– Что там у тебя, медведь?
Он криво улыбнулся опухшими губами.
– Прекрасно, – сказал он.
Затем с мешком в руке подошел к кухонному столу. Труда знала, что в мешке был не мяч. Она не просила его искать мяч. И в газете было только изображение лица. Он опустил руку в мешок и положил на стол голову. Безжизненное и окровавленное лицо Бритты больше не улыбалось.
Труда не слышала крика дочери. Не видела, как Таня, спотыкаясь, бросилась прочь из кухни, за нею следом Бен, не слышала, как входная дверь за обоими защелкнулась на замок. Труда видела только безжизненное, окровавленное лицо и слышала, как в голове гулко пульсирует кровь.
Она осторожно подняла голову за волосы, поместила ее обратно в мешок и понесла его в сад. До прихода Якоба домой прошло еще полчаса, время, за которое Труда успела выкопать яму, опустить в нее мешок, засыпать землей и воткнуть сверху в землю несколько увядших головок салата. Она как раз закончила, когда Якоб въехал во двор.
Свадьба
Все жители деревни считали Марлену Йенсен первой жертвой страшных недель того лета.
О Свенье Краль знала только Труда, правда ничего определенного. Об Алтее Белаши навряд ли кто-либо еще помнил. И никто не догадывался, что в ноябре 94-го года с Беном произошло чудо. Как для Якоба воскресла из мертвых Эдит Штерн, так и для Бена его ожидание артистки было вознаграждено. На свадьбе Андреаса Лесслера и Сабины Вильмрод он вновь увидел ту, которая была так ласкова с ним пятнадцать лет назад, а потом исчезла в земле.
Праздник организовали в зале трактира Рупольда. Жених и невеста хотели скромно отметить бракосочетание. Но в таком случае стали бы говорить, что магазин строительных товаров Вильмрода приносит мало прибыли. Так как свадьбу устраивал отец невесты, не желавший скупиться ни на чем, то пригласили всех знакомых. За исключением Хайнца Люкки, находившегося в отпуске.
Якоб долго сомневался, стоит ли ему принимать приглашение, в конце концов, он работал всего лишь кладовщиком. Вместе с тем Вильмрод был превосходным парнем, никогда не забывавшим, что ему пришлось пробиваться из самых низов. Он начал с нескольких гвоздей и винтов в маленьком магазине скобяных изделий, завещанном ему отцом. Вильмрод не строил из себя при каждом случае босса, как это делали другие.
С доверенным лицом фирмы он часто пил после конца рабочего дня пиво. Но сейчас было совсем другое дело, считал Якоб. Вероятно, Вильмрод никогда не думал, что однажды будет сидеть за одним столом со своим кладовщиком на свадебном пиру единственной дочери.
Якоб думал, что его присутствие расценят как попытку втереться в доверие к начальнику. Во время церковной службы он с поникшей головой сидел рядом с Беном и не замечал, что происходило вокруг. С правой стороны от Бена сидела Труда и держала руку на ноге сына, так как тот все время беспокойно вертелся. Смирно сидеть на церковной скамье он не мог.
Новый пастор говорил слишком долго и медленно, сопровождая свою речь жестами, а служки так долго махали кадильницей, что пол-алтаря оказалось затянуто туманом. Даже невеста беспокойно елозила на маленькой, обитой бархатом скамейке. Вся свадебная церемония проходила с несколько преувеличенной торжественностью.
Но затем Труда обратила внимание, что вовсе не излишняя пышность и величественность обряда заставляли вертеться Бена. Они сидели на одной из задних скамей в левом нефе. Через две скамьи перед ними сидели Эрих и Мария Йенсен с дочерью Марленой. Бен не смотрел на алтарь, да и не смог бы при всем желании увидеть его из-за массивной колонны, заслонявшей обзор. Он смотрел только на изящную спину через две скамьи перед ними, на тщательно причесанные Марией волосы, светло-русыми кудрями ниспадающие на плечи Марлены.
Когда, скучая, молодая девушка поворачивала голову в сторону, Бен также рассматривал ее профиль. И каждый раз мучительный продолжительный вздох из могучей грудной клетки достигал ушей Труды. Она наклонялась к нему и шептала:
– Посиди тихо, вот-вот все закончится. Потом будет вкусный десерт.
И Бен шептал, не отрывая взгляда от нежных контуров:
– Прекрасно.
Труда сразу поняла, кого он имеет в виду. Она на какой-то момент задумалась и, погрузившись в воспоминания, увидела мысленно грациозное тело, раскачивающееся в воздухе над их головами. Еще раз отчетливо увидела красивое лицо молодой артистки, как она подошла к Бену, поблагодарила его за громовые аплодисменты, потом взяла на манеж и позже расцеловала в обе щеки. Труда отогнала от себя воспоминания о давнишнем событии, происшедшем пятнадцать лет тому назад.
Труда не знала, что в его голове нет последовательной смены часов, дней и лет: то, что происходит сейчас, и то, что давным-давно прошло, всегда имеется под рукой, как будто происходило всего час назад. Для нее Марлена Йенсен была красивой молодой девушкой, поразительно похожей на ту артистку. И он был молодым человеком, которому скоро исполнится двадцать два года и у которого – как Якоб однажды удачно выразился – вероятно, больше чувств, чем у его родителей, но которыми, к сожалению, он не может управлять, как другие люди.
Этого момента Труда давно ждала и боялась. Боялась, что у него проснутся чувства, и он кому-то подарит свое сердце. Все надежды она возлагала на детей, которые обычно переключали его на другие мысли.
Наконец вскоре после одиннадцати союз новобрачных был заключен. Андреас Лесслер повел свою молодую жену к воротам. Родители и гости медленно последовали за молодоженами. Снаружи перед входом стояла карета, запряженная четырьмя белыми лошадьми, празднично украшенными, в гирляндах, с плюмажами на уздечках. Но никто не вспомнил о пыльных попонах и пестрых самодельных плакатах, рекламирующих представления цирка. Только Бен все отчетливо видел в том светлом помещении, служившем ему памятью. И если бы кто-то дал себе труд хоть раз рассмотреть с лупой, что он царапал на картофельных очистках, то больше никто не смог бы обозвать его идиотом. Невооруженным глазом в запутанных узорах было сложно рассмотреть картину, потому что он пытался слишком много разместить на одной кожуре.
Марлена Йенсен подошла к лошадям, одной из них погладила шею. И он сделал прыжок на месте, как будто хотел вскочить в несуществующее седло. Обеими руками он взял животное за гриву. Труда постаралась выпутать его пальцы. Затем Марлена села с родителями в машину. И он с такой скоростью побежал следом, что Якоб и Труда едва за ним поспевали.
Они не взяли машину, так как Бен отказывался садиться в «мерседес». У Пауля и Антонии такой проблемы с ним не было. Они ездили на «комби». Но Труде никогда не приходила в голову мысль, что его нежелание ехать на «мерседесе» может быть как-нибудь связано с маркой машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98