– Пей, моя мудрая Лакшми. Молоко кокосового ореха в некоторых странах Африки считается эликсиром любви. Ночью мы взберемся на вулкан. Я поклялся Каме, что поднимусь туда с девушкой, которая станет моей единственной и последней любовью. – Он боднул ее в грудь лбом и весело рассмеялся.
– Не думай, будто я до конца верю этим легендам. Но я согласен поклоняться всем на свете богам, только бы не потерять тебя.
– Меня беспокоит Лиз. Пропадает где-то ночами, почти никогда не обедает с нами, – говорил Бернард, лежа в шезлонге на балконе, откуда открывался вид на океан.
– У нее своя компания, – нехотя отозвалась Сью. – Она любит потанцевать, повеселиться. Ей скучно с нами.
– Она сильно изменилась за последнее время. И почти не садится за рояль, – продолжал Бернард. – Я заметил в ее глазах какой-то странный блеск. – Он вздохнул. – Она с каждым днем все больше и больше становится похожа на свою мать.
– Я рада за нее. Рояль никуда не денется. У девочки каникулы.
– Да, но…
– Никаких но. – Сью встала с шезлонга, подошла сзади к Бернарду и, положив ладони ему на плечи, сказала: – Если наша жизнь не задалась, не будем портить ее детям, верно?
– Ты считаешь, она не задалась? – Бернард склонил набок голову и поцеловал лежавшую на его плече руку Сью. – Я так не считаю. Но меня огорчает одно: почему ты не хочешь, чтобы мы поженились?
– Я думала, ты давно понял почему.
– Иногда мне кажется, что понимаю. Но когда мы занимаемся любовь и получаем оба такое наслаждение, мне эта преграда кажется надуманной и абсурдной.
– Берни, нам хорошо именно потому, что мы свободны, – сказала Сью, присаживаясь на стул рядом и наливая в стаканы пива. – К тому же если я и верю в магическую силу брака, то в силу со знаком минус.
– Поясни, если можешь, – слегка раздраженно попросил Бернард, принимая из ее рук стакан с пивом.
– Я не верю в вечные чувства. После того как предала кэпа, – тихо пояснила она. – Пройдет еще какое-то время, и мы начнем раздражать друг друга, как почти все на свете супруги со стажем.
– Вряд ли. Мы созданы друг для друга.
– Нет, Берни. Это не так. Нашу любовь создала она. Потому что я вдруг увидела тебя ее глазами. С кэпом все было иначе – я тогда еще ничего не знала. Берни…
– Да? – Он вопросительно поднял на нее взгляд, и она вдруг поняла, как дорог ей этот человек.
– Пообещай мне, что если я оттуда не вернусь, ты не оставишь Лиз. Но твоя забота должна быть не навязчивой, а дружеской. В первую очередь думай о ней, а не о каких-то там правилах приличия и здравом смысле. Обещаешь?
– Что за глупости. Ты вернешься оттуда. Россия стала совсем другой страной. Кстати, мы могли бы поехать туда вместе.
– Нет, Берни. Ты слишком известная личность. КГБ наверняка возьмет тебя на мушку, и перед тобой не откроются именно те двери, в которые я намереваюсь постучаться.
– Ты наивна, Сью.
Он смотрел на нее с ласковой иронией.
– У тебя была возможность убедиться в обратном, когда я спасла тебя от этой шлюхи Синтии и ее мамаши-монстра. Если бы я не вызнала своевременно историю с этим Гарнье, ты бы не смог без ущерба для своего имиджа и кармана развестись с женщиной, родившей ребенка с болезнью Дауна. Правда, твоя политическая карьера все равно полетела ко всем чертям, но я думаю, ты об этом не жалеешь.
– Я хочу тебя, Сью, – вдруг сказал Бернард, поднимаясь с шезлонга. – Ты настоящая колдунья.
Она счастливо рассмеялась…
– Помни о том, как прекрасно любить. Помни, – шептала она разомлевшему от ласк Бернарду. – Всегда помни, ладно? И помни, что Лиззи у нас одна…
Виза была готова через три дня, и Сью улетела в Мадрид, а оттуда в Москву. Бернард, поскучав два дня в одиночестве, решил смотаться в Ниццу и Монте-Карло, оставив Лиззи на попечение экономки мадам Дидье, которая была искренне привязана к девочке. В комнатах оплетенного диковинными растениями особняка было тихо, прохладно, полутемно.
Днем Лиззи любила лежать в своей спальне и слушать океан. Он напоминал ей могучий оркестр Вселенной, исполняющий гимн вечной жизни… Она незаметно засыпала и видела фантастические сны – огромные цветы с прохладными лепестками, в тени которых они с Джимми отдыхали, широкие глянцевые листья, служившие им убежищем от тропических ливней, пятицветную молнию, рассекающую небо над океаном…
Она заставляла себя садиться за рояль, но музыка, перестав быть целью ее жизни, утратила для нее прежний смысл. Пальцы уверенно бегали по клавишам, легко преодолевая труднейшие места из поздних сонат Бетховена, «Крейслерианы» Шумана, трансцендентных этюдов Листа. Играя, она думала о Джимми. Она видела его, освещенного солнцем, с корзиной, полной фруктов и банок с холодными напитками.
– Джимми, – шептали ее губы. На мгновение она замирала, но не убирала рук с клавиш. – Скорей бы наступила ночь…
Ее пальцы продолжали играть с того места, где остановились, а сама она уже шла рядом с Джимми по раскаленному песку пляжа, и они вместе мечтали: скорее, скорее бы наступила ночь.
– Нет, я не хочу появляться у тебя, – решительно заявил Джимми в ответ на приглашение девушки посетить их виллу. – Я не выношу косые взгляды всех этих взрослых, их пересуды за нашей спиной. Любовь – чувство для двоих, понимаешь?
– Нам не удастся долго сохранить ее в тайне, – возразила Лиззи.
– Посмотрим. Но сейчас прийти к тебе и тем самым в открытую признаться в своем чувстве – все равно что нырнуть в кипяток.
– Мы можем изобразить из себя друзей, – предложила Лиззи.
– Не получится. Вокруг нас особая аура, и скрыть ее невозможно.
– Ты прав. – Лиззи задумалась. – Тогда мы можем пробраться ко мне в спальню тайком. Мадам Дидье спит в левом крыле в комнате окнами в сад, привратник живет в комнате возле парадного входа. Моя спальня справа. Я спущу с балкона канат…
– Нет, любимая. Мы будем спать у меня. На рассвете я, как и прежде, буду возвращать мою богиню в ее дворец, а сам досыпать в своем джипе.
– Ты не высыпаешься все эти ночи. – Лиззи обняла его за шею и села к нему на колени, широко расставив в стороны ноги. – Моя йони хочет твой лингам, слышишь? – шепнула она ему на ухо. – О Господи, я иногда едва удерживаюсь, чтобы не крикнуть об этом во всеуслышание. – Она закрыла глаза, отдаваясь возлюбленному, сосредоточилась, с ходу попав в нужный ритм.
Летевший на дельтаплане человек залюбовался картиной прекрасной юной любви.
Как-то Лиззи опоздала на пять минут к спуску на пляж, где ее обычно ровно в полдень подхватывал Джимми на своем джипе – она забыла переобуться в босоножки на веревочной платформе и сбила о камень ноготь на большом пальце ноги. Боль была нестерпимой. Лиззи купила по пути пластырь и залепила им кровоточащий ноготь. На это у нее ушло ровно пять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101