События и факты, так или иначе соприкоснувшиеся с ним, оставившие на нем свой след, свои отпечатки. И он увидит себя как в зеркале, без прикрас и искажений, как на ленте кино, что находившаяся рядом с ним скрытая камера снимала все его годы. А не таким, как думает он о себе сам спустя годы, каким видит себя, оглядываясь назад, на то, что удержала память, орган совсем несовершенный и ненадежный, многое утратив полностью, а многое в ту или иную сторону исказив…
18
В конце войны, когда последние, довершающие разгром Германии бои гремели уже на немецкой земле, Лена с матерью переехали из Шадринска в Липецк, поближе к родным местам. Вернуться в свой город было невозможно – некуда. Он был весь сожжен и разрушен, лежал в развалинах.
В Липецке Лена стала учиться в вузе, случайно занесенном эвакуацией из дальних мест в этот небольшой в ту пору городок да так и прижившимся на чужой, но гостеприимной земле. Но скоро Лена занятия оставила: вышла замуж. За директора кирпичного завода, сразу же построившего для себя и своей семьи из производимых его заводом кирпичей просторный особняк с прирезанным к нему земельным участком для сада и огорода. Директор был молодым парнем, не достигшим даже еще тридцатилетнего возраста, родом из одной местной деревни. В Липецке разворачивалось большое строительство: воздвигался металлургический комбинат, крупные машиностроительные предприятия; эта гигантская стройка стягивала народ со всей округи, требовался командный состав. Начиная с малого, рядового, люди быстро росли в должностях и званиях. Как на войне, когда каждая командная должность должна быть кем-то занята, не может оставаться пустой. Действуя в среде себе подобных, земляков и, хоть и отдаленно, но быстро превращавшихся в друзей знакомцев, одного корня, одного происхождения, несложно было в совсем молодые годы стать не только директором кирпичного завода, но гораздо более высоким начальником.
Через несколько лет после войны, встретив случайно одну из подруг Лены, Антон спросил ее: как это вышло, что Лена бросила вуз, отказалась от возможности получить высшее образование. Ведь она была одной из лучших учениц в классе, столько читала, неужели ей по душе такая роль в жизни: только домашней хозяйки, полдня в фартуке у плиты, нескончаемая возня с ребенком, стирки, штопанье мужниных носков?
– А зачем оно ей – высшее образование? – ответила подруга. – Ты ее просто недостаточно знаешь. Она и не стремилась никогда обязательно иметь высшее образование. У нее была другая мечта, другие планы: быть обеспеченной, не служить, не работать, заниматься только семьей, домом. Такая возможность представилась – зачем же было ее упускать? Теперь у нее все, что она хотела: муж, видный в Липецке человек, получает хорошие деньги, персональная машина, отдельный особняк, обстановка, за окнами собственный сад, дочка растет. Ни у плиты она не стоит, ни с дочкой своей не возится, для этого у нее няня. А для плиты, стирки, уборки – еще одна домработница. Лена уже вторую шубу себе справила. Первая из котика, а вторая из монгольской каракульчи. Ты представляешь, какой это шик – из каракульчи, да еще монгольской! У жены первого обкомовского секретаря такой нет, от зависти в обморок можно упасть!
– Особняк, две няни, каракульча – и все это на зарплату директора всего лишь кирпичного завода!
– Наивный ты человек, кто из таких людей на одну зарплату живет? У Ленкиного мужа огромные связи, он всем нужен, точнее – его продукция, есть возможность все что хочешь доставать… Ему в ножки кланяются и сами со всех сторон всевозможный дефицит несут… В общем – сейчас у нее все, что она хотела. Царская жизнь.
– Короче – пошехонье… – пошутил Антон.
Подруга не знала, что? в основе этой реплики Антона, и поэтому полностью не поняла.
– Пошехонье не пошехонье, – сказала она, – но и я бы не отказалась. Никто бы не отказался.
Узнав о внезапном замужестве Лены, ее муже – кирпичном директоре, растущей дочке, Антон испытал глухую боль. Сердце замерло, не довершив удара. Так бывает, когда вдруг сорвешься, летишь куда-то вниз и внутри становится холодно и безнадежно пусто. Казалось, о Лене не надо больше вспоминать. Но прошло какое-то время, и чувство это ослабло, опять вернулась его прежняя любовь к Лене, и опять он стал писать ей свои длинные письма и получать ее короткие, на одной-двух тетрадочных страницах, но, в общем, дружеские, с юмором, шутками, ответы, дающие ему надежду, что не просто так они написаны – лишь бы чем-нибудь занять свое время, которого в достатке, с избытком, все-таки и у Лены к нему когда-то что-то было, и, может, хоть какая-то тень того, прошлого, есть еще и сейчас.
Муж ее не препятствовал переписке со старыми знакомыми, это она сообщила ему сразу же; не хочу и не имею права, сказал он, отрывать тебя от старых твоих приятелей, мне достаточно, что из всех, кого ты знала, за кого могла бы выйти замуж, ты выбрала меня.
19
Шли годы, случались у Антона увлечения, порой захватывавшие его сильно, но потом их магия, их власть над ним постепенно испарялись, как испаряется крепость откупоренного вина или как неизбежно тает и исчезает по весне снег, в жизни Антона появлялись новые женщины, новые властные чувства; он женился и поначалу, года два, любил свою оказавшуюся недоброй, не любившую его жену, вышедшую за него замуж без всякой искренности, только лишь из практических соображений: и лет уже много, подруги дразнят «засидевшейся», и все другие ее ухажеры мелки, обыкновенны, неинтересны, не обеспечены ни жильем, ни денежными доходами, с хвостами всякой родни, которая станет непременно вмешиваться, указывать и корить, если состоится ее замужество. Антону было обидно, что так незаслуженно неудачливо сложилась его женатая жизнь, но испарились и эти его, поначалу светлые и радостные, а потом раздраженные и негодующие чувства к своей, как принято называть, половине, а память о Лене и любовь к ней так и продолжали в нем жить и держаться в каком-то своем отдельном существовании, не смешиваясь со всем тем, что у него происходило – с его временными увлечениями, женитьбою и недолгой семейной жизнью, кончившейся разводом. Как что-то уже неотторжимое от него, что по воле судьбы, тех знаков, что начертаны где-то на небесах, настигает однажды человека, срастается с ним воедино и остается с ним до самого его конца…
Но вот однажды Антону понадобилось что-то вспомнить из прошлого, место и время действия каких-то давних событий. Он знал, что в его письмах Лене должны быть их следы, и он написал ей, прося порыться в его письмах, отыскать эти нужные ему строчки. И получил обескураживший его ответ. Она написала, что у нее ничего нет, полгода назад она сожгла весь свой архив, все письма, что ей присылали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
18
В конце войны, когда последние, довершающие разгром Германии бои гремели уже на немецкой земле, Лена с матерью переехали из Шадринска в Липецк, поближе к родным местам. Вернуться в свой город было невозможно – некуда. Он был весь сожжен и разрушен, лежал в развалинах.
В Липецке Лена стала учиться в вузе, случайно занесенном эвакуацией из дальних мест в этот небольшой в ту пору городок да так и прижившимся на чужой, но гостеприимной земле. Но скоро Лена занятия оставила: вышла замуж. За директора кирпичного завода, сразу же построившего для себя и своей семьи из производимых его заводом кирпичей просторный особняк с прирезанным к нему земельным участком для сада и огорода. Директор был молодым парнем, не достигшим даже еще тридцатилетнего возраста, родом из одной местной деревни. В Липецке разворачивалось большое строительство: воздвигался металлургический комбинат, крупные машиностроительные предприятия; эта гигантская стройка стягивала народ со всей округи, требовался командный состав. Начиная с малого, рядового, люди быстро росли в должностях и званиях. Как на войне, когда каждая командная должность должна быть кем-то занята, не может оставаться пустой. Действуя в среде себе подобных, земляков и, хоть и отдаленно, но быстро превращавшихся в друзей знакомцев, одного корня, одного происхождения, несложно было в совсем молодые годы стать не только директором кирпичного завода, но гораздо более высоким начальником.
Через несколько лет после войны, встретив случайно одну из подруг Лены, Антон спросил ее: как это вышло, что Лена бросила вуз, отказалась от возможности получить высшее образование. Ведь она была одной из лучших учениц в классе, столько читала, неужели ей по душе такая роль в жизни: только домашней хозяйки, полдня в фартуке у плиты, нескончаемая возня с ребенком, стирки, штопанье мужниных носков?
– А зачем оно ей – высшее образование? – ответила подруга. – Ты ее просто недостаточно знаешь. Она и не стремилась никогда обязательно иметь высшее образование. У нее была другая мечта, другие планы: быть обеспеченной, не служить, не работать, заниматься только семьей, домом. Такая возможность представилась – зачем же было ее упускать? Теперь у нее все, что она хотела: муж, видный в Липецке человек, получает хорошие деньги, персональная машина, отдельный особняк, обстановка, за окнами собственный сад, дочка растет. Ни у плиты она не стоит, ни с дочкой своей не возится, для этого у нее няня. А для плиты, стирки, уборки – еще одна домработница. Лена уже вторую шубу себе справила. Первая из котика, а вторая из монгольской каракульчи. Ты представляешь, какой это шик – из каракульчи, да еще монгольской! У жены первого обкомовского секретаря такой нет, от зависти в обморок можно упасть!
– Особняк, две няни, каракульча – и все это на зарплату директора всего лишь кирпичного завода!
– Наивный ты человек, кто из таких людей на одну зарплату живет? У Ленкиного мужа огромные связи, он всем нужен, точнее – его продукция, есть возможность все что хочешь доставать… Ему в ножки кланяются и сами со всех сторон всевозможный дефицит несут… В общем – сейчас у нее все, что она хотела. Царская жизнь.
– Короче – пошехонье… – пошутил Антон.
Подруга не знала, что? в основе этой реплики Антона, и поэтому полностью не поняла.
– Пошехонье не пошехонье, – сказала она, – но и я бы не отказалась. Никто бы не отказался.
Узнав о внезапном замужестве Лены, ее муже – кирпичном директоре, растущей дочке, Антон испытал глухую боль. Сердце замерло, не довершив удара. Так бывает, когда вдруг сорвешься, летишь куда-то вниз и внутри становится холодно и безнадежно пусто. Казалось, о Лене не надо больше вспоминать. Но прошло какое-то время, и чувство это ослабло, опять вернулась его прежняя любовь к Лене, и опять он стал писать ей свои длинные письма и получать ее короткие, на одной-двух тетрадочных страницах, но, в общем, дружеские, с юмором, шутками, ответы, дающие ему надежду, что не просто так они написаны – лишь бы чем-нибудь занять свое время, которого в достатке, с избытком, все-таки и у Лены к нему когда-то что-то было, и, может, хоть какая-то тень того, прошлого, есть еще и сейчас.
Муж ее не препятствовал переписке со старыми знакомыми, это она сообщила ему сразу же; не хочу и не имею права, сказал он, отрывать тебя от старых твоих приятелей, мне достаточно, что из всех, кого ты знала, за кого могла бы выйти замуж, ты выбрала меня.
19
Шли годы, случались у Антона увлечения, порой захватывавшие его сильно, но потом их магия, их власть над ним постепенно испарялись, как испаряется крепость откупоренного вина или как неизбежно тает и исчезает по весне снег, в жизни Антона появлялись новые женщины, новые властные чувства; он женился и поначалу, года два, любил свою оказавшуюся недоброй, не любившую его жену, вышедшую за него замуж без всякой искренности, только лишь из практических соображений: и лет уже много, подруги дразнят «засидевшейся», и все другие ее ухажеры мелки, обыкновенны, неинтересны, не обеспечены ни жильем, ни денежными доходами, с хвостами всякой родни, которая станет непременно вмешиваться, указывать и корить, если состоится ее замужество. Антону было обидно, что так незаслуженно неудачливо сложилась его женатая жизнь, но испарились и эти его, поначалу светлые и радостные, а потом раздраженные и негодующие чувства к своей, как принято называть, половине, а память о Лене и любовь к ней так и продолжали в нем жить и держаться в каком-то своем отдельном существовании, не смешиваясь со всем тем, что у него происходило – с его временными увлечениями, женитьбою и недолгой семейной жизнью, кончившейся разводом. Как что-то уже неотторжимое от него, что по воле судьбы, тех знаков, что начертаны где-то на небесах, настигает однажды человека, срастается с ним воедино и остается с ним до самого его конца…
Но вот однажды Антону понадобилось что-то вспомнить из прошлого, место и время действия каких-то давних событий. Он знал, что в его письмах Лене должны быть их следы, и он написал ей, прося порыться в его письмах, отыскать эти нужные ему строчки. И получил обескураживший его ответ. Она написала, что у нее ничего нет, полгода назад она сожгла весь свой архив, все письма, что ей присылали;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91