Поэтому еще больше разозлилась.
Я – женщина, и мне уже почти тридцать. Через два года. И время мое, я это чувствую, бежит сквозь пальцы, как белый песок в Тунисе. Кстати, Тунис был большой моей ошибкой. Только зря деньги потратила. Потому что в отеле были одни соотечественники и ни одного – с деньгами. Ну, написала репортаж. Дальше что? В Куршевеле уж точно так не лопухнусь.
Я сделала вид, что мне надо в туалет, а по возвращении попросила племяшку передвинуться к окну и заняла место между отчаянно кокетничающими голубками. Во избежание. Вот, зуб даю: Максик мой маневр понял! Что ж, тем лучше. Быстрее отвяжется. Нам с Юлькой сопровождающие не нужны, тем более такие бесперспективные. Юльке – родители не велели, а для меня он, тем более, просто опасен. С какой стати создавать у порядочных и перспективных мужчин ложное впечатление, что я несвободна? Мы едем в Куршевель как одинокие самостоятельные девушки, уставшие от столичной суеты.
Хотя с Юлькой так оно и есть.
– Даш, может, вас подвезти? Меня встречают.
Снова он. На плече спортивная сумка, за плечом – серебристый чехол с бордом. Смотри-ка, и на снаряжение разорился. Ну, денди!
– Спасибо, добрый человек, – выгнула я шею в поклоне. – У нас трансфер до отеля.
– А отель какой?
– Дом колхозника.
– Даш, ну что ты такая колючая? – смеется.
Достал.
– Максик, – не выдержала я, – ты на Юльку глазки не клади, а то обратно собрать не сможешь. Понял? – И я улыбнулась со всем присущим мне очарованием.
– Вы – сестры?
– А тебе-то что?
– Да нет, ничего, просто очень похожи.
– Мы – лесбиянки.
– Оп… – Он подавился! Чем там, не знаю, удивлением или восторгом. Сглотнул. Шмыгнул носом. – Да ладно тебе!
– Не веришь?
– Не-а! Лесбиянок мужики не интересуют. А вас – очень.
– Да пошел ты.
– Даш, ну не злись! Смотри, тут нашего возраста и людей почти нет. Одни папики. Компания-то все равно нужна.
Его слова про «наш возраст» меня смягчили. Уж в чем-чем, а признаваться в том, что мне давно не двадцать, я не собиралась. К тому же, если он не видит серьезной разницы между мной и Юлькой, то он – нормальный пацан! Хотя в данное время все равно – лишний.
– Шучу. – Теперь мне пришлось улыбнуться виновато. – Просто устала. Езжай! Еще увидимся.
– Так отель-то какой?
– Понятия не имею. – Я пожала плечами. – Я, что ли, путевки покупала? Вроде нормальный, в Куршевеле, 1850.
Мне приятно было играть в эту игру, чувствовать себя обеспеченной барышней, которой все равно, какой отель и в каком месте, потому что она наперед знает, что у нее будет только самое лучшее.
– Ого! – уважительно протянул Макс. – Самое крутое место на курорте.
– Понятия не имею. – Я легкомысленно зевнула: – Какая разница? Куршевель он и в Африке – Куршевель.
Тут его кто-то окликнул откуда-то из-за колонны. Он обернулся, махнул рукой:
– Все, Даш, побежал. До встречи!
– Бай-бай, – мило отозвалась я.
С равнодушно-тоскующим видом я присела на краешек пластикового кресла. Изящно выгнула спину и тюльпаном свесила голову набок. Со стороны это должно выглядеть красиво: девушке наскучил перелет, она хочет поскорее оказаться в комфортном номере, а пока сидит и ждет, когда к ее ногам доставят багаж.
* * *
Удивительное дело! Женевский аэропорт просто кишмя кишел нашими соотечественниками. Я бы еще поняла, если бы это был чартер из Москвы, но чтобы столько с парижского рейса?.. Мы, кстати, тоже могли бы лететь чартером, но Ильдару, Юлькиному героическому папаше, потребовалось попутно передать какой-то важный пакет французскому партнеру. Почте он доверить не мог, отрядил нас поработать курьерами. Вернее, подработать. Потому что «за неудобства, причиненные девочкам глупой пересадкой», как выразилась Галка, моя двоюродная сестра, Юлькина мамаша и супруга Ильдара, девочкам, то есть нам, именно нам, а не персонально Юльке, Ильдар отслюнил пятьсот евриков. На кофе. Конечно, можно было бы покочевряжиться, настропалить Юльку выцыганить больше, но во мне, как всегда некстати, заговорила совесть. И так ведь еду на халяву. Да еще и «командировочные» положили.
Представляю, как теперь стану говорить: «Вот когда я была в Париже…» И это будет чистая правда. Врать я не люблю, очень, даже из хвастовства. А так – была в Париже? Была. Да, город не весь сумела посмотреть. Что ж, Лувр я и в Интернете увижу. А Елисейские Поля хоть сейчас описать могу в подробностях. Мне, как профессиональной журналистке, достаточно атмосферу почувствовать, воздуха глотнуть. А дальше. Таланту все равно, что в уме представлять – Париж или Жмеринку. Хотя во втором населенном пункте я тоже не бывала. И даже не знаю, есть ли там аэропорт. Ох, забыла! Теперь же еще я и в Женеве была!
Да, с этой поездкой мне повезло. Не прихвати Ильдар в своей Татарии бронхит, сидела бы я сейчас в Москве, смотрела бы, как за окном мельтешит не то снег, не то дождь, пакость, одним словом, и высасывала бы из пальца очередной шедевр про какую-нибудь эстрадную диву. В лучшем случае – собралась бы в апреле в Египет. С какой-нибудь такой же нищей, как я, подругой. Путевка – семьсот долларов, на развлечения еще пятьсот. И весь каприз.
А тут Ильдарчик – дай ему Бог (или кто там у них – Аллах?) частых бронхитов! – потащился в свои нефтяные владения, куда-то под город Салават, и так там уработался, что простыл. Осложнился бронхитом. Я-то, зная Ильдара, была уверена, что простудился он не на нефтяной вышке, как излагал семье, а на какой-нибудь фотомодели, которую, ради сексуального экстрима, мог и на вышку затащить. Вот и продуло бедолагу. Видели однажды, знаем. Но об этом – ни-ни! Зятек мне за толерантность тогда отвалил пятьсот баксов на часы от Cavalli. Вот они, мои малепусечки. Тикают. К тому же и Галка, моя сестрица, верит мужу свято. И правильно делает: доверие в семье – это главное. Я тоже своему олигархику, когда замуж выйду, во всем потакать стану. Жалко мне, что ли?
Вот Ильдара мне очень жалко. Особенно я его стала жалеть, когда Галка попросила меня сопроводить Юльку в Куршевель. Они всей семьей сюда собирались и шале заранее заказали, да подлая болезнь подкосила отца-молодца. Галка быстро переориентировалась, сняла бронь с куршевельского шале и намылилась в Эмираты. Причем не куда-нибудь, а в самый дорогущий отель – «Парус» или как это? – «Burj Al Arab». Правильно, куда же им, бедолагам, еще податься, ежели Куршевель по климату не подходит?
Видела я этот «Парус» позапрошлой зимой. Мы из своего трехзвездочного туда на экскурсию ходили. Просто пещера Али-Бабы, да и только: золото, кожа, камни-самоцветы, мрамор, красное дерево. 202 VIP-номера, причем 200 – бронируют наши, а два оставшихся – какие-то местные шейхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Я – женщина, и мне уже почти тридцать. Через два года. И время мое, я это чувствую, бежит сквозь пальцы, как белый песок в Тунисе. Кстати, Тунис был большой моей ошибкой. Только зря деньги потратила. Потому что в отеле были одни соотечественники и ни одного – с деньгами. Ну, написала репортаж. Дальше что? В Куршевеле уж точно так не лопухнусь.
Я сделала вид, что мне надо в туалет, а по возвращении попросила племяшку передвинуться к окну и заняла место между отчаянно кокетничающими голубками. Во избежание. Вот, зуб даю: Максик мой маневр понял! Что ж, тем лучше. Быстрее отвяжется. Нам с Юлькой сопровождающие не нужны, тем более такие бесперспективные. Юльке – родители не велели, а для меня он, тем более, просто опасен. С какой стати создавать у порядочных и перспективных мужчин ложное впечатление, что я несвободна? Мы едем в Куршевель как одинокие самостоятельные девушки, уставшие от столичной суеты.
Хотя с Юлькой так оно и есть.
– Даш, может, вас подвезти? Меня встречают.
Снова он. На плече спортивная сумка, за плечом – серебристый чехол с бордом. Смотри-ка, и на снаряжение разорился. Ну, денди!
– Спасибо, добрый человек, – выгнула я шею в поклоне. – У нас трансфер до отеля.
– А отель какой?
– Дом колхозника.
– Даш, ну что ты такая колючая? – смеется.
Достал.
– Максик, – не выдержала я, – ты на Юльку глазки не клади, а то обратно собрать не сможешь. Понял? – И я улыбнулась со всем присущим мне очарованием.
– Вы – сестры?
– А тебе-то что?
– Да нет, ничего, просто очень похожи.
– Мы – лесбиянки.
– Оп… – Он подавился! Чем там, не знаю, удивлением или восторгом. Сглотнул. Шмыгнул носом. – Да ладно тебе!
– Не веришь?
– Не-а! Лесбиянок мужики не интересуют. А вас – очень.
– Да пошел ты.
– Даш, ну не злись! Смотри, тут нашего возраста и людей почти нет. Одни папики. Компания-то все равно нужна.
Его слова про «наш возраст» меня смягчили. Уж в чем-чем, а признаваться в том, что мне давно не двадцать, я не собиралась. К тому же, если он не видит серьезной разницы между мной и Юлькой, то он – нормальный пацан! Хотя в данное время все равно – лишний.
– Шучу. – Теперь мне пришлось улыбнуться виновато. – Просто устала. Езжай! Еще увидимся.
– Так отель-то какой?
– Понятия не имею. – Я пожала плечами. – Я, что ли, путевки покупала? Вроде нормальный, в Куршевеле, 1850.
Мне приятно было играть в эту игру, чувствовать себя обеспеченной барышней, которой все равно, какой отель и в каком месте, потому что она наперед знает, что у нее будет только самое лучшее.
– Ого! – уважительно протянул Макс. – Самое крутое место на курорте.
– Понятия не имею. – Я легкомысленно зевнула: – Какая разница? Куршевель он и в Африке – Куршевель.
Тут его кто-то окликнул откуда-то из-за колонны. Он обернулся, махнул рукой:
– Все, Даш, побежал. До встречи!
– Бай-бай, – мило отозвалась я.
С равнодушно-тоскующим видом я присела на краешек пластикового кресла. Изящно выгнула спину и тюльпаном свесила голову набок. Со стороны это должно выглядеть красиво: девушке наскучил перелет, она хочет поскорее оказаться в комфортном номере, а пока сидит и ждет, когда к ее ногам доставят багаж.
* * *
Удивительное дело! Женевский аэропорт просто кишмя кишел нашими соотечественниками. Я бы еще поняла, если бы это был чартер из Москвы, но чтобы столько с парижского рейса?.. Мы, кстати, тоже могли бы лететь чартером, но Ильдару, Юлькиному героическому папаше, потребовалось попутно передать какой-то важный пакет французскому партнеру. Почте он доверить не мог, отрядил нас поработать курьерами. Вернее, подработать. Потому что «за неудобства, причиненные девочкам глупой пересадкой», как выразилась Галка, моя двоюродная сестра, Юлькина мамаша и супруга Ильдара, девочкам, то есть нам, именно нам, а не персонально Юльке, Ильдар отслюнил пятьсот евриков. На кофе. Конечно, можно было бы покочевряжиться, настропалить Юльку выцыганить больше, но во мне, как всегда некстати, заговорила совесть. И так ведь еду на халяву. Да еще и «командировочные» положили.
Представляю, как теперь стану говорить: «Вот когда я была в Париже…» И это будет чистая правда. Врать я не люблю, очень, даже из хвастовства. А так – была в Париже? Была. Да, город не весь сумела посмотреть. Что ж, Лувр я и в Интернете увижу. А Елисейские Поля хоть сейчас описать могу в подробностях. Мне, как профессиональной журналистке, достаточно атмосферу почувствовать, воздуха глотнуть. А дальше. Таланту все равно, что в уме представлять – Париж или Жмеринку. Хотя во втором населенном пункте я тоже не бывала. И даже не знаю, есть ли там аэропорт. Ох, забыла! Теперь же еще я и в Женеве была!
Да, с этой поездкой мне повезло. Не прихвати Ильдар в своей Татарии бронхит, сидела бы я сейчас в Москве, смотрела бы, как за окном мельтешит не то снег, не то дождь, пакость, одним словом, и высасывала бы из пальца очередной шедевр про какую-нибудь эстрадную диву. В лучшем случае – собралась бы в апреле в Египет. С какой-нибудь такой же нищей, как я, подругой. Путевка – семьсот долларов, на развлечения еще пятьсот. И весь каприз.
А тут Ильдарчик – дай ему Бог (или кто там у них – Аллах?) частых бронхитов! – потащился в свои нефтяные владения, куда-то под город Салават, и так там уработался, что простыл. Осложнился бронхитом. Я-то, зная Ильдара, была уверена, что простудился он не на нефтяной вышке, как излагал семье, а на какой-нибудь фотомодели, которую, ради сексуального экстрима, мог и на вышку затащить. Вот и продуло бедолагу. Видели однажды, знаем. Но об этом – ни-ни! Зятек мне за толерантность тогда отвалил пятьсот баксов на часы от Cavalli. Вот они, мои малепусечки. Тикают. К тому же и Галка, моя сестрица, верит мужу свято. И правильно делает: доверие в семье – это главное. Я тоже своему олигархику, когда замуж выйду, во всем потакать стану. Жалко мне, что ли?
Вот Ильдара мне очень жалко. Особенно я его стала жалеть, когда Галка попросила меня сопроводить Юльку в Куршевель. Они всей семьей сюда собирались и шале заранее заказали, да подлая болезнь подкосила отца-молодца. Галка быстро переориентировалась, сняла бронь с куршевельского шале и намылилась в Эмираты. Причем не куда-нибудь, а в самый дорогущий отель – «Парус» или как это? – «Burj Al Arab». Правильно, куда же им, бедолагам, еще податься, ежели Куршевель по климату не подходит?
Видела я этот «Парус» позапрошлой зимой. Мы из своего трехзвездочного туда на экскурсию ходили. Просто пещера Али-Бабы, да и только: золото, кожа, камни-самоцветы, мрамор, красное дерево. 202 VIP-номера, причем 200 – бронируют наши, а два оставшихся – какие-то местные шейхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63