Утром Александр Андреевич вернул бумагу Джилю. Ни тот, ни другой при этом не сказали ни слова, но шкипер все понял и больше не съезжал на берег, а на палисаде чуть- чуть передвинулись жерла пушекв сторону корабля.
Через два дня шкипер Джиль выгрузил все товары, даже те, которые не собирался продавать. Баранов отпустил положенное количество тюков с пушниной. В полном молчании, без единого выстрела колумбийская шхуна покинула гавань Ново-Архангельска. Кричали только чайки.
А за день перед этим одномачтовый бот, годный лишь для плавания по окрестным проливам, вышел по направлению к Калифорнии. Четверо смельчаков взялись доставить Кускову письмо правителя.
Глава вторая
Уже не одну неделю «Вихрь» шел курсом на юг. Попутный ветер и ясная погода благоприятствовали мореходам. Никто не сказал бы, что наступил январь. Только изредка тучи укрывали небо, шел дождь. Но он налетал, короткий и теплый, свежий ветер быстро сушил паруса. Штормов почти не было, зато непрекращающаяся сильная зыбь причиняла мучительное беспокойство.
За все время пути от Ферлонских камней ничего примечательного не попадалось. Лишь один раз в начале перехода увидели на горизонте стадо морских котов. Животные плыли на ближайшее лежбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145