- Брауну понадобится часа четыре на ремонт. А мы с
Андреа поможем тебе, как сумеем.
Два часа спустя двигатель все еще молчал. Каик удалился на
значительное расстояние от турецких территориальных вод, его
несло к большому острову, находившемуся милях в восьми по курсу
вест-норд-вест. Теплый ветер стал крепчать и дул с 0стовой,
затягиваемой тучами, части горизонта. Под рейковым парусом и
кливером - других парусов не нашлось, - закрепленным на
фок-мачте, - приблизиться к территориальным водам оказалось
невозможно. Мэллори решил идти к острову - там их будет
труднее обнаружить, чем в открытом море. Озабоченно взглянув на
часы, он перевел огорченный взгляд на удаляющееся турецкое
побережье. И тотчас весь насторожился, вглядевшись в темную
полосу моря, суши и неба на востоке.
- Андреа! Видишь?
- Вижу, капитан, - отозвался рядом Андреа. - Каик. В
трех милях отсюда. Идет прямо на нас, - добавил он тихо.
- Идет на нас, - согласился капитан. - Позови Миллера и
Брауна.
Когда все собрались, Мэллори не стал терять времени даром.
,
- Нас задержат и будут обыскивать, - торопливо сказал
он. - Если я не ошибаюсь, это тот самый каик, который попался
нам утром. Не знаю, каким образом, но немцы что-то пронюхали и
будут очень внимательны. Церемониться не станут, все
перетормошат. Вооружены до зубов, с этими шутки плохи. Не будем
играть в кошки-мышки. Или мы их - или они нас. Досмотра
допустить нельзя. Сами знаете, что у нас за груз. Однако, -
прибавил он негромко, - бросать за борт его мы не будем.
Мэллори поспешно объяснил, как следует действовать.
Стивенс, смотревший из окна, снова ощутил пустоту в желудке,
почувствовал, как отхлынула от лица кровь. Хорошо, что он в
рулевой рубке: никто не заметит, как дрожит у него нога.
- Но послушайте, сэр... - произнес он дрогнувшим
голосом.
- Да. В чем дело, Стивенс? - Несмотря на спешку, Мэллори
умолк, увидев бледное, неподвижное лицо и пальцы, вцепившиеся в
подоконник.
- Вы не посмеете это сделать, сэр! - хриплым из-за
волнения голосом произнес Стивенс. Несколько секунд он
беззвучно шевелил губами. Наконец, его прорвало: - Это резня,
сэр. Подлое убийство.
- Заткнись, пацан! - рявкнул Миллер.
- Хватит, капрал! - оборвал Мэллори американца. Долгим
взглядом посмотрев на него, перевел холодный взор на Стивенса.
- Лейтенант, принцип успешного ведения войны состоит в том,
чтобы поставить противника в невыгодные условия и не дать ему
шансов на успех. Или мы убьем их, или они нас. Или они
погибнут, или мы, а вместе с нами и тысяча парней на острове
Керос. Неужели не ясно, лейтенант? Пусть вас не мучит совесть.
Несколько секунд Стивенс молча смотрел на капитана,
сознавая, что все смотрят на него. В эту минуту он возненавидел
Мэллори, готов был убить его. И внезапно понял, что ненавидит
капитана за жестокую логику, заключенную в его словах.
Посмотрел на свои сжатые кулаки. Мэллори, идол каждого молодого
скалолаза в довоенной Великобритании, альпинистские подвиги
которого давали пищу для сенсационных газетных заголовков в
38-м и 39-м годах. Мэллори, лишь из-за неудачно сложившихся
обстоятельств дважды потерпевший неудачу при попытке похитить
Роммеля, лису пустыни, из его собственного штаба. Мэллори,
трижды отказавшийся от повышения по службе, чтобы остаться с
критянами, обожавшими его. Все эти мысли пронеслись в мозгу
Энди. Подняв голову, юноша вгляделся в худощавое загорелое
лицо, чувственный, словно высеченный резцом рот, густые темные
брови, нависшие над карими глазами, которые могли быть и такими
холодными и такими добрыми. И он устыдился, осознав, что не
сможет ни понять, ни осудить Мэллори.
- Прошу прощения, сэр, - чуть улыбнулся он. - Как
выразился бы капрал Миллер, я влез без очереди со своей
критикой. - Посмотрев на каик, несшийся к ним с зюйд-оста,
Стивенс снова почувствовал тошнотворное чувство страха, но
произнес довольно твердо: - Я вас не подведу, сэр.
- А я и не сомневался, - улыбнулся в ответ Мэллори и
взглянул на Миллера и Брауна. - Приготовьте все, что надо, и
положите куда следует. Не суетясь, чтобы не увидели. Они
смотрят на вас в бинокли.
Повернувшись, он пошел на нос, Андреа следом за ним.
- Круто ты обошелся с юношей, - сказал без упрека и
осуждения грек.
- Знаю, - пожал плечами Мэллори. - Я и сам не рад. Но
так было надо.
- Пожалуй, - проговорил Андреа. - Да, но это было
неприятно... Как думаешь, они пустят в ход носовые пушки?
- Вполне. Они б не стали догонять нас, не будь они
уверены, что дело нечисто. Дадут предупредительный выстрел, и
только. Как правило, немцы ведут себя прилично.
- Прилично? - сморщил лоб Андреа.
- Ладно, не придирайся, - улыбнулся Мэллори. - По
местам. Ждите моего сигнала. Долго я вас ждать не заставлю, -
прибавил он сухо.
Буруны от форштевня исчезли, мощный рев дизеля сменился
ровным рокотом. Немецкое судно, двигаясь по инерции,
остановилось в полутора метрах от каика. Сидя на носу на ящике
для рыбы, Мэллори старательно пришивал пуговицу к поношенной
куртке, зажатой у него между ног. Шестеро немцев в флотской
форме находились на палубе каика. Один склонился над
установленным на баке на треножном станке крупнокалиберным
"шпандау" со вставленной в приемник лентой. Трое расположились
группой в средней части судна, у каждого наготове "шмайсер". В
дверях рулевой рубки стоял командир - молодой лейтенант;
волевое лицо, холодные глаза, на кителе "Железный крест". Из
машинного отсека высунулась чья-то голова. Рейковый парус мешал
Мэллори видеть корму, но, судя по тому, куда нацелен "шпандау",
можно было заключить, что и на корме "немца" установлен
пулемет.
Суровый лейтенант, поистине выкормыш "Гитлерюгенд", сложил
ладони рупором:
- Спустить паруса!
Мэллори так и обмер. В ладонь ему вонзилась игла, но он не
заметил этого. Лейтенант отдал команду по-английски! А Стивенс
так молод, так неопытен. Он непременно попадется на удочку...
Но этого не случилось. Приоткрыв дверь рубки, юноша высунулся,
приставил ладонь к уху и бессмысленно уставился вверх,
карикатурно разинув рот. Изобразил этакого придурка, не
понимающего, чего от него хотят. Мэллори готов был обнять его.
Не только его поступки, но и одежда и черная шевелюра
соответствовали образу медлительного, недоверчивого
островитянина-рыбака.
- Чего надо? - завопил Стивенс.
- Спустить паруса! Мы сейчас сойдем к вам на борт, -
добавил лейтенант опять по-английски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Андреа поможем тебе, как сумеем.
Два часа спустя двигатель все еще молчал. Каик удалился на
значительное расстояние от турецких территориальных вод, его
несло к большому острову, находившемуся милях в восьми по курсу
вест-норд-вест. Теплый ветер стал крепчать и дул с 0стовой,
затягиваемой тучами, части горизонта. Под рейковым парусом и
кливером - других парусов не нашлось, - закрепленным на
фок-мачте, - приблизиться к территориальным водам оказалось
невозможно. Мэллори решил идти к острову - там их будет
труднее обнаружить, чем в открытом море. Озабоченно взглянув на
часы, он перевел огорченный взгляд на удаляющееся турецкое
побережье. И тотчас весь насторожился, вглядевшись в темную
полосу моря, суши и неба на востоке.
- Андреа! Видишь?
- Вижу, капитан, - отозвался рядом Андреа. - Каик. В
трех милях отсюда. Идет прямо на нас, - добавил он тихо.
- Идет на нас, - согласился капитан. - Позови Миллера и
Брауна.
Когда все собрались, Мэллори не стал терять времени даром.
,
- Нас задержат и будут обыскивать, - торопливо сказал
он. - Если я не ошибаюсь, это тот самый каик, который попался
нам утром. Не знаю, каким образом, но немцы что-то пронюхали и
будут очень внимательны. Церемониться не станут, все
перетормошат. Вооружены до зубов, с этими шутки плохи. Не будем
играть в кошки-мышки. Или мы их - или они нас. Досмотра
допустить нельзя. Сами знаете, что у нас за груз. Однако, -
прибавил он негромко, - бросать за борт его мы не будем.
Мэллори поспешно объяснил, как следует действовать.
Стивенс, смотревший из окна, снова ощутил пустоту в желудке,
почувствовал, как отхлынула от лица кровь. Хорошо, что он в
рулевой рубке: никто не заметит, как дрожит у него нога.
- Но послушайте, сэр... - произнес он дрогнувшим
голосом.
- Да. В чем дело, Стивенс? - Несмотря на спешку, Мэллори
умолк, увидев бледное, неподвижное лицо и пальцы, вцепившиеся в
подоконник.
- Вы не посмеете это сделать, сэр! - хриплым из-за
волнения голосом произнес Стивенс. Несколько секунд он
беззвучно шевелил губами. Наконец, его прорвало: - Это резня,
сэр. Подлое убийство.
- Заткнись, пацан! - рявкнул Миллер.
- Хватит, капрал! - оборвал Мэллори американца. Долгим
взглядом посмотрев на него, перевел холодный взор на Стивенса.
- Лейтенант, принцип успешного ведения войны состоит в том,
чтобы поставить противника в невыгодные условия и не дать ему
шансов на успех. Или мы убьем их, или они нас. Или они
погибнут, или мы, а вместе с нами и тысяча парней на острове
Керос. Неужели не ясно, лейтенант? Пусть вас не мучит совесть.
Несколько секунд Стивенс молча смотрел на капитана,
сознавая, что все смотрят на него. В эту минуту он возненавидел
Мэллори, готов был убить его. И внезапно понял, что ненавидит
капитана за жестокую логику, заключенную в его словах.
Посмотрел на свои сжатые кулаки. Мэллори, идол каждого молодого
скалолаза в довоенной Великобритании, альпинистские подвиги
которого давали пищу для сенсационных газетных заголовков в
38-м и 39-м годах. Мэллори, лишь из-за неудачно сложившихся
обстоятельств дважды потерпевший неудачу при попытке похитить
Роммеля, лису пустыни, из его собственного штаба. Мэллори,
трижды отказавшийся от повышения по службе, чтобы остаться с
критянами, обожавшими его. Все эти мысли пронеслись в мозгу
Энди. Подняв голову, юноша вгляделся в худощавое загорелое
лицо, чувственный, словно высеченный резцом рот, густые темные
брови, нависшие над карими глазами, которые могли быть и такими
холодными и такими добрыми. И он устыдился, осознав, что не
сможет ни понять, ни осудить Мэллори.
- Прошу прощения, сэр, - чуть улыбнулся он. - Как
выразился бы капрал Миллер, я влез без очереди со своей
критикой. - Посмотрев на каик, несшийся к ним с зюйд-оста,
Стивенс снова почувствовал тошнотворное чувство страха, но
произнес довольно твердо: - Я вас не подведу, сэр.
- А я и не сомневался, - улыбнулся в ответ Мэллори и
взглянул на Миллера и Брауна. - Приготовьте все, что надо, и
положите куда следует. Не суетясь, чтобы не увидели. Они
смотрят на вас в бинокли.
Повернувшись, он пошел на нос, Андреа следом за ним.
- Круто ты обошелся с юношей, - сказал без упрека и
осуждения грек.
- Знаю, - пожал плечами Мэллори. - Я и сам не рад. Но
так было надо.
- Пожалуй, - проговорил Андреа. - Да, но это было
неприятно... Как думаешь, они пустят в ход носовые пушки?
- Вполне. Они б не стали догонять нас, не будь они
уверены, что дело нечисто. Дадут предупредительный выстрел, и
только. Как правило, немцы ведут себя прилично.
- Прилично? - сморщил лоб Андреа.
- Ладно, не придирайся, - улыбнулся Мэллори. - По
местам. Ждите моего сигнала. Долго я вас ждать не заставлю, -
прибавил он сухо.
Буруны от форштевня исчезли, мощный рев дизеля сменился
ровным рокотом. Немецкое судно, двигаясь по инерции,
остановилось в полутора метрах от каика. Сидя на носу на ящике
для рыбы, Мэллори старательно пришивал пуговицу к поношенной
куртке, зажатой у него между ног. Шестеро немцев в флотской
форме находились на палубе каика. Один склонился над
установленным на баке на треножном станке крупнокалиберным
"шпандау" со вставленной в приемник лентой. Трое расположились
группой в средней части судна, у каждого наготове "шмайсер". В
дверях рулевой рубки стоял командир - молодой лейтенант;
волевое лицо, холодные глаза, на кителе "Железный крест". Из
машинного отсека высунулась чья-то голова. Рейковый парус мешал
Мэллори видеть корму, но, судя по тому, куда нацелен "шпандау",
можно было заключить, что и на корме "немца" установлен
пулемет.
Суровый лейтенант, поистине выкормыш "Гитлерюгенд", сложил
ладони рупором:
- Спустить паруса!
Мэллори так и обмер. В ладонь ему вонзилась игла, но он не
заметил этого. Лейтенант отдал команду по-английски! А Стивенс
так молод, так неопытен. Он непременно попадется на удочку...
Но этого не случилось. Приоткрыв дверь рубки, юноша высунулся,
приставил ладонь к уху и бессмысленно уставился вверх,
карикатурно разинув рот. Изобразил этакого придурка, не
понимающего, чего от него хотят. Мэллори готов был обнять его.
Не только его поступки, но и одежда и черная шевелюра
соответствовали образу медлительного, недоверчивого
островитянина-рыбака.
- Чего надо? - завопил Стивенс.
- Спустить паруса! Мы сейчас сойдем к вам на борт, -
добавил лейтенант опять по-английски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75