Отлично справляясь с ролью крестьян, они без труда ускользали от любопытства слишком усердных солдат.
Любопытные отношения сложились в те дни между Фульвио и Зефириной. Временами молодой женщине казалось, что муж взял ее к себе в качестве оруженосца. Со времени их пребывания в замке Святого Ангела Фульвио как будто стал питать к ней огромное доверие. В пути он не раз интересовался ее мнением о дороге, об обстановке. Он внимательно выслушивал все, что она говорила, но так как они никогда не оставались наедине, разговор на этом затухал.
На сеновалах или в открытом поле Фульвио укладывался спать рядом с Пикколо и Паоло, за которым князь преданно ухаживал. Зефирина ложилась рядом с Плюш и служанками.
Она злилась, что ей не удается уединиться с Фульвио.
Однажды ночью, несмотря на дневную усталость, ей никак не удавалось заснуть рядом с храпевшей Плюш. Зефирина встала и вышла из овчарни, в которой они нашли приют. В крестьянском платье, заменившем ей нищенские лохмотья, она сделала несколько шагов и прислонилась к оливковому дереву. В звездном небе Зефирина заметила одну более крупную, чем другие, звезду, такую яркую, что не могла оторвать глаз от нее.
Она не заметила, как человек, одетый в простецкую рубаху, приблизился к ней неслышной кошачьей походкой.
– Да, прекрасная дама, не только мы, жалкие людишки, но все вокруг, от Солнца до Луны, вращается вместе с Землей!
Фульвио склонился над Зефириной. От этих слов она невольно торопливо перекрестилась.
– Замолчите, мессир… ваши слова – чистая ересь!
Белые зубы Фульвио сверкали в ночи. Он молча смеялся. Потом приподнял ее подбородок, заставляя снова взглянуть на небесный свод.
– Как вы, Зефирина, умнейшая среди людей своего поколения, можете скатываться до таких банальностей? В науке не может быть ничего еретического, речь может идти только о математических понятиях.
Однако, – возразила Зефирина, – если, как вы, Фульвио, утверждаете, Земля вращается, то прежде всего мы не могли бы находиться в стоячем положении, а предметы, подброшенные нами вверх, падали бы не к нашим ногам, а… позади нас.
– Неплохо рассуждаете, – согласился Фульвио. – Я по памяти перепишу для вас трактат моего польского друга Коперника, который он прислал мне из Торуни накануне разграбления Рима. Я знаю, что он прав. Вот послушайте, Зефирина…
Разговаривая с ней, Фульвио прижал ее головку к своему плечу.
– …Воздух, облака, птицы и мы сами вовлечены в движение Земли… и еще семи планет, которые вращаются вокруг Солнца.
– А Аристотель и Птолемей говорили, что…
– Что вы самый прехорошенький маленький солдат на земле, которая вертится… и к черту всех астрономов.
С легкомыслием, приводящим ее в отчаяние, Фульвио чмокнул Зефирину в лоб и, прежде чем удалиться, дал совет:
– Быстро отправляйтесь спать, Зефирина. Если все сложится хорошо, завтра мы сядем на корабль и отплывем в Неаполь…
Благодаря личному знакомству Фульвио с живущим в порту еврейским ростовщиком, которому лет десять назад князь спас жизнь в какой-то драке, беглецы смогли погрузиться на маленький трехмачтовый парусник, совершавший под командованием португальского капитана каботажное плавание между Мессиной и Мальтой.
За тысячу цехинов с носа, не выясняя личности пассажиров, капитан согласился высадить княжескую чету и их спутников в порту Катаньи.
Тем не менее Фульвио предпочел принять меры предосторожности, потому что Сицилией правил ненавидимый местными жителями вице-король Испании. Князь надеялся, что вандалы, бесчинствовавшие в Риме, не догадались послать своих эмиссаров и предупредить, что князь перешел на сторону папы.
В пылу творимого в Риме разбоя люди Карла V вполне возможно считали, что князь Фарнелло мертв, если только вообще не забыли о нем.
Во время плавания, которое из-за безветрия длилось несколько дней, Зефирина вместе с Плюш и служанками томилась в трюме для зерна, в котором португальские моряки устроили для них уголок. Фульвио и его спутники спали в другом трюме.
Молодая женщина надеялась, что сможет на корабле помыться, но это оказалось недоступной роскошью. Посреди ночи она проснулась, терзаемая удушающим запахом галерников.
Зефирина никак не могла привыкнуть ни к стенаниям этих людей, прикованных к своим скамьям, ни к ударам бичей, которые безжалостно раздавали надсмотрщики, как только паруса обвисали и не могли помочь гребцам.
Утром Зефирина поднималась на палубу и встречалась с Фульвио, который вел вежливый разговор то с капитаном, то с его помощником.
– Хорошо ли вы спали, Зефирина? Бодритесь, мы скоро будем на месте…
Фульвио отводил молодую жену на полубак. Там, целуя ей руки, расспрашивал, не нуждается ли она в чем-нибудь, потом оставлял ее с Плюш, а сам спускался к Паоло.
Зефирина терялась в догадках, почему он по большей части избегал ее.
«Может быть, он уже жалеет, что слишком расчувствовался и взял меня с собой… Да он, в сущности, и не способен любить».
Зефирина облокотилась на борт корабля. Погрузившись в собственные мысли, она всматривалась сквозь ночной сумрак в проплывающие мимо острова и в огромный пламенеющий кратер Стомболи. Неожиданно сзади подошел Фульвио и опустил руки ей на плечи. Зефирина попыталась скрыть выступившие на глазах слезы. Фульвио, словно не заметив этого, указал на вулкан:
– Никогда не следует пренебрегать гневом этих гигантов. В 79 году нашей эры вблизи Неаполя Везувий похоронил под раскаленным пеплом города Геркуланум и Помпеи… От этих городов ничего не осталось… Парочки обнявшихся во сне людей не успели даже проснуться.
От этих слов Зефирина вздрогнула. Фульвио обнял ее за талию и продолжал шептать на ухо:
– Задумайтесь, Зефирина, об их судьбе… любить и умереть, прижавшись обнаженными телами друг к другу и застыв навеки.
Губы Фульвио нежили щеку Зефирины. Она трепетала от счастья.
– Что до меня, Фульвио, я предпочитаю жизнь… с человеком, которого люблю.
Она откинула голову. Фульвио склонился над ней. Но именно такую минуту выбрал этот тупица, португальский капитан, чтобы сообщить:
– Мы скоро пройдем Мессинский пролив… В следующую ночь я вас высаживаю, синьор Корнелио…
Это имя Фульвио выбрал себе, чтобы сохранить инкогнито.
Сойдя на берег, супруги Фарнелло наняли мулов и через два дня прибыли в свой сицилийский замок.
Ничто в доме не было готово к их приему. Управляющие – Марко и Перрукья – подняли на ноги всю деревню. Вскоре целая армия молодых сицилийцев сновала в старом замке.
Первым делом хозяева принялись устраиваться. Фульвио учтиво передал Зефирине ключи от всех апартаментов, башен, подсобных помещений и подвалов. Кроме того, он отвел ей самые лучшие комнаты в замке – комнаты второго этажа с балконами, нависавшими над морем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Любопытные отношения сложились в те дни между Фульвио и Зефириной. Временами молодой женщине казалось, что муж взял ее к себе в качестве оруженосца. Со времени их пребывания в замке Святого Ангела Фульвио как будто стал питать к ней огромное доверие. В пути он не раз интересовался ее мнением о дороге, об обстановке. Он внимательно выслушивал все, что она говорила, но так как они никогда не оставались наедине, разговор на этом затухал.
На сеновалах или в открытом поле Фульвио укладывался спать рядом с Пикколо и Паоло, за которым князь преданно ухаживал. Зефирина ложилась рядом с Плюш и служанками.
Она злилась, что ей не удается уединиться с Фульвио.
Однажды ночью, несмотря на дневную усталость, ей никак не удавалось заснуть рядом с храпевшей Плюш. Зефирина встала и вышла из овчарни, в которой они нашли приют. В крестьянском платье, заменившем ей нищенские лохмотья, она сделала несколько шагов и прислонилась к оливковому дереву. В звездном небе Зефирина заметила одну более крупную, чем другие, звезду, такую яркую, что не могла оторвать глаз от нее.
Она не заметила, как человек, одетый в простецкую рубаху, приблизился к ней неслышной кошачьей походкой.
– Да, прекрасная дама, не только мы, жалкие людишки, но все вокруг, от Солнца до Луны, вращается вместе с Землей!
Фульвио склонился над Зефириной. От этих слов она невольно торопливо перекрестилась.
– Замолчите, мессир… ваши слова – чистая ересь!
Белые зубы Фульвио сверкали в ночи. Он молча смеялся. Потом приподнял ее подбородок, заставляя снова взглянуть на небесный свод.
– Как вы, Зефирина, умнейшая среди людей своего поколения, можете скатываться до таких банальностей? В науке не может быть ничего еретического, речь может идти только о математических понятиях.
Однако, – возразила Зефирина, – если, как вы, Фульвио, утверждаете, Земля вращается, то прежде всего мы не могли бы находиться в стоячем положении, а предметы, подброшенные нами вверх, падали бы не к нашим ногам, а… позади нас.
– Неплохо рассуждаете, – согласился Фульвио. – Я по памяти перепишу для вас трактат моего польского друга Коперника, который он прислал мне из Торуни накануне разграбления Рима. Я знаю, что он прав. Вот послушайте, Зефирина…
Разговаривая с ней, Фульвио прижал ее головку к своему плечу.
– …Воздух, облака, птицы и мы сами вовлечены в движение Земли… и еще семи планет, которые вращаются вокруг Солнца.
– А Аристотель и Птолемей говорили, что…
– Что вы самый прехорошенький маленький солдат на земле, которая вертится… и к черту всех астрономов.
С легкомыслием, приводящим ее в отчаяние, Фульвио чмокнул Зефирину в лоб и, прежде чем удалиться, дал совет:
– Быстро отправляйтесь спать, Зефирина. Если все сложится хорошо, завтра мы сядем на корабль и отплывем в Неаполь…
Благодаря личному знакомству Фульвио с живущим в порту еврейским ростовщиком, которому лет десять назад князь спас жизнь в какой-то драке, беглецы смогли погрузиться на маленький трехмачтовый парусник, совершавший под командованием португальского капитана каботажное плавание между Мессиной и Мальтой.
За тысячу цехинов с носа, не выясняя личности пассажиров, капитан согласился высадить княжескую чету и их спутников в порту Катаньи.
Тем не менее Фульвио предпочел принять меры предосторожности, потому что Сицилией правил ненавидимый местными жителями вице-король Испании. Князь надеялся, что вандалы, бесчинствовавшие в Риме, не догадались послать своих эмиссаров и предупредить, что князь перешел на сторону папы.
В пылу творимого в Риме разбоя люди Карла V вполне возможно считали, что князь Фарнелло мертв, если только вообще не забыли о нем.
Во время плавания, которое из-за безветрия длилось несколько дней, Зефирина вместе с Плюш и служанками томилась в трюме для зерна, в котором португальские моряки устроили для них уголок. Фульвио и его спутники спали в другом трюме.
Молодая женщина надеялась, что сможет на корабле помыться, но это оказалось недоступной роскошью. Посреди ночи она проснулась, терзаемая удушающим запахом галерников.
Зефирина никак не могла привыкнуть ни к стенаниям этих людей, прикованных к своим скамьям, ни к ударам бичей, которые безжалостно раздавали надсмотрщики, как только паруса обвисали и не могли помочь гребцам.
Утром Зефирина поднималась на палубу и встречалась с Фульвио, который вел вежливый разговор то с капитаном, то с его помощником.
– Хорошо ли вы спали, Зефирина? Бодритесь, мы скоро будем на месте…
Фульвио отводил молодую жену на полубак. Там, целуя ей руки, расспрашивал, не нуждается ли она в чем-нибудь, потом оставлял ее с Плюш, а сам спускался к Паоло.
Зефирина терялась в догадках, почему он по большей части избегал ее.
«Может быть, он уже жалеет, что слишком расчувствовался и взял меня с собой… Да он, в сущности, и не способен любить».
Зефирина облокотилась на борт корабля. Погрузившись в собственные мысли, она всматривалась сквозь ночной сумрак в проплывающие мимо острова и в огромный пламенеющий кратер Стомболи. Неожиданно сзади подошел Фульвио и опустил руки ей на плечи. Зефирина попыталась скрыть выступившие на глазах слезы. Фульвио, словно не заметив этого, указал на вулкан:
– Никогда не следует пренебрегать гневом этих гигантов. В 79 году нашей эры вблизи Неаполя Везувий похоронил под раскаленным пеплом города Геркуланум и Помпеи… От этих городов ничего не осталось… Парочки обнявшихся во сне людей не успели даже проснуться.
От этих слов Зефирина вздрогнула. Фульвио обнял ее за талию и продолжал шептать на ухо:
– Задумайтесь, Зефирина, об их судьбе… любить и умереть, прижавшись обнаженными телами друг к другу и застыв навеки.
Губы Фульвио нежили щеку Зефирины. Она трепетала от счастья.
– Что до меня, Фульвио, я предпочитаю жизнь… с человеком, которого люблю.
Она откинула голову. Фульвио склонился над ней. Но именно такую минуту выбрал этот тупица, португальский капитан, чтобы сообщить:
– Мы скоро пройдем Мессинский пролив… В следующую ночь я вас высаживаю, синьор Корнелио…
Это имя Фульвио выбрал себе, чтобы сохранить инкогнито.
Сойдя на берег, супруги Фарнелло наняли мулов и через два дня прибыли в свой сицилийский замок.
Ничто в доме не было готово к их приему. Управляющие – Марко и Перрукья – подняли на ноги всю деревню. Вскоре целая армия молодых сицилийцев сновала в старом замке.
Первым делом хозяева принялись устраиваться. Фульвио учтиво передал Зефирине ключи от всех апартаментов, башен, подсобных помещений и подвалов. Кроме того, он отвел ей самые лучшие комнаты в замке – комнаты второго этажа с балконами, нависавшими над морем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96