Получилось так, что научная проблема отошла для нас на
второй план и мы боролись за вашу жизнь, как за жизнь близкого нам
человека. Какую радость, ни с чем не сравнимую, доставили вы нам всем,
когда приборы впервые показали возникновение мысли в вашем мозгу. Это было
полтора года тому на зад Сообщение об этом потрясло весь мир. Это был день,
венчающий весь наш труд, так как именно тогда вы стали по-настоящему живым
человеком. Смерть была побеждена! С тех пор каждую неделю мы должны были
давать подробное сообщение о вашем состоянии. Сколько тревоги и волнений
пришлось испытать всему человечеству, когда ваша мысль после короткого
периода пробуждения неожиданно опять засыпала. Вся Земля, затаив дыхание,
ждала - вернется она или нет. С напряженным вниманием мы следили за
медленным процессом победы жизни над смертью. Мы бесконечно счастливы, что
вы наконец с нами. Вас любят и ждут во всем мире. Но сомнения, о которых я
говорил, еще существуют. Они лежат на мне и на других тяжелым грузом, и
только вы сможете снять с нас эту тяжесть. Когда-нибудь, если вы захотите,
я расскажу вам все более подробно, но и сейчас вы знаете достаточно. Судите
нас!
В продолжение своего длинного рассказа Люций медленно ходил по
огромному павильону. Он говорил негромко, но Волгин слышал каждое слово,
так обострен был его слух. Необычайное повествование о фантастических
событиях, происшедших с ним, Волгин слушал как чудесную сказку, и были
моменты, когда он невольно начинал сомневаться: в действительности ли это
он слышит или в горячечном бреду. Разум человека двадцатого века с трудом
воспринимал такие вещи.
- Я могу прибавить только одно, - сказал Люций. - Я хотел отвезти вас
к моему отцу, как это было договорено между нами, и только там рассказать
вам всю правду. Но удивительное мужество, с которым вы встретили мое
сообщение о том, что вы были мертвы, заставило меня рассказать все сейчас.
Это, конечно, гораздо лучше и избавляет вас от многих неожиданностей и
бесплодных догадок, которые неизбежно возникнут когда вы выйдете из этого
помещения. Теперь вы не будете удивляться, зная, где находитесь. Вы человек
с сильным характером, Дмитрий, и я рад, что вы именно такой. Еще раз
скажу - вы знаете все. Судите нас!
Волгин молчал.
Люций взглянул на него и поразился выражению лица Волгина. Он понял,
что рассказ произвел совсем не то впечатление, которого ожидали он сам, Ио
и Мунций. На этом лице, которое он так хорошо знал, до мельчайшей черточки,
не было заметно волнения, отчаяния или горя. Оно было очень серьезно и
чуточку грустно.
Прошло две-три минуты полного молчания.
Волгин думал о чем-то. Потом он поднял глаза на Люция, стоявшего у
постели.
- Вы не обидитесь на меня, - сказал он, - если я попрошу вас сейчас
уйти? Я должен остаться один. Мне нужно, как бы это сказать, ну, что ли,
переварить ваш рассказ...
Люций молча направился к выходу.
- Подождите минуту, - сказал Волгин. - Я не хочу, чтобы вы мучились
ненужными и ошибочными мыслями и опасениями. Насколько я понял, главный
вопрос для вас лично заключается в том, что пробуждение, или воскресение от
смерти, может стать для меня трагическим по причине того, что все мои
друзья и близкие люди давно умерли. Так вот, я хочу вам сказать, что не
вижу повода для трагедии. А теперь идите и вернитесь ко мне часа через три.
И еще одна просьба. Я хотел бы, чтобы в это время за мной никто не
наблюдал. Я знаю, что вы это как-то делаете.
Как всегда, с негромким мелодичным звуком, точно где-то далеко
прозвенел звонок, стена раздвинулась перед Люцием, образовала узкий проход
и снова сомкнулась, пропустив его.
Волгин остался один.
В том состоянии, в котором он находился, яркий свет был ему неприятен,
и, точно подслушав его мысли, свет померк, в павильоне наступил приятный
полумрак.
Волгин не обратил на это никакого внимания. Он даже не заметил, что
его желание было чудесным образом исполнено. Со вздохом удовлетворения он
откинулся на мягкую подушку.
Он был совершенно уверен, что его просьба не наблюдать за ним будет
свято исполнена. Впервые он находился в полном одиночестве, а это было как
раз то, в чем он остро нуждался после всего, что услышал от Люция.
Мысли и воспоминания нахлынули на него, и, закрыв глаза, Волгин
погрузился в прошлое, ища в нем силы для странного и пока еще непонятного
настоящего.
Выйдя из павильона, Люций остановился у самой "двери".
Очень большое само по себе, куполообразное помещение целиком
помещалось в другом, еще большем. Оно было заполнено бесчисленными машинами
и аппаратами самого разнообразного вида и величины. По стенам и на потолке
концентрическими рядами висели приборы, напоминавшие прожекторы. Их
открытые "жерла" были направлены на стены внутреннего павильона.
Прямо напротив "двери" огромный стенд искрился многочисленными
разноцветными лампочками. Несколько экранов разной величины и цвета,
множество движущихся за стеклами диаграмм и круглых дисков, по которым
быстро скользили цветные стрелки, заполняли стенд до отказа.
Перед этим стендом в мягком глубоком кресле сидел Ио и внимательно
смотрел на большой экран, на котором отчетливо виднелась внутренность
павильона, постель и фигура Волгина, лежавшего на ней.
При входе Люция Ио повернул голову.
- Что? - спросил он.
"Вы же видели и слышали, - ответил Люций. - Дмитрий выслушал меня без
малейших признаков отчаяния или даже сильного волнения.
- Вы думаете...
- Я не знаю, что думать. Нельзя даже предположить, что он не понимает
того, что с ним произошло.
- Смотрите! - сказал Ио, повернувшись к экрану. Свет внутри павильона
потускнел, сменившись полумраком.
- Он хочет остаться наедине с самим собой, сосредоточиться, - сказал
Ио. - Свет мешает. Вы говорили ему, что яркость освещения зависит от него
самого?
- Нет, кажется, не говорил, - ответил Люций.
- Значит, он сам догадался или это произошло случайно.
- Мне кажется, что спокойствие, проявленное Дмитрием, неестественно, -
снова начал Люций. - Не кроется ли за этим что-нибудь другое, а не
исключительное самообладание? Быть может, ум Дмитрия, его психология
неисправимо изменились в результате опыта, которому подверглось его тело?
- Нет, - ответил Ио, - этого не могло произойти, и вы сами это отлично
знаете, Люций. Мыслительные и психические способности Дмитрия тс же, что
были до его смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
второй план и мы боролись за вашу жизнь, как за жизнь близкого нам
человека. Какую радость, ни с чем не сравнимую, доставили вы нам всем,
когда приборы впервые показали возникновение мысли в вашем мозгу. Это было
полтора года тому на зад Сообщение об этом потрясло весь мир. Это был день,
венчающий весь наш труд, так как именно тогда вы стали по-настоящему живым
человеком. Смерть была побеждена! С тех пор каждую неделю мы должны были
давать подробное сообщение о вашем состоянии. Сколько тревоги и волнений
пришлось испытать всему человечеству, когда ваша мысль после короткого
периода пробуждения неожиданно опять засыпала. Вся Земля, затаив дыхание,
ждала - вернется она или нет. С напряженным вниманием мы следили за
медленным процессом победы жизни над смертью. Мы бесконечно счастливы, что
вы наконец с нами. Вас любят и ждут во всем мире. Но сомнения, о которых я
говорил, еще существуют. Они лежат на мне и на других тяжелым грузом, и
только вы сможете снять с нас эту тяжесть. Когда-нибудь, если вы захотите,
я расскажу вам все более подробно, но и сейчас вы знаете достаточно. Судите
нас!
В продолжение своего длинного рассказа Люций медленно ходил по
огромному павильону. Он говорил негромко, но Волгин слышал каждое слово,
так обострен был его слух. Необычайное повествование о фантастических
событиях, происшедших с ним, Волгин слушал как чудесную сказку, и были
моменты, когда он невольно начинал сомневаться: в действительности ли это
он слышит или в горячечном бреду. Разум человека двадцатого века с трудом
воспринимал такие вещи.
- Я могу прибавить только одно, - сказал Люций. - Я хотел отвезти вас
к моему отцу, как это было договорено между нами, и только там рассказать
вам всю правду. Но удивительное мужество, с которым вы встретили мое
сообщение о том, что вы были мертвы, заставило меня рассказать все сейчас.
Это, конечно, гораздо лучше и избавляет вас от многих неожиданностей и
бесплодных догадок, которые неизбежно возникнут когда вы выйдете из этого
помещения. Теперь вы не будете удивляться, зная, где находитесь. Вы человек
с сильным характером, Дмитрий, и я рад, что вы именно такой. Еще раз
скажу - вы знаете все. Судите нас!
Волгин молчал.
Люций взглянул на него и поразился выражению лица Волгина. Он понял,
что рассказ произвел совсем не то впечатление, которого ожидали он сам, Ио
и Мунций. На этом лице, которое он так хорошо знал, до мельчайшей черточки,
не было заметно волнения, отчаяния или горя. Оно было очень серьезно и
чуточку грустно.
Прошло две-три минуты полного молчания.
Волгин думал о чем-то. Потом он поднял глаза на Люция, стоявшего у
постели.
- Вы не обидитесь на меня, - сказал он, - если я попрошу вас сейчас
уйти? Я должен остаться один. Мне нужно, как бы это сказать, ну, что ли,
переварить ваш рассказ...
Люций молча направился к выходу.
- Подождите минуту, - сказал Волгин. - Я не хочу, чтобы вы мучились
ненужными и ошибочными мыслями и опасениями. Насколько я понял, главный
вопрос для вас лично заключается в том, что пробуждение, или воскресение от
смерти, может стать для меня трагическим по причине того, что все мои
друзья и близкие люди давно умерли. Так вот, я хочу вам сказать, что не
вижу повода для трагедии. А теперь идите и вернитесь ко мне часа через три.
И еще одна просьба. Я хотел бы, чтобы в это время за мной никто не
наблюдал. Я знаю, что вы это как-то делаете.
Как всегда, с негромким мелодичным звуком, точно где-то далеко
прозвенел звонок, стена раздвинулась перед Люцием, образовала узкий проход
и снова сомкнулась, пропустив его.
Волгин остался один.
В том состоянии, в котором он находился, яркий свет был ему неприятен,
и, точно подслушав его мысли, свет померк, в павильоне наступил приятный
полумрак.
Волгин не обратил на это никакого внимания. Он даже не заметил, что
его желание было чудесным образом исполнено. Со вздохом удовлетворения он
откинулся на мягкую подушку.
Он был совершенно уверен, что его просьба не наблюдать за ним будет
свято исполнена. Впервые он находился в полном одиночестве, а это было как
раз то, в чем он остро нуждался после всего, что услышал от Люция.
Мысли и воспоминания нахлынули на него, и, закрыв глаза, Волгин
погрузился в прошлое, ища в нем силы для странного и пока еще непонятного
настоящего.
Выйдя из павильона, Люций остановился у самой "двери".
Очень большое само по себе, куполообразное помещение целиком
помещалось в другом, еще большем. Оно было заполнено бесчисленными машинами
и аппаратами самого разнообразного вида и величины. По стенам и на потолке
концентрическими рядами висели приборы, напоминавшие прожекторы. Их
открытые "жерла" были направлены на стены внутреннего павильона.
Прямо напротив "двери" огромный стенд искрился многочисленными
разноцветными лампочками. Несколько экранов разной величины и цвета,
множество движущихся за стеклами диаграмм и круглых дисков, по которым
быстро скользили цветные стрелки, заполняли стенд до отказа.
Перед этим стендом в мягком глубоком кресле сидел Ио и внимательно
смотрел на большой экран, на котором отчетливо виднелась внутренность
павильона, постель и фигура Волгина, лежавшего на ней.
При входе Люция Ио повернул голову.
- Что? - спросил он.
"Вы же видели и слышали, - ответил Люций. - Дмитрий выслушал меня без
малейших признаков отчаяния или даже сильного волнения.
- Вы думаете...
- Я не знаю, что думать. Нельзя даже предположить, что он не понимает
того, что с ним произошло.
- Смотрите! - сказал Ио, повернувшись к экрану. Свет внутри павильона
потускнел, сменившись полумраком.
- Он хочет остаться наедине с самим собой, сосредоточиться, - сказал
Ио. - Свет мешает. Вы говорили ему, что яркость освещения зависит от него
самого?
- Нет, кажется, не говорил, - ответил Люций.
- Значит, он сам догадался или это произошло случайно.
- Мне кажется, что спокойствие, проявленное Дмитрием, неестественно, -
снова начал Люций. - Не кроется ли за этим что-нибудь другое, а не
исключительное самообладание? Быть может, ум Дмитрия, его психология
неисправимо изменились в результате опыта, которому подверглось его тело?
- Нет, - ответил Ио, - этого не могло произойти, и вы сами это отлично
знаете, Люций. Мыслительные и психические способности Дмитрия тс же, что
были до его смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120