Джеспер беззвучно закрыл дверь, оставшись снаружи.
– Ответь мне только на один вопрос, – проговорила Пэм, глядя в пол. Лицо ее было неподвижным, как у мраморной статуи.
Малоун знал, о чем она хочет спросить.
– Почему я не могу дать похитителям то, что они хотят? Все не так просто.
– Речь идет о жизни мальчика.
– Не мальчика, Пэм. Нашего сына.
Женщина не ответила. Возможно, она наконец поняла, что он прав. Для того чтобы хоть что-то предпринять, им нужна информация. Малоун сделал охотничью стойку – точно так же, как это происходило с ним во время экзаменов на юридическом факультете, или когда он потребовал перевода из военно-морского флота в группу «Магеллан», или когда вошел в кабинет Стефани Нелли и заявил о том, что увольняется.
Ждать, желать, надеяться – это все, что оставалось Пэм, в сочетании с полным неведением того, что происходит. Впрочем, и Малоун не знал, чем сейчас занята Стефани.
6
Вашингтон, округ Колумбия
Понедельник, 3 октября, 22.30
Стефани Нелли была рада тому, что она одна. Ее лицо было омрачено тревогой, и ей не хотелось бы, чтобы кто-нибудь, особенно начальство, видел ее такой. Она редко позволяла себе оказываться под влиянием происходящего, но похищение Гари Малоуна стало для нее настоящим ударом. Она оказалась в столице по служебной необходимости и только что вернулась с позднего ужина с советником президента по национальной безопасности. Конгресс, проявлявший все большую умеренность, намеревался внести кое-какие поправки в законы, принятые после 11 сентября. В частности, предлагалось сократить ассигнования на антитеррористическую деятельность, поэтому администрация готовилась к схватке. Накануне несколько высокопоставленных чиновников приняли участие в воскресном ток-шоу и обрушились на своих критиков, а утренние газеты вышли с ловко подогнанной информацией, которую скормили им в пресс-службе Белого дома. Стефани вызвали из Атланты, чтобы завтра она помогла справиться с ключевым сенатором-лоббистом, и на сегодняшней встрече как раз обсуждалось, кто и что будет говорить.
До чего же она ненавидела политику!
За время работы в министерстве юстиции ей довелось трудиться уже на трех президентов, но угодить нынешней администрации было, бесспорно, труднее всего. Последовательно занимая правые позиции и постоянно дрейфуя в направлении крайне правого экстремизма, президент уже сумел выиграть второй срок, и в Овальном кабинете ему оставалось сидеть еще три года. Поэтому сейчас он думал о том, какое наследие оставит своим преемникам. А разве существует что-то более завидное, чем слава человека, победившего терроризм!
Для Стефани все это не значило ровным счетом ничего.
Президенты приходят и уходят.
Но поскольку сейчас под угрозой оказались ассигнования на деятельность правительственных учреждений, которые в борьбе с международным терроризмом показали себя с самой лучшей стороны, она пообещала советнику по национальной безопасности, что будет хорошей девочкой и завтра утром на Капитолийским холме скажет все, что от нее требуется.
Однако это было до похищения Гари Малоуна.
В кабинете Торвальдсена зазвонил телефон, и от этого пронзительного звука Малоун, нервы которого и без того находились на пределе, чуть не подпрыгнул на стуле. Трубку взял Хенрик.
– Рад слышать тебя, Стефани. Я тебя тоже целую. – Он улыбнулся собственному лицемерию. – Да, Коттон здесь.
Малоун едва не выхватил у него трубку.
– Я слушаю!
– Значит, так. В День труда мы заметили следы несанкционированного проникновения в нашу базу данных, которое произошло гораздо раньше. Кто-то очень заинтересовался закрытыми файлами, в особенности одним из них.
Коттон знал, о чем идет речь.
– Ты понимаешь, что, скрыв от меня эту информацию, поставила под угрозу жизнь моего сына?
На другом конце линии царило молчание.
– Отвечай мне, черт возьми!
– Я не могла рассказать тебе об этом, Коттон, и ты знаешь почему. Скажи мне просто, что ты намерен делать.
Малоун понял скрытую суть этого вопроса: собирается ли он отдать голосу в сотовом телефоне Александрийское Звено?
– А с какой стати?
– Ты – единственный, кто может ответить на этот вопрос.
– Стоит ли оно того, чтобы ради этого рискнуть жизнью сына? Я должен знать всю историю до конца. Почему мне ничего не сказали пять лет назад?
– Я тоже хотела бы это знать, – проговорила Стефани. – Мне тоже ничего не сказали.
Он уже слышал подобные доводы прежде.
– Не играй со мной в эти игры! Я сейчас не в том настроении.
– Сейчас я с тобой абсолютно откровенна и честна. Мне вправду ничего не сообщили. Ты попросил вмешаться, и я получила на это согласие. Я уже связалась с генеральным прокурором, так что ответы мы получим.
– Откуда вообще кто-то мог узнать про Звено? Ведь все было до такой степени засекречено, что даже ты не имела доступа! Таковы были условия сделки.
– Отличный вопрос!
– И ты до сих пор не сказала, почему не сообщила мне о взломе базы данных.
– Нет, Коттон, не сказала.
– Тебе не приходила в голову мысль о том, что я единственный человек, который знает про Звено? Ты что, не в состоянии сложить два и два?
– Разве могла я ожидать чего-то подобного?
– Ты обязана была ожидать этого! Потому что у тебя двадцатилетний опыт оперативной работы! Потому что ты не тупица! Потому что мы друзья! Потому что… – У Малоуна не хватало слов. – Твоя глупость может стоить моему сыну жизни.
Он видел, как каждое его слово бьет по Пэм, и надеялся, что она не взорвется.
– Я осознавала это, Коттон.
Он не собирался щадить ее.
– Ах, теперь мне стало гораздо легче!
– Я буду разбираться с этим отсюда, но и тебе я могу кое-что предложить. В Швеции у меня есть агент, который утром уже может быть в Дании. Я с ним переговорила. Он тебе все расскажет.
– Где и когда?
– Он предлагает тебе встретиться в замке Кронборг в одиннадцать утра.
Малоун знал это место. Мрачный замок, который обессмертил Шекспир, поселив там Гамлета, стоял на открытом пространстве и смотрелся в холодные воды пролива Орезунд. Сейчас это была самая популярная во всей Скандинавии туристическая достопримечательность.
– Он сказал, что будет ждать тебя в бальной зале. Надеюсь, ты знаешь, о чем речь.
– Я там буду.
– Коттон, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
– Учитывая сложившиеся обстоятельства, это меньшее из того, что ты можешь сделать.
Сказав это, он повесил трубку.
7
Вашингтон, округ Колумбия
Вторник, 4 октября, 4.00
Стефани вошла в дом Брента Грина, генерального прокурора Соединенных Штатов Америки. Сюда, в Джорджтаун, ее привезла правительственная машина. Незадолго до полуночи она позвонила Грину и, вкратце пересказав последние события, попросила о личной встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122