Он уже решил было не пропустить этот малёк и уже достал спички, чтобы сжечь эти слова любви, подумав, что если не будет давать им переписываться, то тогда у него будет шанс, как вдруг наткнулся на слова благодарности за конфеты. Он перечитал это место ещё раз и никак не мог понять, почему она благодарила его зато, чего не получала. Ведь вчера он сам лично устроил чаепитие с теми вкусными конфетами, которые шли на неё с пятнадцать А. Он ещё был таким довольным и смеялся тут с Лупатым по поводу того, что надо отписать от её имени в пятнашку и поблагодарить парней за эти прекрасные конфеты, которые даже на воле редкость. А тут, пожалуйста, сама Ольга своей рукой пишет и благодарит.
Тут Олегу пришла в голову мысль, что если он сейчас пропустит это «письмо», то не сегодня-завтра этот влюблённый лох пошлёт ещё таких конфет, от которых даже слюньки текли. И к тому же с этим мальком выходит, что на трассе всё нормально. Это его, собственно, не особо и заботило, но всё же…
Поколебавшись некоторое время между желанием перехватить эту принцессу и возможностью «получать» вкусные груза, идущие на неё, Плетень всё же скрепя сердце сложил малёк обратно и запаял. Он решил не мешать любовным перепискам этой арестантки, которая в жизни может оказаться вовсе и не принцессой. Вместе с другими мальками, которые он даже не стал смотреть, Олег передал любовное послание Лупатому, чтобы тот отправил дальше по трассе.
«Хрен с ней, с этой принцессой, – думал он, – пускай сопли свои разводит хоть со всем централом, мне же лучше. Эти лохи же шлют ей всё, «от бинта до ваты», а получаю почти всё я. Пуска-ай…»
* * *
Шаповалов стоял во дворе тюрьмы между старым и новым корпусами и нервно теребил в руках верёвку с трёхконечной железной кошкой на конце. Он ждал, когда на новый корпус потянут коня с малявами и грузами со старого корпуса, чтобы перехватить их. Раньше они, опера и дубаки, делали так иногда, когда была информация о передвижении какого-нибудь особо стрёмного малька или груза. А то и просто, когда чаю не с чем было попить. Арестанты постоянно слали друг другу всякие сладости и импортные сигареты, покупать которые военным зарплата особо не позволяла. Но перехватить коня было не так просто, перед отправкой грузов трассовые пробивали поляну, выставляя на улицу зеркало на палочке и внимательно изучая движения во дворе. И чтобы всё же выхватить груз нужно было обладать необычайной скоростью и сноровкой, потому что нужно было успеть добежать из-за угла корпуса, где приходилось прятаться, и метко кинуть кошку, чтобы попасть впереди привязанной к коню кишки с грузами. Если попадёшь сзади и даже если оборвёшь там заточенными зубьями кошки, то саму кишку трассовики всё же затянут к себе. А тянули они с такой скоростью, что попасть было очень трудно, и чаще обрывали только самого коня и груза им не доставались.
Но сегодня Шаповалов, обладающий прекрасной физической формой, был настроен решительно и не сомневался в том, что сумеет перехватить почту со старого корпуса. Ему не давал покоя вопрос, как Ольга относится к «ухаживающему» за ней Протасу. Он знал, что этот заключённый многого может добиться, обладая даже в тюрьме большими финансами, чем получает на своей работе сам Шаповалов. А потому видел в нем серьёзного соперника и решительно был настроен помешать возможному развитию отношений.
Как только опер увидел как контролька, натянутая между корпусами, стала сменяться прочной, сплетённой из нитей верёвкой, именуемой конём, он весь напрягся и приготовился к быстрому броску. Он во все глаза вглядывался через сгущающиеся сумерки на повисшую между корпусами верёвку, пытаясь уловить её движение. И как только она дёрнулась, он сразу выскочил из-за своёго укрытия и во весь дух понёсся к ней, раскручивая на ходу кошку. Вот из-за угла показалась кишка, с большой скоростью перемещающаяся от одного корпуса к другому на высоте второго этажа в начале пути, и по мере приближения к новому корпусу поднимающаяся на третий этаж. Когда Шаповалов подбежал к уже поднявшейся выше второго этажа кишке у него оставалось всего две-три секунды, только для одного-единственного броска. Сделав ковбойскую стойку, он запустил кошку в небо, и как только верёвки пересеклись со всей силы потянул на себя. Успел как раз вовремя, кошка подтянулась к коню и перерезала его прямо перед идущей на полном ходу кишкой и она плашмя полетела на землю.
Шаповалов сразу кинулся к ней. Но на верном и быстром броске кошки он, видимо, так сильно сосредотачивался, что выложился весь и, сделав неловкое движение, упустил кишку прямо из рук. Ловкие трассовые, сразу поняв что к чему, быстро тащили её конём обратно на старый корпус. Кинувшись за стремительно скользящей по земле кишкой, опер опять сделал неверное движение и, споткнувшись, упал. В бессильной злобе он лежал и смотрел, как она поднимается с земли по стене корпуса на второй этаж и исчезает за решёткой камеры.
Шаповалов не мог видеть, как за другим углом нового корпуса стоял и, закрывая рот сам себе, смеялся с него старший кум Дунаев. Его голова сейчас болела о другом: как перехватить маляву на Протасова. Рано или поздно дорогу всё равно наладят, это дело десяти минут. А караулить здесь каждую ночь он не сможет физически и, если даже сегодняшний малёк он не пропустит, то потом будет другой, третий и из них могут сложиться отношения. Он-то прекрасно знал, как в тюрьме это быстро происходит.
Поднимаясь с земли и отряхиваясь, он вдруг вспомнил, что сам отдавал распоряжение оставить в восьмёрке, через которую как раз проходила дорога в женские хаты, одного заключённого, который наверняка прекрасно понимал, кому он обязан своей спокойной жизнью.
Шаповалов хотел сразу же отправиться в корпус и вытащить его из камеры. Но подумал, что пока будет ходить и разговаривать с ним, трассовые успеют опять словиться и переправить недошедшую кишку с малявами. Он решил отложить этот разговор до утра и подежурить эту ночь тут. Вдруг всё-таки получится перехватить эту проклятую кишку?
* * *
Протас ходил по камере с озадаченным видом. Он то и дело подходил к окну и всматривался в сумрак, не словились ли ещё трассовые хаты корпусов после обрыва трассы опером. Ему не давала покоя мысль о том, что Солома всё-таки мог клюнуть на Ольгу, раз он её увидел, и попытаться наладить с ней отношения в обход Протаса. Павел не доверял блатным, которые, по его мнению, в глаза могут улыбаться и называть братом, а потом легко воткнуть нож в спину и завладеть твоим имуществом, в том числе и «утешить», с последующей приватизацией, вдову.
К тому же здесь, в тюрьме, смотрящий обладал гораздо большими возможностями по части посещения друзей или даже подруг, которых, как думал Павел, Соломе могут привести прямо в холопскую свиданочную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Тут Олегу пришла в голову мысль, что если он сейчас пропустит это «письмо», то не сегодня-завтра этот влюблённый лох пошлёт ещё таких конфет, от которых даже слюньки текли. И к тому же с этим мальком выходит, что на трассе всё нормально. Это его, собственно, не особо и заботило, но всё же…
Поколебавшись некоторое время между желанием перехватить эту принцессу и возможностью «получать» вкусные груза, идущие на неё, Плетень всё же скрепя сердце сложил малёк обратно и запаял. Он решил не мешать любовным перепискам этой арестантки, которая в жизни может оказаться вовсе и не принцессой. Вместе с другими мальками, которые он даже не стал смотреть, Олег передал любовное послание Лупатому, чтобы тот отправил дальше по трассе.
«Хрен с ней, с этой принцессой, – думал он, – пускай сопли свои разводит хоть со всем централом, мне же лучше. Эти лохи же шлют ей всё, «от бинта до ваты», а получаю почти всё я. Пуска-ай…»
* * *
Шаповалов стоял во дворе тюрьмы между старым и новым корпусами и нервно теребил в руках верёвку с трёхконечной железной кошкой на конце. Он ждал, когда на новый корпус потянут коня с малявами и грузами со старого корпуса, чтобы перехватить их. Раньше они, опера и дубаки, делали так иногда, когда была информация о передвижении какого-нибудь особо стрёмного малька или груза. А то и просто, когда чаю не с чем было попить. Арестанты постоянно слали друг другу всякие сладости и импортные сигареты, покупать которые военным зарплата особо не позволяла. Но перехватить коня было не так просто, перед отправкой грузов трассовые пробивали поляну, выставляя на улицу зеркало на палочке и внимательно изучая движения во дворе. И чтобы всё же выхватить груз нужно было обладать необычайной скоростью и сноровкой, потому что нужно было успеть добежать из-за угла корпуса, где приходилось прятаться, и метко кинуть кошку, чтобы попасть впереди привязанной к коню кишки с грузами. Если попадёшь сзади и даже если оборвёшь там заточенными зубьями кошки, то саму кишку трассовики всё же затянут к себе. А тянули они с такой скоростью, что попасть было очень трудно, и чаще обрывали только самого коня и груза им не доставались.
Но сегодня Шаповалов, обладающий прекрасной физической формой, был настроен решительно и не сомневался в том, что сумеет перехватить почту со старого корпуса. Ему не давал покоя вопрос, как Ольга относится к «ухаживающему» за ней Протасу. Он знал, что этот заключённый многого может добиться, обладая даже в тюрьме большими финансами, чем получает на своей работе сам Шаповалов. А потому видел в нем серьёзного соперника и решительно был настроен помешать возможному развитию отношений.
Как только опер увидел как контролька, натянутая между корпусами, стала сменяться прочной, сплетённой из нитей верёвкой, именуемой конём, он весь напрягся и приготовился к быстрому броску. Он во все глаза вглядывался через сгущающиеся сумерки на повисшую между корпусами верёвку, пытаясь уловить её движение. И как только она дёрнулась, он сразу выскочил из-за своёго укрытия и во весь дух понёсся к ней, раскручивая на ходу кошку. Вот из-за угла показалась кишка, с большой скоростью перемещающаяся от одного корпуса к другому на высоте второго этажа в начале пути, и по мере приближения к новому корпусу поднимающаяся на третий этаж. Когда Шаповалов подбежал к уже поднявшейся выше второго этажа кишке у него оставалось всего две-три секунды, только для одного-единственного броска. Сделав ковбойскую стойку, он запустил кошку в небо, и как только верёвки пересеклись со всей силы потянул на себя. Успел как раз вовремя, кошка подтянулась к коню и перерезала его прямо перед идущей на полном ходу кишкой и она плашмя полетела на землю.
Шаповалов сразу кинулся к ней. Но на верном и быстром броске кошки он, видимо, так сильно сосредотачивался, что выложился весь и, сделав неловкое движение, упустил кишку прямо из рук. Ловкие трассовые, сразу поняв что к чему, быстро тащили её конём обратно на старый корпус. Кинувшись за стремительно скользящей по земле кишкой, опер опять сделал неверное движение и, споткнувшись, упал. В бессильной злобе он лежал и смотрел, как она поднимается с земли по стене корпуса на второй этаж и исчезает за решёткой камеры.
Шаповалов не мог видеть, как за другим углом нового корпуса стоял и, закрывая рот сам себе, смеялся с него старший кум Дунаев. Его голова сейчас болела о другом: как перехватить маляву на Протасова. Рано или поздно дорогу всё равно наладят, это дело десяти минут. А караулить здесь каждую ночь он не сможет физически и, если даже сегодняшний малёк он не пропустит, то потом будет другой, третий и из них могут сложиться отношения. Он-то прекрасно знал, как в тюрьме это быстро происходит.
Поднимаясь с земли и отряхиваясь, он вдруг вспомнил, что сам отдавал распоряжение оставить в восьмёрке, через которую как раз проходила дорога в женские хаты, одного заключённого, который наверняка прекрасно понимал, кому он обязан своей спокойной жизнью.
Шаповалов хотел сразу же отправиться в корпус и вытащить его из камеры. Но подумал, что пока будет ходить и разговаривать с ним, трассовые успеют опять словиться и переправить недошедшую кишку с малявами. Он решил отложить этот разговор до утра и подежурить эту ночь тут. Вдруг всё-таки получится перехватить эту проклятую кишку?
* * *
Протас ходил по камере с озадаченным видом. Он то и дело подходил к окну и всматривался в сумрак, не словились ли ещё трассовые хаты корпусов после обрыва трассы опером. Ему не давала покоя мысль о том, что Солома всё-таки мог клюнуть на Ольгу, раз он её увидел, и попытаться наладить с ней отношения в обход Протаса. Павел не доверял блатным, которые, по его мнению, в глаза могут улыбаться и называть братом, а потом легко воткнуть нож в спину и завладеть твоим имуществом, в том числе и «утешить», с последующей приватизацией, вдову.
К тому же здесь, в тюрьме, смотрящий обладал гораздо большими возможностями по части посещения друзей или даже подруг, которых, как думал Павел, Соломе могут привести прямо в холопскую свиданочную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95