– Я вам уже ответил. Мальчик – мой племянник. Он не продается, поэтому не надо настаивать.
Турок, похоже, не был обижен откровенным тоном Гаэтана. Он только коснулся двумя пальцами своего огромного красного тюрбана и поклонился:
– Дядя может иметь власть отца…
Сказав так, турецкий эмиссар вернулся к пестрой группе своих единоверцев, поджидавших его в другой части двора.
Гаэтан и Зефирина с облегчением вздохнули.
– Я не должен ни на минуту оставлять вас одну, Зефи, – прошептал он.
Зефирина закрыла глаза.
Князь Фарнелло говорил те же слова в Пиццигеттоне, после того, как она побывала у заключенного в испанскую тюрьму Франциска I.
Зефирина прижала руку к груди. Откуда эта боль, неожиданно кольнувшая в сердце?
И вот уже посреди терзавших ее головку беспокойных мыслей всплыл образ надменного, властного мужчины, пожалуй, слишком уверенного в себе, с неотразимым саркастическим взглядом, волнующее воспоминание о котором, как бы она этому ни противилась, настигло ее точно удар бича.
– Вам плохо? – забеспокоился Гаэтан.
Зефирина покачала головой. Ничего подобного, донна Зефира, как называл ее князь Фарнелло, чувствует себя прекрасно.
А через несколько минут молодые люди, оседлав свежих лошадей, уже мчались по дороге, ведущей в Сиену.
Было пасмурно. Свинцовые облака затянули все небо. В предгрозовом затишье слышен был лишь цокот копыт по каменистой дороге.
Но вот загремели раскаты грома, засверкали молнии, и всадники стали торопить коней. Неожиданно посыпавшиеся с неба градины, величиной с перепелиное яйцо, ввергли животных в панический страх. Трудно даже представить, чем бы все кончилось, не будь Зефирина и Гаэтан прекрасными наездниками.
Сквозь треск и грохот разбушевавшейся стихии Зефирина что-то крикнула. Гаэтан скорее догадался, чем расслышал: она предупреждала, что в такую погоду не следует находиться вблизи деревьев. Гаэтан указал пальцем на заброшенную пастушью хижину на вершине холма. Пришпорив коней, молодые люди устремились в этом направлении.
В черном небе сверкнула и змеей проползла голубая молния. Зефирина вскрикнула и потеряла сознание.
Глава II
РИМИНИ И ЕГО БАНДА
«Я мертва…» – подумала Зефирина. Окруженная полной темнотой, она чувствовала себя так, будто плывет по воздуху. «Если только это не сон…»
Но мало-помалу сознание и память стали возвращаться к ней. Она почувствовала, что все тело ее болит как после побоев. И в то же время ощущение раскачивания не проходило. Она лежала в абсолютном мраке, без движения, слабее, чем новорожденный, но уж глухой-то она не была. Сначала Зефирина услышала звук плещущей воды.
– Так, значит, я жива… где-то в море… на корабле, и из-за этого со мной случилась морская болезнь…»
Потом сквозь дремоту до ее слуха донеслись резковатые звуки какого-то струнного инструмента, и одновременно она уловила блаженный, ласкающий запах жаркого из дичи.
В конце концов, она была голодна. Зефирина застонала. Но ни единый звук не вырвался из ее уст. Она попыталась перевернуться на бок, но не смогла. Ей хотелось приоткрыть веки, но они будто склеились.
И тут Зефирина поняла. На глазах у нее была повязка, а сама она оказалась связанной, с кляпом во рту и в каком-то таинственном месте.
И вовсе не из-за молнии она лишилась сознания, а просто лошади наткнулись на протянутую поперек дороги веревку. Они с Гаэтаном попали в настоящую ловушку.
«Гаэтан… что с ним произошло? Уж не попала ли я в руки князя Фарнелло?»
Но как бы ни была сильна обида, нанесенная женой Леопарду, она была уверена, что гордый ломбардец никогда не позволил бы себе так с ней обращаться.
«А турок?.. Может, это он и его янычары похитили меня для гарема Сулеймана!»
Последняя мысль заставила ее застонать, беззвучно, конечно. Девушка попробовала еще раз пошевелиться, но, кажется, чем больше она двигалась, тем сильнее в нее врезались веревки.
Теперь до нее уже доносились голоса. Потом послышались спускающиеся по ступеням шаги.
Зефирина замерла. Чья-то рука стала ощупывать ее грудь, потом настойчиво пошарила между ног. Обреченная на бессилие, она могла только двигать бедрами на жестком полу.
Раздался взрыв хохота.
– Никакого сомнения, шеф, это – женщина…
– Ты уверен, Медная Задница?
– Ну, шеф, я все-таки еще могу отличить девицу от парня…
Мужчины продолжали обсуждать, но говорили на местном наречии, которое молодая женщина понимала с трудом.
Еще чья-то рука принялась бесцеремонно ощупывать ее. Волна жара и стыда залила ее, особенно когда чужие пальцы упорно блуждали вокруг места, подтверждавшего, что она женщина.
С пылающими под повязкой щеками она так хотела защитить себя, кусаться, выть, обругать этих мерзавцев, которые нанесли оскорбление ее женскому естеству. Чужие пальцы оставили ее.
– Ты прав, Медная Задница. Я думаю, – это хорошая добыча. Вынь-ка у нее изо рта кляп, чтобы мы могли поговорить, – приказал голос шефа.
Но как только Медная Задница выполнил просьбу, Зефирина разразилась потоком проклятий. Толстая пятерня тут же прикрыла ей рот. С каким-то дикарским наслаждением она вонзила зубы в навалившуюся на нее руку. Язык ощутил вкус чужой крови, и в тот же миг раздался истошный крик.
– Ой-ой, да она бешеная!
– Заткни ей снова рот, но сними с лица повязку, чтоб Я посмотрел на ее лицо…
Задыхающаяся и обессиленная, Зефирина смогла, наконец, при мерцающем свете фонаря разглядеть своих мучителей и то место, в котором она находилась.
Она увидела, что лежит на нарах и что, стало быть, находится в тюрьме. Потолок был таким низким, что оба стоящих около нее человека вынуждены были пригнуть голову.
Несмотря на сильное потрясение, Зефирина внимательно разглядывала незнакомцев.
– Зверюшка прокусила мне руку до самой кости, – проворчал Медная Задница.
Он облизывал рану. Это был человек, что называется, грубо сколоченный, с гривой седеющих волос. На лице его были видны следы оспы. Второй мужчина, много моложе, высокий, очень худой, прятал волосы, как многие моряки, под завязанной узлом косынкой, поверх которой была надета шляпа из липового лыка. И тот, и другой были в одежде, которую носит простонародье: короткие штаны из грубошерстной ткани с открытой застежкой, жилет из бараньей кожи поверх красной блузы.
Однако внимание Зефирины привлекла не столько одежда, сколько серьги с алмазами и усыпанные рубинами и сапфирами аксельбанты, которые главарь банды носил с подчеркнутой уверенностью. Он, кстати, поинтересовался:
– Come st? signora? (Как вы себя чувствуете, синьора?)
Вопрос прозвучал вежливо, но явно неуместно.
– Он… рон…, – ответила Зефирина сквозь повязку.
– Будете ли вы вести себя спокойно, если я вас развяжу? – спросил он приветливым тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96