И понимала она, что попала в ту самую страшную сказку, которой пугают подростков, в которой есть настоящие волки и волчицы, которые могут тебя съесть. Ей стало очень страшно.
– Да глаза вон у неё открыты, чё ты чешешь!? – опять рявкнула строгая заключённая, протискивая к выходу свой мешок. – Ну-ка, подскочила быстро! Хахаля твоего теперь нет, на руках носить никто не будет.
В этот момент конвойный открыл дверь их клетки и скомандовал:
– Давай выходи по одной.
Женщины стали осторожно переступать через ноги Ольги, которые лежали поперёк выхода. Она стала подниматься.
– Давай, давай, выскакивай. Я последняя выхожу, – скомандовала в свою очередь из клетки её обидчица.
– Что-то пока пацан её тут был, ты не трогала её, Коса, – с иронией сказал ей конвойный, который уже знал не первый раз ездившую на суд арестантку.
– Да чё мне её хахаль? – воспалилась та. – Он ей здесь уже не поможет. Ну-ка, иди, – пхнула она к двери Ольгу и встала у выхода со своим мешком.
Конвоир выпустил Ольгу и показал рукой, куда идти. Несмотря на свою похотливость, он не стал хлопать её по заднице рукой, как обычно это делал с молодыми заключёнными. Что-то человеческое шевельнулось в нём, и он понял состояние девушки, которую прямо со свободы забрали и посадили в клетку к прожжённым зечкам, к тем самым матёрым волчицам.
* * *
Юра уже сидел в автозаке в одной из двух, разделённых железной стенкой длинных клеток без света, и смотрел, как одна за другой проходят, согнувшись, женщины во вторую. Он сидел у самой двери, верх которой был решетчатый и всё видел, что происходит на улице.
Когда Ольга потеряла сознание он не находил себе места и всё жалобно звал её, но так и не дозвался. И вот сейчас он с замиранием сердца ждал, что её вынесут на руках. Но когда Ольга, пошатываясь, вышла сама и забралась по лестнице в воронок, у него отлегло, и он даже обрадовался.
– Оля! Олька, всё нормально будет! Держись! – подбадривал он её, прильнув лицом к решётке и жадно смотря на любимую.
Следом за ней прошла с тяжёлым вещмешком грозного вида девушка лет тридцати, которая окинула его надменным взглядом, прежде чем войти в свою клетку.
– Девятая! Всё! – послышался крик из здания, и зашла ещё одна хрупкая женщина с распущенными волосами.
– Девятая! – повторил конвоир у дверей клеток и, захлопнув за ней дверь, уселся на лавку перед ними. Второй, захлопнув входную дверь, уселся рядом с ними, и машина тронулась с места.
– Оля! Оля, ты как? – взволнованно спросил Юрий через решётку.
Ольга молчала, ещё не придя в себя. За неё ответила сидящая у самой двери, чтобы строить глазки конвою, та самая заключённая по прозвищу Коса.
– Всё, фраер. Просрал ты свою Олю, – с издёвкой произнесла она. – Теперь вон, симпатичные мальчики из конвоя её трахать будут вместо тебя. Правда, ребят?
Конвоиры улыбнулись ей в ответ и посмотрели на Юрия. Коса не давала им скучать, когда они её сопровождали.
Её голос хоть и звучал с иронией, но был таким грубым, что Юра даже не понял, что это была шутка. Он молящим взглядом уставился на ментов и, вцепившись в решётку пальцами, стал просить.
– Не трогайте её, пожалуйста. Слышите? Это моя невеста.
– Всё, забудь про свою невесту. Её помимо этих мальчиков ещё все дубаки на тюрьме перетрахают, как Зою Космодемьянскую.
Конвой явно забавляла эта сцена, и они решили даже подыграть своей любимой «актрисе», которая внесла приятное разнообразие в их скудные трудовые будни. Один из них вставил ключ-ручку в дверь, за которой находилась Ольга, и спросил у напарника:
– Ну чё, ты будешь?
Тот сделал вид, что раздумывает. А Коса, обрадовавшись игривому настроению конвоя, уступила место у двери Ольге и стала пихать её к выходу.
– Иди, иди, невеста. Сейчас женихи с тобой поиграют, как следует.
От страха Ольга сжалась и заплакала.
– Не-ет! Не надо! – заорал Юра, изо всех сил дергая решётку, и из глаз его полились слёзы отчаяния и бессилия.
– Ха-ха-ха-ха, – захлёбывалась от радости Коса.
В этот момент кто-то сзади тронул Юрия за плечо и сказал вполголоса:
– Не бзди, парень. Они угарают просто.
Юра обернулся на говорившего и тут же повернулся к ментам, надеясь увидеть шутливые улыбки на их лицах. Но те все же услышали, что ему кто-то подсказал, и решили доиграть до конца.
– Да не, чё-то не хочу. Башка болит, – сказал тот, который якобы раздумывал над предложением напарника. – А ты чё не хочешь?
– Так я же с Косой натрахался уже с утра. Ну смотри, как хочешь, – сказал второй конвоир и вытащил ручку обратно.
Юрий недоверчиво посмотрел на мужчину, который подсказал ему о хохме. Он даже не знал, верить ему или нет. Здесь, в этом мире, о котором он слышал столько разных страшных историй, по его представлению всего можно было ожидать.
Тем временем автозак подъехал к воротам тюрьмы и слышно было, как снаружи началось какое-то движение. Кто-то выскочил из кабины на улицу, захлопали какие-то двери. Коса по-прежнему кокетничала с ментами, сидящими на лавке напротив дверей клеток. Она уже оставила Ольгу в покое и переключила всё своё внимание на ментов.
– Ну что, мои хорошие? Наверное не увидимся уже больше в ближайшей пятилетке, на зону уже вояки повезут.
– Да, Косулюшка, – в тон ей с грустью сказал ближайший к ней молодой милиционер и сделал движение, как будто смахивает слезу. – Жаль расставаться с тобой, жаль.
– Нам будет тебя не хватать, – подыгрывал второй конвоир и все втроём весело рассмеялись.
– Но ничё, вот выйду, мы ещё встретимся. Правда? – наивно спросила Коса, полагая, что этой встрече парни будут рады.
Внешние ворота тюрьмы открылись и воронок въехал внутрь. Вокруг машины слышно было много голосов и лай собак. Раньше Ольга и Юрий видели тюрьму только снаружи, изредка проезжая возле её мрачной стены. Теперь же им предстояло увидеть её изнутри и пройти через все её испытания. Лязгнул замок входной двери, кто-то открыл её снаружи, и один из ментов отпрыгнул на улицу. Второй встал у дверей клеток и вставил ручку в дверь, где были женщины.
– Давай сразу в семёрку! – послышался командный голос откуда-то снаружи. – Открывай!
Конвоир открыл дверь женской клетки и скомандовал:
– Пошли! Первая!
– Ну, вот и всё. Вот я и дома. Пока мальчики, – лепетала Коса, неся свой мешок впереди себя.
– Давай, – хлопнул её по заду конвоир. – Вторая!
Когда Ольга вышла, Юра опять крепко вцепился в решётку и бессильно застонал. Он видел её состояние, но сделать ничего не мог.
– Оля, Олечка-а.
Она оглянулась на выходе и взглянула на него мокрыми от слёз глазами. Видно было, что она не прощается с ним, а просто ещё не пришла в себя и мало что понимает. Спрыгнув на мокрый после утреннего дождя асфальт она прищурилась от уже вышедшего из-за облаков яркого весеннего солнца и растерянно озиралась вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Да глаза вон у неё открыты, чё ты чешешь!? – опять рявкнула строгая заключённая, протискивая к выходу свой мешок. – Ну-ка, подскочила быстро! Хахаля твоего теперь нет, на руках носить никто не будет.
В этот момент конвойный открыл дверь их клетки и скомандовал:
– Давай выходи по одной.
Женщины стали осторожно переступать через ноги Ольги, которые лежали поперёк выхода. Она стала подниматься.
– Давай, давай, выскакивай. Я последняя выхожу, – скомандовала в свою очередь из клетки её обидчица.
– Что-то пока пацан её тут был, ты не трогала её, Коса, – с иронией сказал ей конвойный, который уже знал не первый раз ездившую на суд арестантку.
– Да чё мне её хахаль? – воспалилась та. – Он ей здесь уже не поможет. Ну-ка, иди, – пхнула она к двери Ольгу и встала у выхода со своим мешком.
Конвоир выпустил Ольгу и показал рукой, куда идти. Несмотря на свою похотливость, он не стал хлопать её по заднице рукой, как обычно это делал с молодыми заключёнными. Что-то человеческое шевельнулось в нём, и он понял состояние девушки, которую прямо со свободы забрали и посадили в клетку к прожжённым зечкам, к тем самым матёрым волчицам.
* * *
Юра уже сидел в автозаке в одной из двух, разделённых железной стенкой длинных клеток без света, и смотрел, как одна за другой проходят, согнувшись, женщины во вторую. Он сидел у самой двери, верх которой был решетчатый и всё видел, что происходит на улице.
Когда Ольга потеряла сознание он не находил себе места и всё жалобно звал её, но так и не дозвался. И вот сейчас он с замиранием сердца ждал, что её вынесут на руках. Но когда Ольга, пошатываясь, вышла сама и забралась по лестнице в воронок, у него отлегло, и он даже обрадовался.
– Оля! Олька, всё нормально будет! Держись! – подбадривал он её, прильнув лицом к решётке и жадно смотря на любимую.
Следом за ней прошла с тяжёлым вещмешком грозного вида девушка лет тридцати, которая окинула его надменным взглядом, прежде чем войти в свою клетку.
– Девятая! Всё! – послышался крик из здания, и зашла ещё одна хрупкая женщина с распущенными волосами.
– Девятая! – повторил конвоир у дверей клеток и, захлопнув за ней дверь, уселся на лавку перед ними. Второй, захлопнув входную дверь, уселся рядом с ними, и машина тронулась с места.
– Оля! Оля, ты как? – взволнованно спросил Юрий через решётку.
Ольга молчала, ещё не придя в себя. За неё ответила сидящая у самой двери, чтобы строить глазки конвою, та самая заключённая по прозвищу Коса.
– Всё, фраер. Просрал ты свою Олю, – с издёвкой произнесла она. – Теперь вон, симпатичные мальчики из конвоя её трахать будут вместо тебя. Правда, ребят?
Конвоиры улыбнулись ей в ответ и посмотрели на Юрия. Коса не давала им скучать, когда они её сопровождали.
Её голос хоть и звучал с иронией, но был таким грубым, что Юра даже не понял, что это была шутка. Он молящим взглядом уставился на ментов и, вцепившись в решётку пальцами, стал просить.
– Не трогайте её, пожалуйста. Слышите? Это моя невеста.
– Всё, забудь про свою невесту. Её помимо этих мальчиков ещё все дубаки на тюрьме перетрахают, как Зою Космодемьянскую.
Конвой явно забавляла эта сцена, и они решили даже подыграть своей любимой «актрисе», которая внесла приятное разнообразие в их скудные трудовые будни. Один из них вставил ключ-ручку в дверь, за которой находилась Ольга, и спросил у напарника:
– Ну чё, ты будешь?
Тот сделал вид, что раздумывает. А Коса, обрадовавшись игривому настроению конвоя, уступила место у двери Ольге и стала пихать её к выходу.
– Иди, иди, невеста. Сейчас женихи с тобой поиграют, как следует.
От страха Ольга сжалась и заплакала.
– Не-ет! Не надо! – заорал Юра, изо всех сил дергая решётку, и из глаз его полились слёзы отчаяния и бессилия.
– Ха-ха-ха-ха, – захлёбывалась от радости Коса.
В этот момент кто-то сзади тронул Юрия за плечо и сказал вполголоса:
– Не бзди, парень. Они угарают просто.
Юра обернулся на говорившего и тут же повернулся к ментам, надеясь увидеть шутливые улыбки на их лицах. Но те все же услышали, что ему кто-то подсказал, и решили доиграть до конца.
– Да не, чё-то не хочу. Башка болит, – сказал тот, который якобы раздумывал над предложением напарника. – А ты чё не хочешь?
– Так я же с Косой натрахался уже с утра. Ну смотри, как хочешь, – сказал второй конвоир и вытащил ручку обратно.
Юрий недоверчиво посмотрел на мужчину, который подсказал ему о хохме. Он даже не знал, верить ему или нет. Здесь, в этом мире, о котором он слышал столько разных страшных историй, по его представлению всего можно было ожидать.
Тем временем автозак подъехал к воротам тюрьмы и слышно было, как снаружи началось какое-то движение. Кто-то выскочил из кабины на улицу, захлопали какие-то двери. Коса по-прежнему кокетничала с ментами, сидящими на лавке напротив дверей клеток. Она уже оставила Ольгу в покое и переключила всё своё внимание на ментов.
– Ну что, мои хорошие? Наверное не увидимся уже больше в ближайшей пятилетке, на зону уже вояки повезут.
– Да, Косулюшка, – в тон ей с грустью сказал ближайший к ней молодой милиционер и сделал движение, как будто смахивает слезу. – Жаль расставаться с тобой, жаль.
– Нам будет тебя не хватать, – подыгрывал второй конвоир и все втроём весело рассмеялись.
– Но ничё, вот выйду, мы ещё встретимся. Правда? – наивно спросила Коса, полагая, что этой встрече парни будут рады.
Внешние ворота тюрьмы открылись и воронок въехал внутрь. Вокруг машины слышно было много голосов и лай собак. Раньше Ольга и Юрий видели тюрьму только снаружи, изредка проезжая возле её мрачной стены. Теперь же им предстояло увидеть её изнутри и пройти через все её испытания. Лязгнул замок входной двери, кто-то открыл её снаружи, и один из ментов отпрыгнул на улицу. Второй встал у дверей клеток и вставил ручку в дверь, где были женщины.
– Давай сразу в семёрку! – послышался командный голос откуда-то снаружи. – Открывай!
Конвоир открыл дверь женской клетки и скомандовал:
– Пошли! Первая!
– Ну, вот и всё. Вот я и дома. Пока мальчики, – лепетала Коса, неся свой мешок впереди себя.
– Давай, – хлопнул её по заду конвоир. – Вторая!
Когда Ольга вышла, Юра опять крепко вцепился в решётку и бессильно застонал. Он видел её состояние, но сделать ничего не мог.
– Оля, Олечка-а.
Она оглянулась на выходе и взглянула на него мокрыми от слёз глазами. Видно было, что она не прощается с ним, а просто ещё не пришла в себя и мало что понимает. Спрыгнув на мокрый после утреннего дождя асфальт она прищурилась от уже вышедшего из-за облаков яркого весеннего солнца и растерянно озиралась вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95