А постоянное навязывание ей мысли о том, что и Юра ей не нужен, что можно выбрать более достойного мужчину, сделало своё дело и, так и не получив до утра «письма» от Юрия, Ольга начала уже подумывать о правильности слов Косы.
Наконец она решилась сделать ещё один шаг к Юрию, прежде чем последовать совету новой подруги, и спросить о нём у этого его сокамерника Витали. Чувства к человеку, за которого она ещё недавно собиралась замуж, всё ещё были, и она решила выяснить всё до конца. Оставалось только дождаться вечера, когда наладят трассу.
Коса уже расстелила себе постель и собиралась лечь спать после утренней проверки.
– Ну, где там эти менты за…аные? – в нетерпении сказала она и, поднявшись, стала ходить по камере. Увидев сидящую с озадаченным лицом Ольгу, она спросила, уже смягчив голос: – Ты чего опять задумчивая такая?
Ольге уже и самой было неудобно, что она постоянно плачет. И слова Косы о том, что она плачет «по какому-то чёрту, который и слёз её не стоит», опять вспомнились ей. Она сделала вид, что думает над предложением подобрать себе достойного друга, и сказала:
– Да вот… думаю…Тебе не кажется, что этот Сашка твой, которого ты мне рекомендовала, тоже потрахаться просто хочет? – Ольга протянула ей маляву от Олега из восьмёрки.
Прочитав написанное, Коса улыбнулась и выдохнула недавно вошедшее в лексикон и ставшее модным слово.
– Bay…
– Что скажешь? – спросила у неё Ольга.
Коса ещё раз сильно заинтересованными глазами и с открытым ртом прочитала маляву и её лицо и голос стали похотливыми.
– Слушай, Оль, дай я с ним встречусь. Он же тебя не видел… Дай… Это ж наверняка он конфеты эти загнал нам…
– Он же почерк мой знает, я ему отвечала уже, – просто ответила Ольга, даже не удивляясь поведению подруги.
– Ну… я тебе буду говорить, чё писать… мы уже так делали… давай, Оль, у тебя и так вон поклонников полно, – Коса смотрела на неё просящим взглядом.
– Так эти поклонники, может, тоже потрахаться только хотят, – проговорила Ольга, беря в руку малёк от Соломы.
– Нее, Сашка – он не такой, – оправдывала смотрящего Коса. – Ты же видела, как он на тебя смотрел? Тут походу чувства…
– Ну ты же сама говорила, что только здесь, в тюрьме, мужики способны так влюбляться. А потом что?
– Да какая разница, что будет потом? Ты пойми, глупая, жить надо сейчас, здесь. Сроку, как у дурака махорки… – Коса вовремя опомнилась, поняв, что от последних слов Ольга может опять расплакаться и впасть в отчаяние, и решила приписать эти слова себе. – Я тут с ума сойду, сидеть столько. Дай его мне, Оль, а то с малолеткой с этим не потрахаешься беспонтовым, – она кивнула на кабуру в 19, – у него мозгов и денег не хватит, чтобы свиданку устроить…
Пламенные излияния Косы прервал грохот открываемой на проверку двери. Вместе с просчётной «делегацией» в камеру вошел тоже сдававший свою смену опер Шаповалов, чего раньше он никогда не делал. Скользнув взглядом по всем заключенным, он остановил его на Ольге на всё время просчета. Смотрящие на считающего корпусного девушки не обратили на это внимания, но Коса взгляд опера заметила и Ольга тоже. Как только они вышли, Коса сразу сказала.
– Ты видела? Похоже, кум не больно-то хочет тебя стукачкой сделать. Походу, ты ему тоже понравилась, как он смотрел… Вот видишь, какой у тебя выбор богатый… Дай мне этого Олега, Оль…
Картинно вздохнув, Ольга вытащила из-под матраса тетрадь с ручкой и, открыв её, сказала, взглянув на подругу:
– Давай, диктуй.
Обрадованная Коса подскочила к Ольге, сон у неё как рукой сняло.
* * *
Парням пришлось сжечь немало бумаги, чтобы к проверке в камере не воняло как в самогонном бараке, в котором сломался аппарат.
– Чем это у вас так воняет? – спросил опер Шаповалов, который тоже зашёл в камеру во время просчёта.
– Да перебрали немного с голодухи, гражданин начальник, – с улыбкой пояснил Витяй, показывая на забитую продуктами решётку, – и как-то все сразу какать захотели.
Не ожидавшие услышать такую отмазку сокамерники засмеялись, и даже у принимавшего смену корпусного поднялось настроение.
– Вы, наверное, сразу по двое срали в одну дырку, и по полкниги зараз сжигали? – спросил он, выходя из камеры.
В камере опять засмеялись. А когда дверь за ментами закрылась, все с улыбкой посмотрели на Бандеру, всё ещё пытавшегося высморкаться возле умывальника.
– Хули вы угараете? – беззлобно спросил Бандера, выпрямившись и проходя мимо укладывающихся спать Вано с Потапычем. – Не могли сказать, что ли?
– Так мы ж думали, ты лечишься как-то по-новому, – весело ответил Потап.
– Ну-у, – подхватил Вано. – Слышал, как водкой горячей с мёдом лечатся, думал, ты по-своему решил попробовать.
Бандера подшёл к окну и, взяв с решётки кусок колбасы, присел и стал его резать заточенной ложкой, сказав Витяю:
– Вы бы допили как-нибудь эту бурду, – он потрогал накрытую картонкой кружку со своим «чаем с лимоном». – Остыл уже почти. А то со шмоном нагрянуть щас могут, кум походу чё-то заподозрил.
– Так похмелились уже вроде, тем, что нормального оставалось, – весело ответил Витяй и все опять заулыбались, кроме Лешего.
– Ну вылей тогда, – кивнул Бандера на парашу, – а то прям щас залететь могут.
– Да ну на ху…, – Леший присел к импровизированному столу, – я добру не дам пропасть. Ну и хер с ним, чё сладкий… Кто со мной?
Выпить тёплого, сладкого коньяку с лимоном не отказался только Антон, но налил себе совсем чуть-чуть. Они достали себе на закуску начатую коробку конфет и предложили Бандере:
– Хоть конфет рубани, Виталь. Чай-то ты после этого пить не бросишь?
– Откуда конфеты? – не обратил внимания на насмешку Бандера, беря одну из коробки и откусывая. – С коньяком заказывали?
– Ну, – ответил Леший, – мы даже пару коробок взяли. Одну вон Юркиной подруге сразу загнали.
Бандера аж чуть не поперхнулся и даже не обратил внимания на смех Юрия с Витяем после того, как Леший с Антоном выпили и их лица скривились. Перестав даже жевать находящуюся во рту конфету, Бандера встал и пошёл опять к умывальнику, якобы попробовать высморкаться. Но по пути толкнул уже засыпающего Вано и кивнул ему головой, чтобы тот подошёл.
– Конфеты кто в один восемь загонял? – спросил он потихоньку у подошедшего Вано под шум льющейся воды.
– Витяй с дубаком говорил, не Юрик, – сразу поняв, что к чему, ответил Вано.
– Не говорил, от кого, чё?
– Нет, просто когда насчёт ларька договаривался, сказал чтоб одну коробку в один восемь закинул и всё, – наклонившись ещё ниже сказал Вано.
Бандера удовлетворённо кивнул и только теперь стал дожёвывать конфету. Не успел Вано отойти от него, как дверь стала резко открываться. Бандера сразу посмотрел на Лешего, который залпом допивал оставшийся в кружке коньяк и, засунув в рот кусок колбасы, со скорченным лицом наливал с пакета мёд в кружки из-под коньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Наконец она решилась сделать ещё один шаг к Юрию, прежде чем последовать совету новой подруги, и спросить о нём у этого его сокамерника Витали. Чувства к человеку, за которого она ещё недавно собиралась замуж, всё ещё были, и она решила выяснить всё до конца. Оставалось только дождаться вечера, когда наладят трассу.
Коса уже расстелила себе постель и собиралась лечь спать после утренней проверки.
– Ну, где там эти менты за…аные? – в нетерпении сказала она и, поднявшись, стала ходить по камере. Увидев сидящую с озадаченным лицом Ольгу, она спросила, уже смягчив голос: – Ты чего опять задумчивая такая?
Ольге уже и самой было неудобно, что она постоянно плачет. И слова Косы о том, что она плачет «по какому-то чёрту, который и слёз её не стоит», опять вспомнились ей. Она сделала вид, что думает над предложением подобрать себе достойного друга, и сказала:
– Да вот… думаю…Тебе не кажется, что этот Сашка твой, которого ты мне рекомендовала, тоже потрахаться просто хочет? – Ольга протянула ей маляву от Олега из восьмёрки.
Прочитав написанное, Коса улыбнулась и выдохнула недавно вошедшее в лексикон и ставшее модным слово.
– Bay…
– Что скажешь? – спросила у неё Ольга.
Коса ещё раз сильно заинтересованными глазами и с открытым ртом прочитала маляву и её лицо и голос стали похотливыми.
– Слушай, Оль, дай я с ним встречусь. Он же тебя не видел… Дай… Это ж наверняка он конфеты эти загнал нам…
– Он же почерк мой знает, я ему отвечала уже, – просто ответила Ольга, даже не удивляясь поведению подруги.
– Ну… я тебе буду говорить, чё писать… мы уже так делали… давай, Оль, у тебя и так вон поклонников полно, – Коса смотрела на неё просящим взглядом.
– Так эти поклонники, может, тоже потрахаться только хотят, – проговорила Ольга, беря в руку малёк от Соломы.
– Нее, Сашка – он не такой, – оправдывала смотрящего Коса. – Ты же видела, как он на тебя смотрел? Тут походу чувства…
– Ну ты же сама говорила, что только здесь, в тюрьме, мужики способны так влюбляться. А потом что?
– Да какая разница, что будет потом? Ты пойми, глупая, жить надо сейчас, здесь. Сроку, как у дурака махорки… – Коса вовремя опомнилась, поняв, что от последних слов Ольга может опять расплакаться и впасть в отчаяние, и решила приписать эти слова себе. – Я тут с ума сойду, сидеть столько. Дай его мне, Оль, а то с малолеткой с этим не потрахаешься беспонтовым, – она кивнула на кабуру в 19, – у него мозгов и денег не хватит, чтобы свиданку устроить…
Пламенные излияния Косы прервал грохот открываемой на проверку двери. Вместе с просчётной «делегацией» в камеру вошел тоже сдававший свою смену опер Шаповалов, чего раньше он никогда не делал. Скользнув взглядом по всем заключенным, он остановил его на Ольге на всё время просчета. Смотрящие на считающего корпусного девушки не обратили на это внимания, но Коса взгляд опера заметила и Ольга тоже. Как только они вышли, Коса сразу сказала.
– Ты видела? Похоже, кум не больно-то хочет тебя стукачкой сделать. Походу, ты ему тоже понравилась, как он смотрел… Вот видишь, какой у тебя выбор богатый… Дай мне этого Олега, Оль…
Картинно вздохнув, Ольга вытащила из-под матраса тетрадь с ручкой и, открыв её, сказала, взглянув на подругу:
– Давай, диктуй.
Обрадованная Коса подскочила к Ольге, сон у неё как рукой сняло.
* * *
Парням пришлось сжечь немало бумаги, чтобы к проверке в камере не воняло как в самогонном бараке, в котором сломался аппарат.
– Чем это у вас так воняет? – спросил опер Шаповалов, который тоже зашёл в камеру во время просчёта.
– Да перебрали немного с голодухи, гражданин начальник, – с улыбкой пояснил Витяй, показывая на забитую продуктами решётку, – и как-то все сразу какать захотели.
Не ожидавшие услышать такую отмазку сокамерники засмеялись, и даже у принимавшего смену корпусного поднялось настроение.
– Вы, наверное, сразу по двое срали в одну дырку, и по полкниги зараз сжигали? – спросил он, выходя из камеры.
В камере опять засмеялись. А когда дверь за ментами закрылась, все с улыбкой посмотрели на Бандеру, всё ещё пытавшегося высморкаться возле умывальника.
– Хули вы угараете? – беззлобно спросил Бандера, выпрямившись и проходя мимо укладывающихся спать Вано с Потапычем. – Не могли сказать, что ли?
– Так мы ж думали, ты лечишься как-то по-новому, – весело ответил Потап.
– Ну-у, – подхватил Вано. – Слышал, как водкой горячей с мёдом лечатся, думал, ты по-своему решил попробовать.
Бандера подшёл к окну и, взяв с решётки кусок колбасы, присел и стал его резать заточенной ложкой, сказав Витяю:
– Вы бы допили как-нибудь эту бурду, – он потрогал накрытую картонкой кружку со своим «чаем с лимоном». – Остыл уже почти. А то со шмоном нагрянуть щас могут, кум походу чё-то заподозрил.
– Так похмелились уже вроде, тем, что нормального оставалось, – весело ответил Витяй и все опять заулыбались, кроме Лешего.
– Ну вылей тогда, – кивнул Бандера на парашу, – а то прям щас залететь могут.
– Да ну на ху…, – Леший присел к импровизированному столу, – я добру не дам пропасть. Ну и хер с ним, чё сладкий… Кто со мной?
Выпить тёплого, сладкого коньяку с лимоном не отказался только Антон, но налил себе совсем чуть-чуть. Они достали себе на закуску начатую коробку конфет и предложили Бандере:
– Хоть конфет рубани, Виталь. Чай-то ты после этого пить не бросишь?
– Откуда конфеты? – не обратил внимания на насмешку Бандера, беря одну из коробки и откусывая. – С коньяком заказывали?
– Ну, – ответил Леший, – мы даже пару коробок взяли. Одну вон Юркиной подруге сразу загнали.
Бандера аж чуть не поперхнулся и даже не обратил внимания на смех Юрия с Витяем после того, как Леший с Антоном выпили и их лица скривились. Перестав даже жевать находящуюся во рту конфету, Бандера встал и пошёл опять к умывальнику, якобы попробовать высморкаться. Но по пути толкнул уже засыпающего Вано и кивнул ему головой, чтобы тот подошёл.
– Конфеты кто в один восемь загонял? – спросил он потихоньку у подошедшего Вано под шум льющейся воды.
– Витяй с дубаком говорил, не Юрик, – сразу поняв, что к чему, ответил Вано.
– Не говорил, от кого, чё?
– Нет, просто когда насчёт ларька договаривался, сказал чтоб одну коробку в один восемь закинул и всё, – наклонившись ещё ниже сказал Вано.
Бандера удовлетворённо кивнул и только теперь стал дожёвывать конфету. Не успел Вано отойти от него, как дверь стала резко открываться. Бандера сразу посмотрел на Лешего, который залпом допивал оставшийся в кружке коньяк и, засунув в рот кусок колбасы, со скорченным лицом наливал с пакета мёд в кружки из-под коньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95