А он ведь был артиллеристом – знаешь эту историю?
– Нет, он не рассказывал.
– Послушай, ты ведь не думаешь, что Верблюд был способен остаться в строю?
– Да уж, едва ли, – отвечаю я. – И что»?
– Кстати, ходят слухи, что наконец дадут денег – может, даже рабочим. Как-то не верилось, но после сегодняшнего представления даже у меня появилась надежда.
Крыло наконец отстегивается. Когда Билл и Грейди его поднимают, я обнаруживаю, что у Марлены в шатре все иначе. В углу – накрытый толстой льняной скатертью стол с тремя приборами. А в остальном шатер совершенно пуст.
– И куда вам вбить кол? Сюда? – спрашивает Грейди, указывая на пустое пространство.
– Да, пожалуй, – отвечаю я.
– Сейчас вернусь. – Он исчезает и миг спустя возвращается с двумя шестнадцатифунтовыми кувалдами, по штуке в каждой руке. Одну он швыряет Биллу, тот совершенно невозмутимо ее ловит и вслед за Грейди заходит в шатер. На удивление ритмичными ударами они вколачивают кол в землю.
Я завожу Рози в шатер и, присев на корточки, привязываю за ногу к колу. Не отрывая этой ноги от земли, она почему-то переносит вес на остальные. Встав, я замечаю, что она тянется к наваленной в углу груде арбузов.
– Закрепить обратно? – спрашивает Грейди, указывая на крыло шатра.
– Да, если не трудно. Едва ли Марлена хочет, чтобы Август увидел Рози до того, как зайдет в шатер.
Грейди пожимает плечами:
– Да ради бога.
– Слушай, Грейди, а можешь чуточку последить за Рози? Я бы сбегал переоделся.
– Ну, не знаю… – прищурившись, оглядывает он Рози. – Если только она не выдернет свой кол или еще чего-нибудь не учудит.
– Не думаю. Но вот смотри, – отвечаю я, подходя к груде арбузов. Рози изгибает хобот и открывает рот в широкой улыбке. Я беру арбуз и разбиваю о землю прямо перед ней. Арбуз раскалывается, и слониха засовывает хобот прямо в алую мякоть и принимается закидывать кусочки в рот вместе с кожурой. – Если что, у тебя есть страховка.
Я выхожу из шатра и отправляюсь переодеваться.
Когда я возвращаюсь, Марлена уже в шатре. На ней расшитое стеклярусом шелковое платье, которое Август подарил ей в тот вечер, когда мы ужинали у них в купе. На шее сверкает бриллиантовое колье.
Довольная Рози уплетает очередной арбуз – как минимум второй, но в углу их еще не меньше полудюжины. Марлена сняла с нее головной убор и повесила на стул перед своим туалетным столиком. В шатре появился сервировочный столик, на нем – тарелки с серебряными колпаками и вино. В ноздри ударяет запах жареного мяса, и живот у меня сразу же сводит от голода.
Раскрасневшаяся Марлена роется в одном из ящиков туалетного столика.
– А, Якоб! – говорит она, оглядываясь через плечо. – Как хорошо! А то я уже беспокоилась. Он будет с минуты на минуту. О боже! Никак не найду. – Она резко выпрямляется, не закрывая ящика. Оттуда свисают розовые лоскуты. – Можешь помочь?
– Без вопросов!
Она достает из трехногого серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского и протягивает мне. Кубики льда в ведерке позвякивают, со дня бутылки капает вода.
– Открой, пожалуйста, когда он войдет. И крикни: «Сюрприз»!
– Договорились, – отвечаю я и беру у нее бутылку. Размотав проволоку, зажимаю пробку большим пальцем. Рози тут же вытягивает хобот и пытается просунуть его между моими пальцами и бутылкой. Марлена продолжает рыться в ящике.
– Это что еще такое?
Я поднимаю глаза. Перед нами стоит Август.
– Ой! – восклицает, поворачиваясь, Марлена. – Сюрприз!
– Сюрприз! – вторю ей я, уворачиваясь от Рози и выдергивая пробку. Отскочив от брезента, она падает в траву. Шампанское брызжет у меня из-под пальцев, я хохочу. Марлена подставляет под струю пару бокалов, но пока нам удается состыковаться, из бутылки, которую Рози все еще пытается вырвать у меня из рук, выливается не меньше трети.
Опустив глаза, я вижу, что розовые шелковые туфельки Марлены потемнели от шампанского.
– Ой, простите! – смеюсь я.
– Ничего страшного, – отвечает она. – Это не последняя бутылка.
– Я спрашиваю, это что еще такое?
Мы с Марленой замираем, не разнимая рук. Она беспокойно поднимает взгляд. В обеих руках у нее по почти что пустому бокалу для шампанского.
– Это сюрприз! Праздник.
Смертельно побледневший Август смотрит на нас, не мигая. Пиджак у него расстегнут, галстук ослаблен.
– Да уж, сюрприз, – говорит он, снимая цилиндр, и крутит его в руках, внимательно изучая. Волосы у него на лбу всклокочены. Вскоре он уже глядит на нас в упор, подняв бровь. – Вы полагаете?
– Что, прости? – упавшим голосом спрашивает Марлена.
Встряхнув запястьем, он швыряет цилиндр в угол. Медленно, методично снимает пиджак. Подходит к туалетному столику и поднимает пиджак так, как если бы намеревался повесить его на спинку стула. Однако, увидев головной убор Рози, останавливается. Передумав, складывает пиджак и кладет на сиденье. Опуская взгляд, упирается им в торчащие из ящика розовые ленты.
– Что, я не вовремя? – спрашивает он, окидывая нас с Марленой красноречивым взглядом.
Спрашивает очень обыденно, как если бы просил передать соль.
– Дорогой, я не понимаю, о чем ты, – мягко говорит Марлена.
Август наклоняется, вытаскивает из ящика длинную, почти прозрачную оранжевую ленту и, пропустив ее сквозь пальцы, принимается обматывать вокруг них.
– Баловались с ленточками, а? – Он перехватывает ленту за другой конец и вновь пропускает сквозь пальцы. – Ах ты, негодница! А ведь я догадывался.
Марлена таращится на него, потеряв дар речи.
– Итак, – продолжает он, – празднуем случку? А времени-то я вам дал достаточно? Или, может, мне уйти и вернуться попозже? Должен признать, слон – это что-то новенькое.
Страшно подумать.
– Боже правый, о чем ты?
– Ага, два бокала, – замечает он, взглянув на ее руки.
– Что? – она поднимает бокалы так быстро, что их содержимое выплескивается в траву. – Так третий же…
– Думаешь, я совсем дурак?
– Август… – вмешиваюсь я.
– Заткни пасть! Заткни свою вонючую пасть!
Август багровеет и выпучивает глаза. Он весь дрожит от ярости.
Мы с Марленой стоим совершенно неподвижно и от удивления не можем вымолвить ни слова. На лице Августа теперь появляется что-то вроде удовлетворения. Он продолжает играть с лентами и даже улыбается, а потом, аккуратно их свернув, складывает обратно в ящик. Выпрямившись, он принимается медленно покачивать головой.
– Вы… вы… вы… – подняв руку, он обмахивается пальцами, а перестав, замечает свою трость с серебряным набалдашником, прислоненную к стене у стола, где я ее поставил. Медленно подойдя к столу, Август берет ее в руки.
Услышав, как за моей спиной что-то льется, я резко поворачиваюсь. Рози, плотно прижав к голове уши и загнув хобот под морду, мочится в траву.
Август постукивает серебряным набалдашником о ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Нет, он не рассказывал.
– Послушай, ты ведь не думаешь, что Верблюд был способен остаться в строю?
– Да уж, едва ли, – отвечаю я. – И что»?
– Кстати, ходят слухи, что наконец дадут денег – может, даже рабочим. Как-то не верилось, но после сегодняшнего представления даже у меня появилась надежда.
Крыло наконец отстегивается. Когда Билл и Грейди его поднимают, я обнаруживаю, что у Марлены в шатре все иначе. В углу – накрытый толстой льняной скатертью стол с тремя приборами. А в остальном шатер совершенно пуст.
– И куда вам вбить кол? Сюда? – спрашивает Грейди, указывая на пустое пространство.
– Да, пожалуй, – отвечаю я.
– Сейчас вернусь. – Он исчезает и миг спустя возвращается с двумя шестнадцатифунтовыми кувалдами, по штуке в каждой руке. Одну он швыряет Биллу, тот совершенно невозмутимо ее ловит и вслед за Грейди заходит в шатер. На удивление ритмичными ударами они вколачивают кол в землю.
Я завожу Рози в шатер и, присев на корточки, привязываю за ногу к колу. Не отрывая этой ноги от земли, она почему-то переносит вес на остальные. Встав, я замечаю, что она тянется к наваленной в углу груде арбузов.
– Закрепить обратно? – спрашивает Грейди, указывая на крыло шатра.
– Да, если не трудно. Едва ли Марлена хочет, чтобы Август увидел Рози до того, как зайдет в шатер.
Грейди пожимает плечами:
– Да ради бога.
– Слушай, Грейди, а можешь чуточку последить за Рози? Я бы сбегал переоделся.
– Ну, не знаю… – прищурившись, оглядывает он Рози. – Если только она не выдернет свой кол или еще чего-нибудь не учудит.
– Не думаю. Но вот смотри, – отвечаю я, подходя к груде арбузов. Рози изгибает хобот и открывает рот в широкой улыбке. Я беру арбуз и разбиваю о землю прямо перед ней. Арбуз раскалывается, и слониха засовывает хобот прямо в алую мякоть и принимается закидывать кусочки в рот вместе с кожурой. – Если что, у тебя есть страховка.
Я выхожу из шатра и отправляюсь переодеваться.
Когда я возвращаюсь, Марлена уже в шатре. На ней расшитое стеклярусом шелковое платье, которое Август подарил ей в тот вечер, когда мы ужинали у них в купе. На шее сверкает бриллиантовое колье.
Довольная Рози уплетает очередной арбуз – как минимум второй, но в углу их еще не меньше полудюжины. Марлена сняла с нее головной убор и повесила на стул перед своим туалетным столиком. В шатре появился сервировочный столик, на нем – тарелки с серебряными колпаками и вино. В ноздри ударяет запах жареного мяса, и живот у меня сразу же сводит от голода.
Раскрасневшаяся Марлена роется в одном из ящиков туалетного столика.
– А, Якоб! – говорит она, оглядываясь через плечо. – Как хорошо! А то я уже беспокоилась. Он будет с минуты на минуту. О боже! Никак не найду. – Она резко выпрямляется, не закрывая ящика. Оттуда свисают розовые лоскуты. – Можешь помочь?
– Без вопросов!
Она достает из трехногого серебряного ведерка со льдом бутылку шампанского и протягивает мне. Кубики льда в ведерке позвякивают, со дня бутылки капает вода.
– Открой, пожалуйста, когда он войдет. И крикни: «Сюрприз»!
– Договорились, – отвечаю я и беру у нее бутылку. Размотав проволоку, зажимаю пробку большим пальцем. Рози тут же вытягивает хобот и пытается просунуть его между моими пальцами и бутылкой. Марлена продолжает рыться в ящике.
– Это что еще такое?
Я поднимаю глаза. Перед нами стоит Август.
– Ой! – восклицает, поворачиваясь, Марлена. – Сюрприз!
– Сюрприз! – вторю ей я, уворачиваясь от Рози и выдергивая пробку. Отскочив от брезента, она падает в траву. Шампанское брызжет у меня из-под пальцев, я хохочу. Марлена подставляет под струю пару бокалов, но пока нам удается состыковаться, из бутылки, которую Рози все еще пытается вырвать у меня из рук, выливается не меньше трети.
Опустив глаза, я вижу, что розовые шелковые туфельки Марлены потемнели от шампанского.
– Ой, простите! – смеюсь я.
– Ничего страшного, – отвечает она. – Это не последняя бутылка.
– Я спрашиваю, это что еще такое?
Мы с Марленой замираем, не разнимая рук. Она беспокойно поднимает взгляд. В обеих руках у нее по почти что пустому бокалу для шампанского.
– Это сюрприз! Праздник.
Смертельно побледневший Август смотрит на нас, не мигая. Пиджак у него расстегнут, галстук ослаблен.
– Да уж, сюрприз, – говорит он, снимая цилиндр, и крутит его в руках, внимательно изучая. Волосы у него на лбу всклокочены. Вскоре он уже глядит на нас в упор, подняв бровь. – Вы полагаете?
– Что, прости? – упавшим голосом спрашивает Марлена.
Встряхнув запястьем, он швыряет цилиндр в угол. Медленно, методично снимает пиджак. Подходит к туалетному столику и поднимает пиджак так, как если бы намеревался повесить его на спинку стула. Однако, увидев головной убор Рози, останавливается. Передумав, складывает пиджак и кладет на сиденье. Опуская взгляд, упирается им в торчащие из ящика розовые ленты.
– Что, я не вовремя? – спрашивает он, окидывая нас с Марленой красноречивым взглядом.
Спрашивает очень обыденно, как если бы просил передать соль.
– Дорогой, я не понимаю, о чем ты, – мягко говорит Марлена.
Август наклоняется, вытаскивает из ящика длинную, почти прозрачную оранжевую ленту и, пропустив ее сквозь пальцы, принимается обматывать вокруг них.
– Баловались с ленточками, а? – Он перехватывает ленту за другой конец и вновь пропускает сквозь пальцы. – Ах ты, негодница! А ведь я догадывался.
Марлена таращится на него, потеряв дар речи.
– Итак, – продолжает он, – празднуем случку? А времени-то я вам дал достаточно? Или, может, мне уйти и вернуться попозже? Должен признать, слон – это что-то новенькое.
Страшно подумать.
– Боже правый, о чем ты?
– Ага, два бокала, – замечает он, взглянув на ее руки.
– Что? – она поднимает бокалы так быстро, что их содержимое выплескивается в траву. – Так третий же…
– Думаешь, я совсем дурак?
– Август… – вмешиваюсь я.
– Заткни пасть! Заткни свою вонючую пасть!
Август багровеет и выпучивает глаза. Он весь дрожит от ярости.
Мы с Марленой стоим совершенно неподвижно и от удивления не можем вымолвить ни слова. На лице Августа теперь появляется что-то вроде удовлетворения. Он продолжает играть с лентами и даже улыбается, а потом, аккуратно их свернув, складывает обратно в ящик. Выпрямившись, он принимается медленно покачивать головой.
– Вы… вы… вы… – подняв руку, он обмахивается пальцами, а перестав, замечает свою трость с серебряным набалдашником, прислоненную к стене у стола, где я ее поставил. Медленно подойдя к столу, Август берет ее в руки.
Услышав, как за моей спиной что-то льется, я резко поворачиваюсь. Рози, плотно прижав к голове уши и загнув хобот под морду, мочится в траву.
Август постукивает серебряным набалдашником о ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83