По местам посадочного расписания!
На экранах во всех помещениях космолета исполинской громадой вырастала
Европа.
Четыре самых крупных спутника гиганта Солнечной системы Юпитера - Ио,
Ганимед, Европа и Каллисто - были открыты еще Галилеем в тысяча шестьсот
десятом году христианской эры.
Европа, второй спутник, отстоит от своей планеты на среднем расстоянии
в шестьсот семьдесят одну тысячу километров Ее диаметр немного меньше, чем
у спутника Земли - Луны, и равен трем тысячам двумстам двадцати
километрам4.
Если Земля на небе Луны представляет собой внушительное зрелище, то
можно себе представить, как выглядит Юпитер с Европы. Чудовищно огромный
диск планеты закрывает собой чуть ли не половину небосвода. Когда нижний
край Юпитера касается горизонта, верхний находится возле зенита. Еще
эффектнее, когда Юпитер висит сверху, над головой.
Экипажу "Ленина" не пришлось полюбоваться этим редким зрелищем. По
распоряжению диспетчеров Цереры космолет опустился на стороне,
противоположной Юпитеру.
Подобно Луне, Европа обращается вокруг своей планеты за время, равное
обороту вокруг оси, и всегда обращена к ней одной стороной.
Атмосферы на Европе нет. И люди тридцать девятого века не считали
нужным создавать се, как они сделали это не только на Луне, но и на
маленькой Церере.
Глазам космонавтов предстал мрачный, скупо освещенный далеким Солнцем,
неприветливый и холодный мир.
Космопорт Европы был построен и оборудован свыше пятисот лет тому
назад, и на нем, как и на Плутоне, можно было, ничего не опасаясь, принять
фотонный корабль.
Гигантское поле, имевшее в длину до ста километров, было не
искусственным, а природным. С одной стороны к нему примыкал невысокий
горный хребет, и там, хорошо защищенные от фотонного излучения, стояли
здания технической службы порта.
Впрочем, они мало походили на здания. Низкие, словно прижатые к земле,
без окон, они больше напоминали огромные, тщательно отшлифованные каменные
глыбы.
Люди здесь никогда не жили. Вся служба космопорта находилась в ведении
кибернетических машин, непосредственно связанных с космодиспетчерской
станцией.
Повинуясь сигналам порта и пользуясь совершенной системой пеленгации,
Второв посадил космолет точно на указанном ему месте, на самой середине
поля.
Когда рассеялся туман испарившихся слоев почвы, рядом с "Лениным"
опустился аппарат, казавшийся пигмеем возле гигантского тела космолета.
Он опустился на землю без малейшего признака пламени дюз На борту
носовой части чернели буквы и цифры: "ЦМП-258".
- Буквы похожи на наши, а цифры такие же.
- Видимо, - отозвался Виктор Озеров, - на Земле овладели
антигравитацией. Иначе я не могу себе представить, как он мог опуститься на
Европу, лишенную воздуха, так плавно и так легко.
- Да, совсем новая техника.
Они покинули пульт, за которым провели бессменно восемнадцать часов, и
перешли в радиорубку.
Кривоносов только что принял приветственную радиограмму Стронция.
- Он спрашивает, когда мы покинем корабль и перейдем к нему.
- Разве он не боится соприкосновения с нами? - недоуменно спросил
Второв.
- По-видимому, нет.
- Он говорит по-русски?
- Нет, по-английски.
- Почему он пользуется телеграфом, а не радиотелефоном?
- Не знаю. Но на мой ответный привет по телефону он не ответил.
Пришлось повторить по телеграфу.
- Они плохо владеют языком, - сказал Вильсон.
- Передавайте!
Второв продиктовал длинную радиограмму. Стронций ответил, и начался
долгий разговор по радио.
Оказалось, что Стронций - один из диспетчеров с Цереры. Ракетоплан
захватил его по пути от Марса к Европе. Кроме него, на борту "ЦМП" были еще
двое: второй пилот Кассий и врач-космолог по имени... Петр.
Это имя прозвучало неожиданно. Космонавты никак не ожидали услышать
столь простое и знакомое имя.
- Стронций, Кассий и Петя, - сказал Кривоносов. - Уди тельное
сочетание!
- Этот "Петя", видимо, крупный врач, - заметил Озеров Не вздумай
назвать его так при встрече.
- А кто их знает, как у них принято!...
Стронций сообщил, что экипаж "ЦМП" проведет весь срок карантина вместе
с экипажем "Ленина". Это отчасти объяснило его непонятное "бесстрашие".
Риск заражения неизвестным микробом существовал, и им нельзя было
пренебречь. Хотя ни один из космонавтов не заболел неизвестной болезнью,
нельзя было поручиться, что эта болезнь не проявится впоследствии. Ведь
экипаж "Ленина" высаживался на многие планеты, а на Грезе находило
длительное время. Диспетчеры Цереры уже знали об этом.
К тому же, на Грезе члены экипажа не пользовались биологической
защитой.
Выяснилось, что покинуть Европу и перелететь на Ганимед нужно не
задерживаясь. Космолет должен был остаться здесь. За грузом, состоявшим из
бесчисленных образцов пород всех посещенных планет, замороженной флорой, а
главное, трофеями с Грезы прилетит специальный грузовой корабль. Он уже
готов к старту на одном из земных ракетодромов.
- Вы не боитесь заражения экипажа этого корабля? Или ему также
придется пройти карантин? - спросил Второе.
Стронций ответил, что весь космолет, как снаружи, так и внутри, будет
подвергнут "дезинфекции".
- Это сделают без людей автоматические установки порта. Вы должны
оставить все люки корабля открытыми.
- А эти установки не могут повредить экспонаты?
- Это исключено. Они же не слепые и понимают, что делают. Такой отзыв
странно слышать далее людям двадцать первого века, до отлета хорошо
знакомым с успехами кибернетики. Очевидно, "роботы" настоящего времени
умели соображать, как люди.
- А может, и лучше, - сказал Кривоносов.
Петр попросил позвать к аппарату старшего врача экспедиции. Разговор
Мельниковой с Петром принес новые неожиданности. Одна из них доставила всем
большую радость.
Мельникова и Федоров считали, что карантин будет продолжаться не менее
нескольких месяцев, а может затянуться и на целый год. И, зная об этом,
члены экипажа "Ленина" приготовились к тому, что еще долго-долго они не
попадут на Землю. И вдруг оказалось совсем не так.
Петр сообщил, что карантин на Ганимеде продлится пять земных суток.
Мария Александровна так удивилась, что попросила повторить.
Бесстрастный стук аппарата подтвердил сказанное.
- Быть может, четыре, - добавил Петр. Было похоже, что он "утешает"
свою собеседницу. Пять суток казались ему длинным сроком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
На экранах во всех помещениях космолета исполинской громадой вырастала
Европа.
Четыре самых крупных спутника гиганта Солнечной системы Юпитера - Ио,
Ганимед, Европа и Каллисто - были открыты еще Галилеем в тысяча шестьсот
десятом году христианской эры.
Европа, второй спутник, отстоит от своей планеты на среднем расстоянии
в шестьсот семьдесят одну тысячу километров Ее диаметр немного меньше, чем
у спутника Земли - Луны, и равен трем тысячам двумстам двадцати
километрам4.
Если Земля на небе Луны представляет собой внушительное зрелище, то
можно себе представить, как выглядит Юпитер с Европы. Чудовищно огромный
диск планеты закрывает собой чуть ли не половину небосвода. Когда нижний
край Юпитера касается горизонта, верхний находится возле зенита. Еще
эффектнее, когда Юпитер висит сверху, над головой.
Экипажу "Ленина" не пришлось полюбоваться этим редким зрелищем. По
распоряжению диспетчеров Цереры космолет опустился на стороне,
противоположной Юпитеру.
Подобно Луне, Европа обращается вокруг своей планеты за время, равное
обороту вокруг оси, и всегда обращена к ней одной стороной.
Атмосферы на Европе нет. И люди тридцать девятого века не считали
нужным создавать се, как они сделали это не только на Луне, но и на
маленькой Церере.
Глазам космонавтов предстал мрачный, скупо освещенный далеким Солнцем,
неприветливый и холодный мир.
Космопорт Европы был построен и оборудован свыше пятисот лет тому
назад, и на нем, как и на Плутоне, можно было, ничего не опасаясь, принять
фотонный корабль.
Гигантское поле, имевшее в длину до ста километров, было не
искусственным, а природным. С одной стороны к нему примыкал невысокий
горный хребет, и там, хорошо защищенные от фотонного излучения, стояли
здания технической службы порта.
Впрочем, они мало походили на здания. Низкие, словно прижатые к земле,
без окон, они больше напоминали огромные, тщательно отшлифованные каменные
глыбы.
Люди здесь никогда не жили. Вся служба космопорта находилась в ведении
кибернетических машин, непосредственно связанных с космодиспетчерской
станцией.
Повинуясь сигналам порта и пользуясь совершенной системой пеленгации,
Второв посадил космолет точно на указанном ему месте, на самой середине
поля.
Когда рассеялся туман испарившихся слоев почвы, рядом с "Лениным"
опустился аппарат, казавшийся пигмеем возле гигантского тела космолета.
Он опустился на землю без малейшего признака пламени дюз На борту
носовой части чернели буквы и цифры: "ЦМП-258".
- Буквы похожи на наши, а цифры такие же.
- Видимо, - отозвался Виктор Озеров, - на Земле овладели
антигравитацией. Иначе я не могу себе представить, как он мог опуститься на
Европу, лишенную воздуха, так плавно и так легко.
- Да, совсем новая техника.
Они покинули пульт, за которым провели бессменно восемнадцать часов, и
перешли в радиорубку.
Кривоносов только что принял приветственную радиограмму Стронция.
- Он спрашивает, когда мы покинем корабль и перейдем к нему.
- Разве он не боится соприкосновения с нами? - недоуменно спросил
Второв.
- По-видимому, нет.
- Он говорит по-русски?
- Нет, по-английски.
- Почему он пользуется телеграфом, а не радиотелефоном?
- Не знаю. Но на мой ответный привет по телефону он не ответил.
Пришлось повторить по телеграфу.
- Они плохо владеют языком, - сказал Вильсон.
- Передавайте!
Второв продиктовал длинную радиограмму. Стронций ответил, и начался
долгий разговор по радио.
Оказалось, что Стронций - один из диспетчеров с Цереры. Ракетоплан
захватил его по пути от Марса к Европе. Кроме него, на борту "ЦМП" были еще
двое: второй пилот Кассий и врач-космолог по имени... Петр.
Это имя прозвучало неожиданно. Космонавты никак не ожидали услышать
столь простое и знакомое имя.
- Стронций, Кассий и Петя, - сказал Кривоносов. - Уди тельное
сочетание!
- Этот "Петя", видимо, крупный врач, - заметил Озеров Не вздумай
назвать его так при встрече.
- А кто их знает, как у них принято!...
Стронций сообщил, что экипаж "ЦМП" проведет весь срок карантина вместе
с экипажем "Ленина". Это отчасти объяснило его непонятное "бесстрашие".
Риск заражения неизвестным микробом существовал, и им нельзя было
пренебречь. Хотя ни один из космонавтов не заболел неизвестной болезнью,
нельзя было поручиться, что эта болезнь не проявится впоследствии. Ведь
экипаж "Ленина" высаживался на многие планеты, а на Грезе находило
длительное время. Диспетчеры Цереры уже знали об этом.
К тому же, на Грезе члены экипажа не пользовались биологической
защитой.
Выяснилось, что покинуть Европу и перелететь на Ганимед нужно не
задерживаясь. Космолет должен был остаться здесь. За грузом, состоявшим из
бесчисленных образцов пород всех посещенных планет, замороженной флорой, а
главное, трофеями с Грезы прилетит специальный грузовой корабль. Он уже
готов к старту на одном из земных ракетодромов.
- Вы не боитесь заражения экипажа этого корабля? Или ему также
придется пройти карантин? - спросил Второе.
Стронций ответил, что весь космолет, как снаружи, так и внутри, будет
подвергнут "дезинфекции".
- Это сделают без людей автоматические установки порта. Вы должны
оставить все люки корабля открытыми.
- А эти установки не могут повредить экспонаты?
- Это исключено. Они же не слепые и понимают, что делают. Такой отзыв
странно слышать далее людям двадцать первого века, до отлета хорошо
знакомым с успехами кибернетики. Очевидно, "роботы" настоящего времени
умели соображать, как люди.
- А может, и лучше, - сказал Кривоносов.
Петр попросил позвать к аппарату старшего врача экспедиции. Разговор
Мельниковой с Петром принес новые неожиданности. Одна из них доставила всем
большую радость.
Мельникова и Федоров считали, что карантин будет продолжаться не менее
нескольких месяцев, а может затянуться и на целый год. И, зная об этом,
члены экипажа "Ленина" приготовились к тому, что еще долго-долго они не
попадут на Землю. И вдруг оказалось совсем не так.
Петр сообщил, что карантин на Ганимеде продлится пять земных суток.
Мария Александровна так удивилась, что попросила повторить.
Бесстрастный стук аппарата подтвердил сказанное.
- Быть может, четыре, - добавил Петр. Было похоже, что он "утешает"
свою собеседницу. Пять суток казались ему длинным сроком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120