Так кто осмелится отрицать тот очевидный факт, что развязанная нами война является последней войной в человеческой истории, которая наконец-то принесет этой планете вечный мир? Которая, в прямом понимании этого слова, повергнет человечество в никогда доселе не ведомый ей благодатный мир!..
Если Посланник Шамбалы и прервал на какое-то время свою мастерски исполняемую «Речь фюрера», то лишь для того, чтобы пристально, проницательно взглянуть на Гитлера. Это было молчание опытного актера, прекрасно умеющего держать сценическую паузу, а значит, и держать зрителя.
Сам же зритель, в образе сидевшего в ближнем партере фюрера, замер с полураскрытым ртом и натужно, до разорванных сосудов, выпученными глазами. То, что происходило сейчас «на сцене», настолько поразило Гитлера, – который своим ораторским мастерством и сам не раз доводил слушателей до исступления или до гипнотического транса, – что он уже не в состоянии был хоть как-то отреагировать на слова и действия Консула.
Совершенно по-иному вел себя поначалу было застывший «на галерке» Скорцени. В отличие от Гитлера, он постепенно начинал осознавать, что происходит на самом деле. А происходило то, что в реальном материальном мире происходить, в общем-то, не должно было: Посланник Шамбалы заставлял фюрера вещать с помощью… его же, Посланника, чревовещания, выступая при этом в роли своеобразного медиума. Даже если бы фюрер попытался отречься от прозвучавших здесь слов, это выглядело бы слишком неубедительно.
В то же время Посланник Шамбалы еще раз напомнил этим двоим зазнавшимся арийцам, что они имеют дело с представителем совершенно иной цивилизации, находящейся на ступень выше в своем развитии, нежели та, которую они столь амбициозно пытаются здесь презентовать.
– Вы, повелители Шамбалы и Арии-Атлантиды!.. – все же решил завершить свою «Фюрерскую речь» Консул Внутреннего Мира. – Если вы действительно хотите предстать перед современным человечеством в облике пацифистов, тогда знайте: тот, кто искренне добивается победы пацифизма, должен всеми средствами добиваться завоевания мира нами, германцами!
Он умолк и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, еще раз победно осмотрел совершенно повергнутую его талантом публику. Цветы и овации выглядели бы излишеством, без которого он привык обходиться.
– Господин Гитлер, – наконец вернул себе собственный голос Посланник Шамбалы, – будьте так добры: позаботьтесь, чтобы меня доставили к аэродрому у деревни Рейнеке.
Понадобилось еще несколько секунд, чтобы фюрер хоть немного пришел в себя и, мучительно сморщив лоб, выразил некое подобие изумления:
– К аэродрому у… Рейнеке?!
– Что вас так удивляет? Мои пилоты уже заждались меня.
– У Рейнеке? – вновь переспросил фюрер, беспомощно взглянув при этом на своего личного агента.
– Насколько мне известно, – пробормотал Скорцени, – это ближайшая деревня, километрах в трех отсюда.
– Но там… нет аэродрома! – неуверенно заявил Гитлер.
– Есть, мой фюрер, есть, – развеял его сомнения Посланник Шамбалы.
– Это исключено! – амбициозно набычился Гитлер, почувствовав: гость рейха пытается убедить его, фюрера, что не столь уж он всевластен над своей страной, каким все еще сам себе кажется.
– …На небольшом плато, на котором в глубокой древности находилось языческое святилище германцев. Просто вы не догадывались об их существовании: и святилища, и аэродрома дисколетов Страны атлантов, который в течение многих веков служит и пришельцам из других галактик… в роли, скажем так, запасного, аварийного космодрома.
– И это рядом со священным замком СС?! – сокрушенно покачал головой фюрер. Сегодня у него выдался убийственно тяжелый день открытий и разочарований.
– А вам не показалось странным, – по-садистски добивал его гость рейха что вот уже в течение нескольких дней ни один вражеский самолет не сбросил на замок и его окраины ни одной бомбы? В том числе и те девять бомбардировщиков, которые пролетели над нами всего несколько минут назад.
– Но в окрестностях замка расположены три зенитные батареи!
– Ни одна из которых тоже не послала в небо ни одного снаряда. Кстати, могу выдать вам тайну пилотов: за три десятка километров отсюда на всех самолетах начинают «беситься» приборы, напрочь отказывают рации, а сами пилоты впадают в неподдающийся объяснению панический страх и пытаются как можно скорее проскочить этот проклятый Богом участок.
– Но артиллеристы их видят.
– Они пребывают точно в таком же состоянии, – иронично ухмыльнувшись, заверил его гость рейха. – И не их вина в этом. Просто нельзя допускать, чтобы своей стрельбой они разрушали то поле, которое создают вокруг Вебельсберга наши пилоты.
– И все это происходит под носом у Геринга и прочих наших маршалов! – удрученно подытожил фюрер. – Однако мы увлеклись; вернемся к космодрому у деревни Рейнеке.
– Меня это очень заинтересовало. Что еще вы могли бы сообщить об этом объекте?
– Обратите внимание своих медиумов, что местные жители до сих пор поклоняются островерхим скалам в восточной части этого, от глаз людских скрытого, плато, как небесным камням. У этих камней они собираются, чтобы молитвенно просить у Господа дождя и заступничества от всех бед, в том числе и от такой непоправимой беды, как война. Изучайте легенды своего народа, изучайте его древние легенды! – словно пастырскую заповедь, провозгласил гость рейха. А, уже стоя в дверном проеме, за которым его ждал комендант замка штандартенфюрер Визнер, он архиерейским басом прогрохотал: – Провожать меня не нужно. И еще… не вздумайте загонять крестьян-язычников из Рейнеке в концлагеря и печи крематориев только за то, что, пребывая в трех километрах от священного замка СС Вебельсберга, они поклоняются не вам, возомнившему себя земным богом, а своим богам, небесным… мой фюрер!
50
Февраль 1939 года. Перу.
Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.
Микейрос все еще стоял и смотрел вслед Оранди. И продолжалось это до тех пор, пока тот не исчез за выступом скалы. Услышав, как где-то там, за скалой, взревел мотор автомашины, Собиратель Плит удивленно качнул головой: о появлении здесь машины он даже не догадывался. Странно, ведь должен же был бы слышать гул мотора. Впрочем, он был так поглощен событиями этого дня, что мог и не обратить на него внимания. Впрочем, тревожило его сейчас другое.
Ясное дело, его каменные плиты – не ритуальные африканские маски и не драгоценности королевской семьи времен Людовика XIV. Ими не украсишь роскошную виллу и не похвастаешься перед богатыми знакомыми. Тем не менее часть из них представляет интерес для всякого, кто знает толк в старине. Вот почему в принципе людишки из никчемного мира черного бизнеса рано или поздно должны были заинтересоваться ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Если Посланник Шамбалы и прервал на какое-то время свою мастерски исполняемую «Речь фюрера», то лишь для того, чтобы пристально, проницательно взглянуть на Гитлера. Это было молчание опытного актера, прекрасно умеющего держать сценическую паузу, а значит, и держать зрителя.
Сам же зритель, в образе сидевшего в ближнем партере фюрера, замер с полураскрытым ртом и натужно, до разорванных сосудов, выпученными глазами. То, что происходило сейчас «на сцене», настолько поразило Гитлера, – который своим ораторским мастерством и сам не раз доводил слушателей до исступления или до гипнотического транса, – что он уже не в состоянии был хоть как-то отреагировать на слова и действия Консула.
Совершенно по-иному вел себя поначалу было застывший «на галерке» Скорцени. В отличие от Гитлера, он постепенно начинал осознавать, что происходит на самом деле. А происходило то, что в реальном материальном мире происходить, в общем-то, не должно было: Посланник Шамбалы заставлял фюрера вещать с помощью… его же, Посланника, чревовещания, выступая при этом в роли своеобразного медиума. Даже если бы фюрер попытался отречься от прозвучавших здесь слов, это выглядело бы слишком неубедительно.
В то же время Посланник Шамбалы еще раз напомнил этим двоим зазнавшимся арийцам, что они имеют дело с представителем совершенно иной цивилизации, находящейся на ступень выше в своем развитии, нежели та, которую они столь амбициозно пытаются здесь презентовать.
– Вы, повелители Шамбалы и Арии-Атлантиды!.. – все же решил завершить свою «Фюрерскую речь» Консул Внутреннего Мира. – Если вы действительно хотите предстать перед современным человечеством в облике пацифистов, тогда знайте: тот, кто искренне добивается победы пацифизма, должен всеми средствами добиваться завоевания мира нами, германцами!
Он умолк и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, еще раз победно осмотрел совершенно повергнутую его талантом публику. Цветы и овации выглядели бы излишеством, без которого он привык обходиться.
– Господин Гитлер, – наконец вернул себе собственный голос Посланник Шамбалы, – будьте так добры: позаботьтесь, чтобы меня доставили к аэродрому у деревни Рейнеке.
Понадобилось еще несколько секунд, чтобы фюрер хоть немного пришел в себя и, мучительно сморщив лоб, выразил некое подобие изумления:
– К аэродрому у… Рейнеке?!
– Что вас так удивляет? Мои пилоты уже заждались меня.
– У Рейнеке? – вновь переспросил фюрер, беспомощно взглянув при этом на своего личного агента.
– Насколько мне известно, – пробормотал Скорцени, – это ближайшая деревня, километрах в трех отсюда.
– Но там… нет аэродрома! – неуверенно заявил Гитлер.
– Есть, мой фюрер, есть, – развеял его сомнения Посланник Шамбалы.
– Это исключено! – амбициозно набычился Гитлер, почувствовав: гость рейха пытается убедить его, фюрера, что не столь уж он всевластен над своей страной, каким все еще сам себе кажется.
– …На небольшом плато, на котором в глубокой древности находилось языческое святилище германцев. Просто вы не догадывались об их существовании: и святилища, и аэродрома дисколетов Страны атлантов, который в течение многих веков служит и пришельцам из других галактик… в роли, скажем так, запасного, аварийного космодрома.
– И это рядом со священным замком СС?! – сокрушенно покачал головой фюрер. Сегодня у него выдался убийственно тяжелый день открытий и разочарований.
– А вам не показалось странным, – по-садистски добивал его гость рейха что вот уже в течение нескольких дней ни один вражеский самолет не сбросил на замок и его окраины ни одной бомбы? В том числе и те девять бомбардировщиков, которые пролетели над нами всего несколько минут назад.
– Но в окрестностях замка расположены три зенитные батареи!
– Ни одна из которых тоже не послала в небо ни одного снаряда. Кстати, могу выдать вам тайну пилотов: за три десятка километров отсюда на всех самолетах начинают «беситься» приборы, напрочь отказывают рации, а сами пилоты впадают в неподдающийся объяснению панический страх и пытаются как можно скорее проскочить этот проклятый Богом участок.
– Но артиллеристы их видят.
– Они пребывают точно в таком же состоянии, – иронично ухмыльнувшись, заверил его гость рейха. – И не их вина в этом. Просто нельзя допускать, чтобы своей стрельбой они разрушали то поле, которое создают вокруг Вебельсберга наши пилоты.
– И все это происходит под носом у Геринга и прочих наших маршалов! – удрученно подытожил фюрер. – Однако мы увлеклись; вернемся к космодрому у деревни Рейнеке.
– Меня это очень заинтересовало. Что еще вы могли бы сообщить об этом объекте?
– Обратите внимание своих медиумов, что местные жители до сих пор поклоняются островерхим скалам в восточной части этого, от глаз людских скрытого, плато, как небесным камням. У этих камней они собираются, чтобы молитвенно просить у Господа дождя и заступничества от всех бед, в том числе и от такой непоправимой беды, как война. Изучайте легенды своего народа, изучайте его древние легенды! – словно пастырскую заповедь, провозгласил гость рейха. А, уже стоя в дверном проеме, за которым его ждал комендант замка штандартенфюрер Визнер, он архиерейским басом прогрохотал: – Провожать меня не нужно. И еще… не вздумайте загонять крестьян-язычников из Рейнеке в концлагеря и печи крематориев только за то, что, пребывая в трех километрах от священного замка СС Вебельсберга, они поклоняются не вам, возомнившему себя земным богом, а своим богам, небесным… мой фюрер!
50
Февраль 1939 года. Перу.
Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.
Микейрос все еще стоял и смотрел вслед Оранди. И продолжалось это до тех пор, пока тот не исчез за выступом скалы. Услышав, как где-то там, за скалой, взревел мотор автомашины, Собиратель Плит удивленно качнул головой: о появлении здесь машины он даже не догадывался. Странно, ведь должен же был бы слышать гул мотора. Впрочем, он был так поглощен событиями этого дня, что мог и не обратить на него внимания. Впрочем, тревожило его сейчас другое.
Ясное дело, его каменные плиты – не ритуальные африканские маски и не драгоценности королевской семьи времен Людовика XIV. Ими не украсишь роскошную виллу и не похвастаешься перед богатыми знакомыми. Тем не менее часть из них представляет интерес для всякого, кто знает толк в старине. Вот почему в принципе людишки из никчемного мира черного бизнеса рано или поздно должны были заинтересоваться ими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128