Берни оставалось только поздравить ее.
* 23 *
– Берни!
Он поднял голову.
На временном мосту, перекинутом через строительную площадку, стояла Стефания и махала ему рукой.
– Кажется, к тебе пришли, – хмыкнул Николас.
– Это по делам. Я мигом, – уже на ходу бросил Берни. Николас скептически посмотрел ему вслед.
* 24 *
– За кого ты меня принимаешь, Стефания?
– Ни за кого. – Она хитро погрозила ему пальчиком. – Просто я хочу, чтобы ты меня любил.
– Но я чуть не умер! А потом опоздал на работу…
– Откуда же я могла знать, что ты работаешь и по воскресеньям. Когда я вернулась утром, тебя уже и след простыл.
– Да, спасибо одной моей знакомой.
– Ах, вот даже как! – Она фыркнула.
– Еще бы, не будь ей шестьдесят с небольшим лет, она бы наверняка изнасиловала меня. Обычно женщины такие случаи не упускают.
Услышав о возрасте предполагаемой соперницы, Стефания вздохнула облегченно.
Она вынула руку из кармана своего неизменного черного плаща и протянула Берни что-то блестящее.
– Это тебе на память о перенесенных ради меня невзгодах.
– Не «ради тебя», а «из-за тебя». Что это?
Девушка открыла ладонь, и он увидел, что на ней лежит красивый золотой браслет.
Она сама надела его ему на правую руку.
– Что это означает? – удивился он, заметив вырезанную на золотой пластинке цифру «101».
– Почти ничего. Я объясню тебе потом.
– Когда?
– Может быть, вечером. А может быть, никогда. Мы встретимся сегодня в восемь?
– Ты опять что-то задумала?
– Разумеется.
– Говори скорее.
– Берни, тебя всегда отличала завидная терпеливость. Что случилось? Ты не можешь подождать до вечера?
– Да, пожалуй, ты права – я слишком терпелив. – Он вздохнул и грустно улыбнулся. – Ладно, мне пора возвращаться на допрос к моему шефу. До вечера.
Она поцеловала его и побежала по мосту в сторону метро.
Вопреки ожиданиям Берни Николас не задал ему ни одного вопроса.
* 25 *
Студия звукозаписи, куда вечером того же дня они приехали вместе со Стефанией, вовсе не походила на «Сан рекордс», а сам Берни вовсе не рассчитывал на звездную карьеру певца, однако он не стал сопротивляться, когда девушка завела его в маленькую комнату, единолично занятую огромным микшерским пунктом, и предложила подождать, спросив, хочет ли он кофе или еще чего-нибудь. Кофе он не хотел.
Тогда Стефания покинула его, пообещав вскорости вернуться. На сей раз она сказала правду. Вернулась она, правда, не одна, а в сопровождении долговязого парня с косичкой.
Парень вяло пожал руку Берни и сказал, что готов.
– Мы можем пройти в кабину, – пояснила Стефания. Джекки сейчас все наладит.
Перед тем как приехать в студию, они посетили дна бара, так что теперь Берни было достаточно все равно, куда и зачем идти.
Они уединились в тихой кабине, стены которой были выложены пористой звуконепроницаемой изоляцией.
Голос Стефании прозвучал странно глухо, когда она сказала, чтобы Берни надел наушники.
Через длинную прорезь окна они могли видеть, как Джекки колдует над пультом. Сейчас он был похож на гигантского богомола.
– Должен заранее предупредить, что я не умею петь, – сказал Берни. – Или теперь так модно?
– Пение – отнюдь не главное, – отозвалась Стефания, прислушиваясь. – Главное – как человек выражает свои чувства. Ты понимаешь меня?
Потом они оба услышали в наушниках голос Джекки:
– Все готово, Стефания. Пускать?
– Пускай. И можешь идти. Спасибо.
Берни видел, как парень махнул им из-за окошка рукой и шмыгнул за дверь.
Полилась нежная мелодия.
Они стояли друг напротив друга, лопоухие и смешные.
Стефания что-то говорила, но он уже не мог ее слышать.
Поняв это, она плавно отступила на шаг и принялась в такт музыке не спеша расстегивать на себе одежду.
Он никогда не думал, что одежда современной женщины может состоять из такого количества «молний».
Покачиваясь в танце и не отрывая смеющегося взгляда от Берни, Стефания проводила двумя пальцами по бедрам, по груди, по животу, и всюду после этого возникали коротенькие просветы ее бархатистой кожи.
Потом вся одежда разом упала к ее ногам и стала напоминать выброшенного на душный пляж морского моллюска. Изящные туфельки топтали его, и он неохотно шевелился, предчувствуя скорую смерть.
Музыка сжимала голову Берни с обеих сторон. Она постепенно превратилась в сплошной пульсирующий ритм, и он понял, что это в висках стучит разогретая кровь.
Голая девушка танцевала перед ним.
Она слышала ту же музыку, что и он, но, кроме них, ее не слышал никто. И это тоже казалось удивительным.
Подложив ладони под полные груди, нагая танцовщица медленно поворачивалась вокруг своей оси, забыв о проводе, в который так же медленно закручивались ее стройные ноги. В последний момент она все же о нем вспомнила и начала разворачиваться в обратную сторону.
Когда-то он сам для себя сделал вывод о том, что заставлять людей возбуждаться по-настоящему – удел искусства. Однажды он зашел в фотоателье своего друга как раз в тот момент, когда тот был занят с очень хорошенькой моделью, позировавшей ему в одной шляпке и сапожках. Наблюдая за девушкой, Берни заметил, что ничего не испытывает. Присутствие в той же комнате посторонних, среди которых были гримеры, осветители, просто какие-то люди, может быть, друзья самой девушки, деловая атмосфера, будничность происходящего – все это отвлекало от сути действа, весьма эротического в принципе. Фотограф командовал, девушка с удовольствием ползала по каким-то балкам, вокруг переговаривались, и Берни показалось, что все так и должно быть, что это замечательно, что работа есть работа. Однако некоторое время спустя он увидел сделанные тогда фотографии опубликованными в солидном журнале и, к величайшему удивлению своему, заметил, что реагирует на то же самое, чему был живым свидетелем, совершенно определенно, как здоровый мужчина.
Невозможность непосредственного контакта, опосредованность восприятия – через журнал – превратили Берни из зрителя в стороннего наблюдателя.
Точно таким же было его ощущение, когда в другой раз они с Эстер зашли провести ночь в один из нью-йоркских клубов, где сбоку от сцены, на которой время от времени молоденькие девушки исполняли стриптиз, стоял большой монитор. На мониторе, как в фильме, были те же девушки, что танцевали в двух шагах от Берни, однако то, как снимала их расположенная здесь же камера, оказывалось зрелищем гораздо более сильным, нежели то, которое являли девушки во плоти.
И вот теперь перед ним сладострастно извивалась красивая девушка в одних наушниках, девушка, с которой у него за последние дни возникли очень близкие отношения, она была здесь, рядом, до нее можно было дотронуться, и тем не менее Берни ни на мгновение не захотелось увидеть все то же самое в телевизоре или в журнале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86