Опомнясь, я бросаю папика, и он падает в кресло как мешок с дерьмом. Слезы текут по его лицу, архивариус пытается что-то сказать, но только разевает рот, как выброшенная на берег рыба. Я мог бы посадить на кол, замордовать плетьми этого никчемного педанта и чистоплюя, но я знаю правильный ответ, и это меня останавливает. Я знаю, что бился тогда в чертовом Киржаче на проклятой башне не только для того, чтобы жили неблагодарные твари вроде него или покойного князя Ивана. В первую очередь я сделал это для себя, хотя бы для того, чтобы родиться вновь на Земле не ящерицей, рыбой или вампиром…»
Ника выключила чтеца.
— Оставь, — негодующе сказал Джек.
— Хватит на сегодня, — возразила Ника, — ты и так уже весь там. Отдохни.
— Наверное, ты права, — с перегоревшим вздохом ответил Джек. — Мне всегда была интересна эпоха Князя Князей. Всегда удивляло, что его пытаются сделать этаким чудовищем, исчадием ада, посланцем Сатаны на Земле. Прошло ведь столько времени. Многие более поздние политические деятели, герои, тираны забыты. О них нет даже упоминания в популярных курсах истории, но Проклятого вспоминают и сейчас, и, несмотря на очевидные достоинства и заслуги его перед человечеством, Князя Князей, Джихана Цареградского рисуют исключительно черным цветом.
— А разве нет? Вспомни, как жестоко он подавлял восстания, его шлемоголовую гвардию Серых Теней, генераторы стерилизующего излучения и системы тотального прослушивания мыслей.
— Ну, все это применялось и потом, правда, под другими названиями…
— Князь Князей прожил больше двух тысяч лет, и это было время страха. Люди боялись не то что говорить, думать против его системы. Ни один человек, будь то владетельный князь, родовитый дворянин или простой крестьянин, не чувствовал себя в безопасности. Штурмовые лодьи, десантники-спецназовцы или просто шлемоголовые зомби расправлялись быстро и жестоко со всеми недовольными.
— Наверное, это совсем не так.
— Нет, так. Вспомни летописи. Раньше писали «в лето такое-то ничего не случилось». При нем писали «в десятилетие такое-то ничего не случилось». Болото. Никаких событий.
— Неправда, — Джек почувствовал, что начинает раздражаться. — Так писали те, кто привык, что каждый год случаются неурожаи, бунты, стихийные бедствия, войны.
Сравни даты открытия основополагающих физических законов, технических изобретений, без которых наша цивилизация не могла бы быть такой, как сейчас, начало колонизации основных планетных систем: Эпсилона, Тау, Деметры, Алой, Гелиоса и многих других — миров, которые считаются сейчас лучшими по природным и климатическим условиям. И потом, если ничего не случалось, то где же кровавые подавления восстаний и все такое прочее?
— Не было жизни, не было чувства. Великие герои, судьба которых была водить за собой армии, вынужденно жили как обычные люди. Прирожденные политики вязли в мельчайших домашних интрижках потому, что были не востребованы чудовищной обезличивающей системой Проклятого. Прекрасные женщины, потенциальные богини для героев и музы для поэтов, от рождения до смерти прозябали в роли домохозяек, служащих и научных работников. Десятки поколений обманутых надежд…
— Небеса открылись для пилотов и исследователей, которых так заботливо выращивал Джихан Цареградский, люди наконец вырвались на просторы Космоса с тысячами пригодных для жизни миров. Они избавились от планетарных ритмов Старой Земли, стали не жалкой плесенью, которую мог прихлопнуть залетный астероид, а расой космической, вечной, неуничтожимой. — Джек сделал многозначительную паузу. — Не тупоголовые эмоционали, которые только и умели, что травить себя примитивными «чувствиями», это сделали. Не для них была распахнута бесконечность…
— Какая разница между океаном и каплей, секундой и вечностью? Разве это критерий счастья? На новых планетах было то же самое…
— Неужели ты думаешь, что человек живет для того, чтобы потешить свои эмоции? Все эмоционали думают так. Они не смирились с правильным устройством жизни при Князе Князей. Уже через пятьсот лет они сломали порядок, казавшийся незыблемым, растащили по кусочкам великую империю, разрушили правильные законы и судейство, заменили их противоречивыми и взаимоотменяющими друг друга уложениями о наказаниях, ввели суд присяжных — и это после четких и логичных процедур установления виновности, принятых при Князе Князей. Они изменили даже технику, вместо простых и удобных терминалов с дружественными интерфейсами эмоционали ввели неудобные, громоздкие, с вывернутой наизнанку логикой управления. Да что там говорить, сама знаешь, как все изменилось после его смерти. А сделано это было для того, чтобы кричать «Залпом пли», гореть заживо в орудийных казематах, устраивать судейские спектакли, болеть, гнить, страдать от бедности — короче, наслаждаться сансарой во всех ее проявлениях. В свете событий, которые случились потом, меры, принятые Проклятым, не кажутся чрезмерными.
— О да, я понимаю, почему ты… почему все «драконы» его так любят, гневно сказала Ника. — Ты такой же рационал, как и он, мечтающий превратить мир в кладбище живых мертвецов, а себя в первую очередь сделать живым покойником.
— Уже через 250 лет после рождения Князя Князей люди забыли, что такое голод, изматывающий неквалифицированный труд, стесненные жилищные условия и плохая окружающая среда. Даже простые люди жили по 200–300 лет, практически не болели. Весь мир был открыт перед ними, все богатство материальное и духовное.
— Не это главное в жизни, — оборвала его Ника. — Если помнить, какой ценой это было куплено. И к чему богатство, если нельзя им воспользоваться.
— Я не представляю, как можно сохранить честь, достоинство и свободу выбора, прозябая под гнетом плохих обстоятельств.
— Человек должен мечтать и бороться за свои мечты, бороться за честь и достоинство. А за свой выбор отвечать, отвечать хотя бы даже своей жизнью. Только так можно почувствовать счастье борьбы и радость от достигнутого. Живой автомат, функционирующий по правилу максимальной полезности, в узко очерченных рамках — это катастрофа, прежде всего для самого человека.
— Умным людям всегда было куда приложить свои знания и силу. До сих пор СБ держит под строгим запретом большинство научных архивов того периода, временами извлекая те или иные проекты, адаптировав к технической оснащенности нашего времени.
— Техника и наука не делают человека счастливее. Да и многие технические разработки просто опасны, поскольку нарушают стабильность общественного устройства. И вообще, человеку — человеково. Лишь немногие люди способны получать удовлетворение от решения научных и технических вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Ника выключила чтеца.
— Оставь, — негодующе сказал Джек.
— Хватит на сегодня, — возразила Ника, — ты и так уже весь там. Отдохни.
— Наверное, ты права, — с перегоревшим вздохом ответил Джек. — Мне всегда была интересна эпоха Князя Князей. Всегда удивляло, что его пытаются сделать этаким чудовищем, исчадием ада, посланцем Сатаны на Земле. Прошло ведь столько времени. Многие более поздние политические деятели, герои, тираны забыты. О них нет даже упоминания в популярных курсах истории, но Проклятого вспоминают и сейчас, и, несмотря на очевидные достоинства и заслуги его перед человечеством, Князя Князей, Джихана Цареградского рисуют исключительно черным цветом.
— А разве нет? Вспомни, как жестоко он подавлял восстания, его шлемоголовую гвардию Серых Теней, генераторы стерилизующего излучения и системы тотального прослушивания мыслей.
— Ну, все это применялось и потом, правда, под другими названиями…
— Князь Князей прожил больше двух тысяч лет, и это было время страха. Люди боялись не то что говорить, думать против его системы. Ни один человек, будь то владетельный князь, родовитый дворянин или простой крестьянин, не чувствовал себя в безопасности. Штурмовые лодьи, десантники-спецназовцы или просто шлемоголовые зомби расправлялись быстро и жестоко со всеми недовольными.
— Наверное, это совсем не так.
— Нет, так. Вспомни летописи. Раньше писали «в лето такое-то ничего не случилось». При нем писали «в десятилетие такое-то ничего не случилось». Болото. Никаких событий.
— Неправда, — Джек почувствовал, что начинает раздражаться. — Так писали те, кто привык, что каждый год случаются неурожаи, бунты, стихийные бедствия, войны.
Сравни даты открытия основополагающих физических законов, технических изобретений, без которых наша цивилизация не могла бы быть такой, как сейчас, начало колонизации основных планетных систем: Эпсилона, Тау, Деметры, Алой, Гелиоса и многих других — миров, которые считаются сейчас лучшими по природным и климатическим условиям. И потом, если ничего не случалось, то где же кровавые подавления восстаний и все такое прочее?
— Не было жизни, не было чувства. Великие герои, судьба которых была водить за собой армии, вынужденно жили как обычные люди. Прирожденные политики вязли в мельчайших домашних интрижках потому, что были не востребованы чудовищной обезличивающей системой Проклятого. Прекрасные женщины, потенциальные богини для героев и музы для поэтов, от рождения до смерти прозябали в роли домохозяек, служащих и научных работников. Десятки поколений обманутых надежд…
— Небеса открылись для пилотов и исследователей, которых так заботливо выращивал Джихан Цареградский, люди наконец вырвались на просторы Космоса с тысячами пригодных для жизни миров. Они избавились от планетарных ритмов Старой Земли, стали не жалкой плесенью, которую мог прихлопнуть залетный астероид, а расой космической, вечной, неуничтожимой. — Джек сделал многозначительную паузу. — Не тупоголовые эмоционали, которые только и умели, что травить себя примитивными «чувствиями», это сделали. Не для них была распахнута бесконечность…
— Какая разница между океаном и каплей, секундой и вечностью? Разве это критерий счастья? На новых планетах было то же самое…
— Неужели ты думаешь, что человек живет для того, чтобы потешить свои эмоции? Все эмоционали думают так. Они не смирились с правильным устройством жизни при Князе Князей. Уже через пятьсот лет они сломали порядок, казавшийся незыблемым, растащили по кусочкам великую империю, разрушили правильные законы и судейство, заменили их противоречивыми и взаимоотменяющими друг друга уложениями о наказаниях, ввели суд присяжных — и это после четких и логичных процедур установления виновности, принятых при Князе Князей. Они изменили даже технику, вместо простых и удобных терминалов с дружественными интерфейсами эмоционали ввели неудобные, громоздкие, с вывернутой наизнанку логикой управления. Да что там говорить, сама знаешь, как все изменилось после его смерти. А сделано это было для того, чтобы кричать «Залпом пли», гореть заживо в орудийных казематах, устраивать судейские спектакли, болеть, гнить, страдать от бедности — короче, наслаждаться сансарой во всех ее проявлениях. В свете событий, которые случились потом, меры, принятые Проклятым, не кажутся чрезмерными.
— О да, я понимаю, почему ты… почему все «драконы» его так любят, гневно сказала Ника. — Ты такой же рационал, как и он, мечтающий превратить мир в кладбище живых мертвецов, а себя в первую очередь сделать живым покойником.
— Уже через 250 лет после рождения Князя Князей люди забыли, что такое голод, изматывающий неквалифицированный труд, стесненные жилищные условия и плохая окружающая среда. Даже простые люди жили по 200–300 лет, практически не болели. Весь мир был открыт перед ними, все богатство материальное и духовное.
— Не это главное в жизни, — оборвала его Ника. — Если помнить, какой ценой это было куплено. И к чему богатство, если нельзя им воспользоваться.
— Я не представляю, как можно сохранить честь, достоинство и свободу выбора, прозябая под гнетом плохих обстоятельств.
— Человек должен мечтать и бороться за свои мечты, бороться за честь и достоинство. А за свой выбор отвечать, отвечать хотя бы даже своей жизнью. Только так можно почувствовать счастье борьбы и радость от достигнутого. Живой автомат, функционирующий по правилу максимальной полезности, в узко очерченных рамках — это катастрофа, прежде всего для самого человека.
— Умным людям всегда было куда приложить свои знания и силу. До сих пор СБ держит под строгим запретом большинство научных архивов того периода, временами извлекая те или иные проекты, адаптировав к технической оснащенности нашего времени.
— Техника и наука не делают человека счастливее. Да и многие технические разработки просто опасны, поскольку нарушают стабильность общественного устройства. И вообще, человеку — человеково. Лишь немногие люди способны получать удовлетворение от решения научных и технических вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145