..
Он вдруг оборвал свою речь и помотал головой, словно прочищая ее.
Когда он снова открыл глаза, огонь, увиденный мной ранее ярко горящим в
его глазах спал до тления.
- Но слова не производят, я вижу, на тебя впечатления, не так ли,
мальчуган? Пойдем, я покажу тебе небольшую демонстрацию той власти,
которую ты однажды сможешь держать в своих руках - если будешь
практиковаться в своих уроках.
Веселость в его голосе была принужденной. В ответ я кивком выразил
свое согласие. По правде говоря, я не нуждался ни в какой демонстрации.
Его тихая краткая речь нагнала на меня куда больше благоговейного
страха, чем любая гневная тирада или демонстрация, но я не посмел
противоречить ему в такое время.
Не думаю, чтобы он действительно заметил мой ответ. Он уже шагал к
большой пентаграмме, навсегда начертанной на полу хижины. На ходу он
сделал рассеянный жест, и покрытая сажей медная жаровня шмыгнула со
своего места в углу встретить его в центр пентаграммы.
У меня хватило времени на воспоминания о том, что эта жаровня и
привлекла меня сперва к Гаркину. Я вспомнил, как первый раз смотрел
через окно его избушки, стремясь разглядеть ценные вещи для последующий
кражи. Я увидел Гаркина таким же, каким часто видел его с тез пор, -
беспокойно расхаживающим взад-вперед по помещению, уткнувшись носом в
книгу. Это само по себе было удивительным зрелищем, ибо чтение - не
самое обычное времяпрепровождение в этой области. Но мое внимание
захватила жаровня. Она скакала по помещению, следуя за Гаркиным, словно
нетерпеливый щенок, который немного слишком вежлив, чтобы прфгнуть на
своего хозяина для привлечения его внимания. Затем Гаркин оторвался от
книги, задумчиво уставился на свой рабочий стол, затем кивнул, приняв
решение и сделал жест. Из кучи всякой всячины поднялся горшок с
неопознанным содержимым и поплыл к его поджидавшей руке. Он поймал его,
снова сверился с книгой и, не поднимая глаз, вылил часть. Быстрая, как
кошка, жаровня, протиснулась ему под руку и поймала вылитое, прежде чем
оно достигло пола. Вот так то я и познакомился с магией.
Что-то рывком вернуло мое внимание к настоящему. Что именно? Я
проверил, как идут дела у Гаркина. Он все еще трудился, полускрытый
плавающим облаком пузырьков и кувшинов, что-то бормоча, когда
выдергивал один такой из воздуха и добавляя его содержимое в жаровню.
Над чем бы он там ни трудился, зрелище обещало быть захватывающим.
Затем я снова услышал его - приглушенный шаг за стенкой избушки.
Но ведь это было невозможно! Гаркин всегда устанавливал... Я начал
копаться в памяти и не мог вспомнить, установил ли Гаркин защитный
полог, прежде чем приступить к работе. Нелепо. Осторожность была первым
и самым важным делом, что вдолбил в меня Гаркин, и частью осторожности
являлось установление защитнго полога, который необходимо было
установить перед работой. Он не мог забыть... но он был несколько
распален и отвлечен.
Я все еще решал, не следует ли мне прервать труд Гаркина, когда он
вдруг отступил на шаг от жаровни. Он парализовал меня взглядом и
предупреждение замерло у меня в голове. Не время было навязывать при
такой ситуации реальность. В глаза его вернулся огонь, сильней, чем
прежде.
- Даже демонстрация должна дать тебе урок, - поучающе заявил он. -
Контроль, Скив. Контроль - это оплот магии. Бесконтрольная мощь - это
катастрофа. Вот почему ты практикуешься с пером, хотя можешь
передвигать куда более крупные предметы. Контроль. Даже твои скудные
силы были бы опасны без контроля, и я не стану учить тебя овладевать
большими силами, пока ты не научишься этому контролю.
Он шагнул прочь из пентаграммы.
- Чтобы продемонстрировать тебе ценность контроля, я сейчас вызову
демона, существо из другого мира. Он могуч, злобен и жесток и убьет нас
обоих, если ему дать шанс. И все же, несмотря на это, бояться нам его
незачем, потому что он будет находится под контролем. Он не сможет
причинить нам вреда, нам или еще чему-нибудь в этом мире, покуда он
содержится в этой пентаграмме. А теперь смотри, Скив. Смотри и учись.
Сказав это, он опять повернулся к жаровне. Он развел руки в
стороны, и разом ожили пять свечей по углам пентаграммы и линии ее
начали пылать жутким голубым светом. Несколько минут царила тишина, а
затем он стал тихо и неразборчиво читать нараспев заклинание. Из
жаровни появилась ниточка дыма, но не поднялась к потолку, а полилась
на пол и начала образовывать небольшое облако, которое пульсировало и
бурлило. Пение Гаркина сделалось еще громче, и облако выросло,
потемнело. Жаровню уже почти не было видно, но там... в глубине
облака... что-то приобретало очертания...
- Иштван шлет тебе привет, Гаркин!
При этих словах я чуть было не выпрыгнул из собственной шкуры. Они
прозвучали внутри хижины, но не из пентаграммы! Я резко обернулся к их
источнику. Непосредственно в дверях стояла ослепительная фигура в
пылающем золотом плаще. Какой-то безумный миг я думал, что это демон
ответил на вызов Гаркина, но потом я увидел арбалет. Это был, конечно,
человек, спору нет, но заряженный и взведенный арбалет в его руках мало
способствовал моему душевному спокойствию.
Гаркин даже не обернулся.
- Не сейчас, дурак! - рявкнул он.
- Охота была долгой, Гаркин, - продолжал тот, словно не слыша. -
Ты хорошо спрятался, но не рассчитывался же ты в самом деле скрыться
от...
- Ты смеешь?! - ужасный в своем гневе Гаркин резко обернулся.
Вошедший увидел теперь лицо Гаркина, увидел его глаза, его лицо
исказилось в гротескной маске страха. Он рефлекторно выстрелил из
арбалета, но слишком поздно. Я не видел, что именно сделал Гаркин, но
вошедший вдруг исчез в слое пламени. Он пронзительно закричал в агонии,
и упал на пол. Пламя исчезло так же внезапно, как и появившись, оставив
только дымящийся труп, как доказательство того, что оно действительно
существовало.
Несколько мгновений я оставался приросшим к месту прежде чем смог
двигаться или говорить.
- Гаркин... - произнес я наконец. - Я... Гаркин!
Тело его мешком лежало на полу. Я одним прыжком очутился рядом с
ним, но очутился чересчур поздно. Из его груди торчала арбалетная
стрела. Гаркин дал мне свой последний урок.
Когда я нагнулся коснуться его тела, то заметил нечто такое, от
чего кровь застыла у меня в жилах. Его труп полускрывал погасшую свечу
в северном углу пентаграммы. Линии больше не пылали голубизной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Он вдруг оборвал свою речь и помотал головой, словно прочищая ее.
Когда он снова открыл глаза, огонь, увиденный мной ранее ярко горящим в
его глазах спал до тления.
- Но слова не производят, я вижу, на тебя впечатления, не так ли,
мальчуган? Пойдем, я покажу тебе небольшую демонстрацию той власти,
которую ты однажды сможешь держать в своих руках - если будешь
практиковаться в своих уроках.
Веселость в его голосе была принужденной. В ответ я кивком выразил
свое согласие. По правде говоря, я не нуждался ни в какой демонстрации.
Его тихая краткая речь нагнала на меня куда больше благоговейного
страха, чем любая гневная тирада или демонстрация, но я не посмел
противоречить ему в такое время.
Не думаю, чтобы он действительно заметил мой ответ. Он уже шагал к
большой пентаграмме, навсегда начертанной на полу хижины. На ходу он
сделал рассеянный жест, и покрытая сажей медная жаровня шмыгнула со
своего места в углу встретить его в центр пентаграммы.
У меня хватило времени на воспоминания о том, что эта жаровня и
привлекла меня сперва к Гаркину. Я вспомнил, как первый раз смотрел
через окно его избушки, стремясь разглядеть ценные вещи для последующий
кражи. Я увидел Гаркина таким же, каким часто видел его с тез пор, -
беспокойно расхаживающим взад-вперед по помещению, уткнувшись носом в
книгу. Это само по себе было удивительным зрелищем, ибо чтение - не
самое обычное времяпрепровождение в этой области. Но мое внимание
захватила жаровня. Она скакала по помещению, следуя за Гаркиным, словно
нетерпеливый щенок, который немного слишком вежлив, чтобы прфгнуть на
своего хозяина для привлечения его внимания. Затем Гаркин оторвался от
книги, задумчиво уставился на свой рабочий стол, затем кивнул, приняв
решение и сделал жест. Из кучи всякой всячины поднялся горшок с
неопознанным содержимым и поплыл к его поджидавшей руке. Он поймал его,
снова сверился с книгой и, не поднимая глаз, вылил часть. Быстрая, как
кошка, жаровня, протиснулась ему под руку и поймала вылитое, прежде чем
оно достигло пола. Вот так то я и познакомился с магией.
Что-то рывком вернуло мое внимание к настоящему. Что именно? Я
проверил, как идут дела у Гаркина. Он все еще трудился, полускрытый
плавающим облаком пузырьков и кувшинов, что-то бормоча, когда
выдергивал один такой из воздуха и добавляя его содержимое в жаровню.
Над чем бы он там ни трудился, зрелище обещало быть захватывающим.
Затем я снова услышал его - приглушенный шаг за стенкой избушки.
Но ведь это было невозможно! Гаркин всегда устанавливал... Я начал
копаться в памяти и не мог вспомнить, установил ли Гаркин защитный
полог, прежде чем приступить к работе. Нелепо. Осторожность была первым
и самым важным делом, что вдолбил в меня Гаркин, и частью осторожности
являлось установление защитнго полога, который необходимо было
установить перед работой. Он не мог забыть... но он был несколько
распален и отвлечен.
Я все еще решал, не следует ли мне прервать труд Гаркина, когда он
вдруг отступил на шаг от жаровни. Он парализовал меня взглядом и
предупреждение замерло у меня в голове. Не время было навязывать при
такой ситуации реальность. В глаза его вернулся огонь, сильней, чем
прежде.
- Даже демонстрация должна дать тебе урок, - поучающе заявил он. -
Контроль, Скив. Контроль - это оплот магии. Бесконтрольная мощь - это
катастрофа. Вот почему ты практикуешься с пером, хотя можешь
передвигать куда более крупные предметы. Контроль. Даже твои скудные
силы были бы опасны без контроля, и я не стану учить тебя овладевать
большими силами, пока ты не научишься этому контролю.
Он шагнул прочь из пентаграммы.
- Чтобы продемонстрировать тебе ценность контроля, я сейчас вызову
демона, существо из другого мира. Он могуч, злобен и жесток и убьет нас
обоих, если ему дать шанс. И все же, несмотря на это, бояться нам его
незачем, потому что он будет находится под контролем. Он не сможет
причинить нам вреда, нам или еще чему-нибудь в этом мире, покуда он
содержится в этой пентаграмме. А теперь смотри, Скив. Смотри и учись.
Сказав это, он опять повернулся к жаровне. Он развел руки в
стороны, и разом ожили пять свечей по углам пентаграммы и линии ее
начали пылать жутким голубым светом. Несколько минут царила тишина, а
затем он стал тихо и неразборчиво читать нараспев заклинание. Из
жаровни появилась ниточка дыма, но не поднялась к потолку, а полилась
на пол и начала образовывать небольшое облако, которое пульсировало и
бурлило. Пение Гаркина сделалось еще громче, и облако выросло,
потемнело. Жаровню уже почти не было видно, но там... в глубине
облака... что-то приобретало очертания...
- Иштван шлет тебе привет, Гаркин!
При этих словах я чуть было не выпрыгнул из собственной шкуры. Они
прозвучали внутри хижины, но не из пентаграммы! Я резко обернулся к их
источнику. Непосредственно в дверях стояла ослепительная фигура в
пылающем золотом плаще. Какой-то безумный миг я думал, что это демон
ответил на вызов Гаркина, но потом я увидел арбалет. Это был, конечно,
человек, спору нет, но заряженный и взведенный арбалет в его руках мало
способствовал моему душевному спокойствию.
Гаркин даже не обернулся.
- Не сейчас, дурак! - рявкнул он.
- Охота была долгой, Гаркин, - продолжал тот, словно не слыша. -
Ты хорошо спрятался, но не рассчитывался же ты в самом деле скрыться
от...
- Ты смеешь?! - ужасный в своем гневе Гаркин резко обернулся.
Вошедший увидел теперь лицо Гаркина, увидел его глаза, его лицо
исказилось в гротескной маске страха. Он рефлекторно выстрелил из
арбалета, но слишком поздно. Я не видел, что именно сделал Гаркин, но
вошедший вдруг исчез в слое пламени. Он пронзительно закричал в агонии,
и упал на пол. Пламя исчезло так же внезапно, как и появившись, оставив
только дымящийся труп, как доказательство того, что оно действительно
существовало.
Несколько мгновений я оставался приросшим к месту прежде чем смог
двигаться или говорить.
- Гаркин... - произнес я наконец. - Я... Гаркин!
Тело его мешком лежало на полу. Я одним прыжком очутился рядом с
ним, но очутился чересчур поздно. Из его груди торчала арбалетная
стрела. Гаркин дал мне свой последний урок.
Когда я нагнулся коснуться его тела, то заметил нечто такое, от
чего кровь застыла у меня в жилах. Его труп полускрывал погасшую свечу
в северном углу пентаграммы. Линии больше не пылали голубизной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49