5
Если взять неграмотного человека, никогда ничему не учившегося,
прожившего всю жизнь в самом глухом уголке земного шара, вдали от
цивилизации, и показать ему телевизор двадцатого века в действии, то людям,
находящимся возле такого человека, очень трудно будет объяснить ему. почему
из деревянного ящика он слышит речь и музыку, а на плоском стекле видит
движение и жизнь. Попытка рассказать о радиоволнах, передающих и приемных
антеннах, о телецентрах с их студиями и генераторами только еще более
запутают такого человека. Чтобы подойти к пониманию телетехники, ему
придется познакомиться прежде всего с азбукой, а позднее с длинным рядом
учебных дисциплин: с электротехникой, оптикой, электроникой, понять смысл и
значение вакуума, основы фотографии и радиотехники. Ему придется начать с
элементарной физики, и только много времени спустя, после трудной и
напряженной работы, принцип действия динамика и кинескопа от постепенно
проясняться для него. Но и тогда он будет обладать всего лишь
поверхностными, общими познаниями.
И так будет происходить всякий раз при встрече с тем, неизвестно
человеку в новом ему мире цивилизации.
В обычных условиях дети сравнительно легко овладеваю основами науки на
том уровне, которого наука достигла ко дню их рождения. Их мозг по своему
качеству как бы подготовлен к бос приятию современных знаний.
По мере того, как человечество движется вперед по пути прогресса, мозг
изменяется и совершенствуется. Это изменение происходит постепенно и
незаметно, но непрерывно. Родители передают детям свои физические качества,
в том числе и качества мозга. Поэтому новому поколению не столь уж много
времени надо затратить, чтобы достигнуть уровня знаний предыдущего
поколения. Преемственность знаний идет естественно и безостановочно. Кривая
эволюции плавно поднимается вверх.
Но произошло бы совсем иное, если бы между поколениями образовался
разрыв во времени.
В нормальных условиях такой разрыв произойти не может. Но для Дмитрия
Волгина это произошло именно так. Он "родился" в тридцать девятом веке с
мозгом человека двадцатого века, способным понять и легко усвоить все то, к
чему пришло человечество за века, предшествующие двадцатому. Но вся сумма
знаний, накопленная за века последующие, оказалась для него закрытой
книгой. Он пытался приступить к чтению этой книги, с большим трудом
разобрался в се первых страницах и... остановился в бессилии. Его мозг не
был подготовлен от рождения к восприятию этих знаний. Степень умственного
развития не соответствовала ступени, на которой находилась наука.
Между днем его "первой смерти" и днем, когда он вторично вошел в
жизнь, миновало девятнадцать веков. Длинный ряд поколений прошел по Земле
за эти столетия.
И какие столетия!
В период младенчества человеческого общества, когда условия жизни не
менялись или менялись медленно, несколько веков не имели значения. Даже в
средние века христианской эры, в так называемом средневековье, разница в
качестве мозга человека, восьмого века и человека шестнадцатого века
оставалась незначительной.
Но когда люди миновали первую, наиболее трудную полос. познания
природы, когда расширился фронт наступления на тайны, когда человечество
вплотную подошло к ступеням бесконечной и крутой лестницы науки и стало
подниматься по ней сперва медленно, а затем вес быстрей и уверенней -
положен корне изменилось.
Новые широкие горизонты раскрылись перед людьми, и с каждой ступенью,
с каждым шагом становились шире и необъятней. Старое оружие уже не
годилось, нужно было новое.
Этим оружием был мозг. И мозг приспособился к темпу движения, перешел
на другую, высшую кривую развития. Из плавной и пологой, какой она была
раньше, эта кривая становилась все более заметно крутой. С каждым веком
умственное развитие дедов и внуков менялось. Между ними явственнее
проступало качественное различие.
Если бы Волгин имел сына и его род не прекратился бы за это время, он
мог бы встретиться со своим отдаленным потомком, и, несмотря на прямое
кровное родство, разница между ними в весе и качестве мозга оказалась бы
огромной. Разрыв во времени выступил бы тогда с полной очевидностью.
Волгин понимал это (или думал, что понимает) и не требовал объяснений,
которых никто не мог дать. Он считал, что дело во времени. Он будет учиться
с самого начала и постепенно все поймет.
Приступать к занятиям сейчас не было времени. Его ждали совсем другие
"уроки" - надо было изучить жизнь современного общества. И эта наука
казалась ему более важной и более нужной.
Было удивительно, что Мунций, несмотря на весь свой богатый жизненный
опыт, до сих пор не понял, что современная наука не доступна Волгину, и
искренне уверял его, что дело во времени и в нем самом. Но для Люция и Ио
все стало давно ясным. И они с тревогой думали о том времени, когда Волгин
поймет свое положение, осознает, что обречен навсегда остаться в стороне,
ограничиться ролью пассивного наблюдателя.
Им самим такое положение было бы непереносимо. Как отнесется к нему
Волгин? Не станет ли это большей трагедией, чем та, которой они опасались
перед оживлением Волгина? Не здесь ли таилась опасность одиночества, о
которой так настойчиво предупреждал их Мунций?
И уже сейчас они обдумывали, чем занять Волгина после его возвращения
из поездки по Земле, куда и как направить его внимание, чтобы отвлечь от
мысли вернуться к книгам. Хотя бы на несколько лет - дальше будет легче.
В глубине души они лелеяли надежду, что Волгин так и останется в
неведении.
Но они ошибались.
Волгин часто думал о своем будущем. От Люция он знал, что проживет
очень долго. Не так долго, как жили сейчас другие люди, Все же значительно
дольше, чем он мог бы прожить в первой жизни. И вопрос - чем заполнить эту
жизнь, беспокоил его постоянно. Он всегда был человеком любознательным и
деятельным и был уверен в том, что эти свойства его характера проявятся
полной мере, когда он освоится и привыкнет ко всему, что его окружало.
Но что он будет делать тогда?
Профессии юриста более не существовало, надо было приобретать новую. А
для этого был один путь - учиться, и Волгин твердо решил приступить к
учению как можно скорее, как только вернется домой из кругосветного
путешествия.
Он хотел посвятить себя творческому труду, еще не представляя себе с
полной ясностью глубину пропасти, которую намеревался преодолеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120