Я набрал номер телефона Лэшмэна в Тьюксоне, в трубке послышался
неприязненный хриплый голос:
- Саймон Лэшмэн слушает...
- Моя фамилия Арчер, я звоню из музея в Санта-Терезе, веду
расследование по делу о похищении картины. Кажется, вы написали портрет
Пенелопы, в настоящее время являющийся собственностью этого музея?
С минуту стояла тишина. Потом я услыхал голос Лэшмэна, напоминающий
скрип старых дверей.
- Это было очень давно. Сейчас я пишу лучше. И не уговаривайте меня,
что некто посчитал эту картину достаточно ценной, чтобы украсть ее.
- Ее никто не крал, мистер. Но автор пропавшей картины изобразил ту
самую натурщицу, которая позировала вам для Пенелопы.
- Милдред Мид? Разве она еще жива и работает?
- Я надеялся, что вы мне расскажете об этом.
- Весьма сожалею, но я не видел ее уже много лет. Она, должно быть,
уже старуха. Все мы стареем... - его голос стал тише. - Быть может, ее уже
нет в живых...
- Надеюсь, это не так. Она была очень красивой женщиной...
- Я всегда считал Милдред самой красивой девушкой юго-запада! - голос
Лэшмэна окреп, словно его поддерживала мысль о ее красоте. - А кто написал
картину, о которой вы говорите?
- Авторство приписывают Ричарду Хантри.
- Неужели?
- Но авторство не установлено со всей достоверностью.
- Это не удивительно. Я никогда не слыхал, чтобы Милдред ему
позировала, - он на какое-то время смолк. - Вы не могли бы описать мне эту
картину?
- Достаточно привычная композиция картины, выдержанной в живых тонах.
Кое-кто утверждает, что в ней чувствуется влияние индейского искусства.
- Это можно сказать о многих картинах Хантри тех времен, когда он жил
еще в Аризоне. Но они не многого стоили. Этот портрет хорош?
- Не знаю. Но он, безусловно, вызвал много споров.
- Это собственность музея?
- Нет, его купил некий Баймеер.
- Торговец медью?
- Кажется, да. Я веду следствие по делу о краже по его поручению.
- В таком случае идите ко всем чертям! - сказал Лэшмэн и бросил
трубку.
Я снова набрал его номер.
- Алло, - прохрипел он, - кто говорит?
- Арчер. Я прошу вас не бросать трубку. Речь идет не только о
похищении картины. Прошлой ночью в Санта-Терезе убит человек по имени Пол
Граймс, тот самый антиквар, который продал Баймеерам портрет. Наверняка
есть какая-то связь между этой сделкой и убийством...
Лэшмэн молчал довольно долго.
- Кто украл картину? - спросил он в конце концов.
- Студент-искусствовед Фред Джонсон. Думаю, сейчас он наверняка
вместе с картиной едет в Тьюксон. Возможно, появится у вас.
- Почему у меня?
- Он хочет найти Милдред и выяснить, кто ее рисовал. Он, кажется,
слегка тронулся на этой картине. Честно говоря, я не исключаю, что тронут
он достаточно серьезно, а с ним путешествует одна молодая девушка, - я
намеренно не сказал, что это дочь Баймеера.
- Что еще?
- Вкратце это все.
- Вот и хорошо, - сказал он. - Мне семьдесят пять лет. Я пишу свою
двести четырнадцатую картину и если прерву работу и начну заниматься
чужими проблемами, могу никогда не окончить ее. Так что я намерен снова
положить трубку, мистер... как, вы сказали, вас зовут?
- Арчер, - повторил я, - ЛЬЮ АР-ЧЕР. Вы в любой момент можете найти
мой номер телефона в бюро информации в Лос-Анджелесе...
Лэшмэн снова прервал разговор.

16
Утренний ветер уже стих. Воздух был чистым и свежим. Ястреб
покачивался над домом Баймееров, будто блестящее украшение, свисающее с
бесконечно высокого потолка.
Баймееры вышли встретить меня вдвоем. Одеты они были достаточно
консервативно, будто супружеская пара, собирающаяся на похороны, и
выглядели так, словно похоронить должны их самих.
Миссис Баймеер шла впереди. Под глазами у нее были темные круги, не
вполне скрытые косметикой.
- Вы ничего не знаете о Дорис, мистер?
- Кажется, вчера она уехала из города вместе с Фредом Джонсоном.
- Почему же вы не задержали ее?!
- Она не предупредила меня о том, что собирается уезжать. Но даже
если бы она сделала это, я все равно не мог бы запретить ей.
- Почему? - Рут Баймеер наклонилась ко мне, держа свою ухоженную
голову, будто томагавк.
- Дорис уже в том возрасте, когда она имеет право делать то, чего
захочет. Возможно, ей недостает рассудка, но лет вполне хватает.
- Куда они поехали?
- Возможно, в Аризону. Я напал на след, ведущий в Тьюксон, и, думаю,
именно туда они и направляются. Не знаю, с ними ли эта картина, Фред
утверждает, что кто-то ее украл у него...
- Ерунда! - впервые подал голос Джек Баймеер.
Я не намерен был спорить с ним.
- Разумеется, вы правы. Если вы хотите, чтобы я поехал в Тьюксон, то,
разумеется, вы должны считаться с дополнительными тратами...
- Ну разумеется! - Баймеер отвел глаза от меня и взглянул на жену. -
Я же говорил тебе, что нас ждут новые траты. Так всегда бывает.
Мне хотелось его стукнуть. Вместо этого я резко повернулся и отошел
на другой конец площадки перед домом. Дальше пути не было - площадку
ограничивала высокая металлическая решетка.
Склон холма круто вел к обрыву ущелья. На противоположном холме
стояла вилла миссис Хантри, с этого расстояния выглядевшая будто маленький
домик в детском стеклянном шаре.
Примыкающая к вилле оранжерея была крыта стеклом. Сквозь
поблескивающие стеклянные плоскости я заметил среди густой зелени какое-то
движение. Мне показалось, что там стоят друг напротив друга два человека и
машут руками, будто два бойца, разделенных слишком большим расстоянием,
чтобы они могли причинить друг другу вред.
За своей спиной я услыхал спокойный голос Рут Баймеер:
- Вернитесь, прошу вас. Я знаю, что Джек может быть несносным. Бог
свидетель, я уже давно поняла это. Но вы действительно нужны нам.
Я не мог отказать ей, о чем и заявил. Однако, попросил ее минуту
подождать и достал из машины бинокль. С его помощью я смог лучше
рассмотреть, что происходит в оранжерее миссис Хантри. Худая женщина и
черноволосый мужчина, в котором я узнал Рико, стояли в гуще хвощей и
разросшихся кустов орхидей, обрезая их при помощи длинных кривых ножей.
- Что случилось? - спросила Рут Баймеер.
Я протянул ей бинокль, она поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть за
край вьющегося по изгороди плюща.
- Что они делают?
- Кажется, приводят в порядок оранжерею. Разве миссис Хантри любит
садоводство?
- Возможно. Но я никогда раньше не видела, чтобы она что-то делала
сама.
Мы вернулись к ее мужу, который все это время неподвижно стоял возле
моей машины, погруженный в гневное молчанье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74