36
Октябрь 1943 года. Германия.
Замок Викингбург на побережье Северного моря.
Минут через десять Лигвиц уже стоял перед гросс-адмиралом. Приземистый, непомерно располневший, с заплывшим багровым лицом закоренелого гипертоника, он переминался с ноги на ногу и вопросительно поглядывал то на Деница, то на стул у приставного столика, с нетерпением ожидая, когда ему позволят опустить свое грузное тело на это вожделенное седалище. Но именно потому, что он так нетерпеливо порывался к стулу, гросс-адмирал по-садистски тянул с приглашением, наблюдая за тем, как эсэсовец дергается перед ним, словно его поставили босиком на раскаленные угли.
– Только что я беседовал с фюрером… – гросс-адмирал выдержал паузу, давая возможность офицеру СД проникнуться важностью разговора, однако тот не сменил ни позы, ни сонного выражения лица. Дениц встречался с этим человеком уже в шестой или седьмой раз, и всегда оберштурмбаннфюрер представал перед ним в облике человека, которого стащили с постели, не дав проспаться после недельного запоя. – Он очень обеспокоен состоянием безопасности операции «База-211».
– Напрасно. Никто этой операцией не интересуется. По крайней мере, здесь, в замке Викингбург, – натужно выдыхал каждое слово Лигвиц.
– Вы в этом уверены?
– Так точно, господин гросс-адмирал, никто.
– А вот фюрер не уверен. Неужели не было ни одной попытки сблизиться с кем-то из ваших сотрудников или из офицеров «Конвоя фюрера»? – перекладывал Дениц бумажки на своем столе.
– Нами арестовано шесть человек, которые в разное время пытались разговорить кое-кого из участников антарктического похода.
– Так-так, – прекратил изображать из себя занятого и делового главком Кригсмарине. – И что выяснилось?
– Ничего.
– Объясните.
– Нам даже запрещали их допрашивать. То есть мы, конечно же, делали попытку заставить их заговорить, так сказать, в предварительном порядке, но ничего от них не добились. А допрашивать их с применением пыток не имели права, это было бы нарушением приказа.
– То есть вы даже не уверены, что они действительно имели какое-то отношение к иностранным разведкам.
– Уверен, что не имели. Но приказано было задерживать всех, кто проявляет любопытство и провоцирует на откровения ваших субмаринников. Все они были отправлены в Берлин, после чего следы их теряются.
– Да вы попросту не интересовались их дальнейшей судьбой и тем, что же они из себя представляют.
– Вы правы, господин гросс-адмирал, не интересовался. Не положено. В свое время я получил личный приказ самого Гейдриха, – по-пастырски поднял вверх открытую ладонь начальник Антарктического отдела СД, – знать как можно меньше. Чтобы в случае, если кто-то из сотрудников отдела попадет в руки иностранной разведки, он не в состоянии был сообщить что-либо, проливающее свет… Именно так и было сказано. И приказа Гейдриха никто не отменял.
– А что происходит на самой «Базе-211»?
– Понятия не имею.
Гросс-адмирал в очередной раз оторвал взгляд от какой-то бумажки, которую держал в руке, и удивленно уставился на оберштурмбаннфюрера СС.
– Что, вообще никакого? – вполне серьезно переспросил он, впадая в непростительную наивность, и только теперь милостиво указал Лигвицу на один из стульев. Шеф Антарктического отдела так обрадовался этому, что унизительно склонил голову в благодарственном поклоне.
– Точно так же как понятия не имею о том, что собой представляет сама «База». Ну, кроме того, что она возникла в каких-то подземельях Новой Швабии – о чем уже знают тысячи германцев. Но как идет ее строительство, какие предприятия и лаборатории там уже действуют – увольте.
– Я понимаю, что на «Базе» действует собственная служба безопасности…
– Во главе с полковником абвера Клаусом Мюкке, – напомнил ему Лигвиц.
– Но разве вы не поддерживаете между собой никакой связи?
Лигвиц старательно вытер платочком предательски вспотевший лоб и снисходительно ухмыльнулся.
– Поскольку вам еще не раз придется беседовать на эту тему с фюрером и Гиммлером, то я конфиденциально сообщу вам о том, о чем, наверное, не имею права сообщать даже вам. Надеюсь, вы меня не выдадите.
– Да, но если вы действительно не имеете права сообщать это даже мне… – на всякий случай подстраховался Дениц.
– У меня нет приказа не сообщать этого вам, командующему «Конвоем фюрера». Дело в том, что на самом деле Антарктический отдел – это всего лишь ширма, или, точнее, приманка. Именно приманка для вражеских агентов. Мы всего лишь имитируем службу безопасности. Нет, конечно, трое моих сотрудников время от времени совершают рейды по портовым кабачкам ближайшего городка, а также Гамбурга и Киля. Но признаюсь вам, что пятерых из шести задержанных нам сдали агенты той реальной службы безопасности операции «База», которым приказано не засвечиваться. Что же касается нашей службы, то моим сотрудникам, наоборот, велено всячески проявлять непростительную болтливость и, впадая во хмель, подставлять себя вражеским агентам, столь же непростительно афишируя работу нашего Антарктического отдела.
Прошло не менее минуты глубокого молчания, прежде чем Дениц решился глубоко вздохнуть и взглянуть на Лигвица с такой же признательностью, с какой еще недавно шеф подставного отдела взглянул на него самого, за право на стул у приставного столика.
– Можете не сомневаться, Лигвиц, что все сказанное вами останется в этих стенах. Для меня это очень ценная информация, благодаря которой я начал многое понимать.
– Буду рад, если она вам поможет.
– В таком случае и я позволю себе сообщить вам то, о чем вы вскоре узнаете и без меня. Со вчерашнего дня безопасностью всей операции «База» поручено заниматься личному агенту фюрера по особым поручениям Отто Скорцени.
– Скорцени – так Скорцени, – Лигвиц вновь ухмыльнулся своей полусонно-похмельной ухмылкой и пожал плечами.
Имя первого диверсанта рейха не произвело на него никакого впечатления. Это даже задело гросс-адмирала: речь шла о явном обесценивании его информации.
– Не исключено, что уже завтра он будет инспектировать ваш отдел и именем фюрера требовать отчета. Как вы понимаете, просто так Скорцени сюда не присылали бы. В высших эшелонах власти вновь усиливается интерес к Новой Швабии, а значит, и возрастают требования к ее безопасности.
– Появление здесь Скорцени ничего не меняет.
– У меня создается впечатление, что вы не очень-то осведомлены о том, кто такой…
– Прекрасно осведомлен. Я с уважением отношусь к Скорцени как к истинному профессионалу. Но ни он, ни Кальтенбруннер, ни даже сам Гиммлер ничего в этой операции не решают.
– Тогда Геринг?
Лигвиц отрицательно покачал головой.
– Маршал знает не больше, чем мы с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128