«Это о нем говорили на станции: убийца с мечом, за которым идет охота. Похоже, я все-таки умру здесь… Если это так, почему я совершенно спокоен?»
Его сердце не забилось ни на йоту сильнее.
Хмурая сосредоточенность на лице азиата сменилась любопытством; он явно не ожидал никакой угрозы со стороны старика. Лезвие медленно опустилось вниз, и они стали рассматривать друг друга с возрастающим интересом.
– Простите, что помешал, – сказал Иаков. – Я искал место, чтобы умереть.
Он никогда не видел глаз, которые бы так мало говорили о характере человека: спокойные, черные, совершенно безразличные.
– Для этого все места подходят одинаково, – заявил незнакомец, легким умелым движением вкладывая свой клинок в изукрашенные ножны.
Что в этом человеке кажется таким знакомым? Было очевидно, что видеться раньше они не могли, тут и думать нечего, но он испытывал глубокое, спокойное ощущение родства.
– Как любопытно, – тихонько произнес Иаков.
Азиат сел на табурет между декорациями, у его ног лежали вторые, более длинные ножны, идентичные по оформлению первым: черный лак и серебро. Незнакомец осторожно положил ножны рядом с мечом, расположив их так, чтобы они лежали зеркально под одним и тем же углом.
– Дай-сё, – сказал азиат. – Большой и маленький. Катана, вакидзаси, – добавил он, указав на меч, а потом на нож.
– Понятно.
– Он называется «кусанаги». – Незнакомец проворно наклонился и поднял меч. – «Косец».
– Почему?
– Согласно легенде, он принадлежал Сусаноо, богу грома; он высек этот меч из вершины горы с помощью молнии. Однажды Сусаноо отправился на охоту и не взял его с собой; меч разгневался и порубил все деревья до одного и даже былинки на острове. А ведь в Японии так мало деревьев… – Он умолк, закрыл глаза и побледнел.
– Так он действует сам, этот меч? – спросил Иаков.
– Хоноки, – пояснил японец, пробежав рукой по поблескивавшим ножнам. – Твердая древесина, они вырезаны из последнего дерева, которое срубил этот меч. Самэ, рыбья кожа – из кита, которого убил Сусаноо. Хабуки – воротник, предохраняет клинок от затупления. Этот крючок пристегивает клинок к рукояти – бамбук, мэкуги. Металлические заклепки, что прикрывают крючок, – мэнуки.
По лицу мужчины струился пот, пальцы дрожали.
«Он рассказывает об этом, как будто медитирует, – решил Иаков, – старается не заснуть, быть настороже. Может быть, для того, чтобы остаться в живых».
– А это как называется? – осторожно поинтересовался Иаков, указав на эфес.
– Касира.
– А это? – спросил он, указав на пластину, прилегавшую к ножнам.
– Цуба. Отделяет клинок от рукояти.
Японец вытащил меч на несколько дюймов, чтобы показать Иакову гарду цубы – металлический эллипс в полдюйма толщиной с оксидированной красной патиной; внешнюю поверхность покрывала искусная гравировка с изображением огненных птиц: одна поднималась, а другая падала в стилизованные языки пламени.
– Это феникс, – пробормотал Иаков, пораженный тем, сколь изысканным может быть смертоносное оружие.
– Феникс, – подтвердил незнакомец. – Название города. Он слегка склонил голову в ту сторону, откуда шел поезд.
– Феникс – символ того, что можно упасть и подняться снова, – сказал Иаков. – Восстать из пепла.
– Это долгий путь.
Азиат пожал плечами, словно ссылаясь на собственное плачевное состояние, снова положил меч рядом с его товарищем и слабо, прерывисто вздохнул.
– Насколько серьезно вы ранены, мой друг?
– Пуля. Попала в спину. Под левое плечо.
– Хотите, я осмотрю рану?
– Ты лекарь?
– Почти, – ответил Иаков. – Я священник.
Глаза блеснули, лоб нахмурился в сомнении.
– Ты? Священник?
– А что? Не похож?
– Да, ты не похож на священника.
– Я раввин, это все равно что священник, только вера другая, – пояснил Иаков, спуская китель с его плеча. – Где вы научились так говорить по-английски?
– У священника, он был католик.
– Что ж, священники бывают разные.
Засохшая кровь пропитала грубую повязку на его спине, свежая темная кровь продолжала сочиться из ее центра.
– Я тоже священнослужитель, – сказал человек.
– Вы буддист?
– Синто.
– Стало быть, вы японец.
– Ты слышал о синто?
– Я читал об этом и встречался со священниками синто из вашей страны в прошлом году в Чикаго. С какого вы острова?
– Хоккайдо.
– Те люди были с Хонсю. Синто означает «путь богов»?
Иаков размотал повязку и открыл рану; японец слегка вздрогнул, когда последний слой муслина оторвался от корки засохшей крови. Чуть ниже лопатки находилось маленькое круглое отверстие. Чистая рана: никакого покраснения или инфекции.
Пуля вошла в спину, прошив мышцу, скользнула по ребру и вышла сбоку груди: выходное отверстие, побольше входного, находилось двумя дюймами ниже. Дышал раненый нормально, легкое должно быть в порядке.
– Ты можешь поблагодарить богов за то, что не находишься сейчас среди них, – заявил Иаков, забыв на момент о собственных слабостях. – Нам нужно что-нибудь, чтобы прочистить эту рану.
– Алкоголь.
– Вам повезло, впереди целый вагон с актерами. А откуда взялась эта повязка?
Японец указал на рулон хлопчатобумажной материи, находившийся в сундуке неподалеку.
– Да здесь прямо лазарет.
Иаков достал ткань из сундука и начал складывать повязку.
– Расскажите мне о том священнике, который научил вас английскому языку…
– Он жил при нашем храме. Американский миссионер.
– Приехал, чтобы обратить вас?
– Кончилось тем, что мы обратили его; он так и остался жить там.
– Услуга за услугу. Я, пожалуй, схожу за алкоголем, – заявил Иаков, но уходить не стал – как бы чего не вышло. Ведь неизвестно, достаточно ли доверяет ему этот человек, чтобы позволить уйти? Похоже, да, доверяет. Он даже не обернулся.
– Где ты прочитал о синто? – спросил японец.
– В одной книге из моей домашней библиотеки, переведенной на английский, конечно. Я не помню названия…
– «Кодзики»?
– Да, кажется, так.
– А где ты видел эту книгу?
– Один из синтоистских священников подарил мне ее в прошлом году в Чикаго; он сказал, что это самый первый ее перевод.
– А ты видел другой экземпляр? – спросил японец, вдруг повернувшись к нему лицом, с чрезвычайно напряженным видом. – На японском?
– Нет, – ответил Иаков, но этот вопрос оставил у него странное чувство; на задворках его сознания что-то складывалось воедино, хотя что именно, ему пока было не определить.
– А что?
Человек уставился на него странными матовыми глазами.
– Подлинник «Кодзики», первая книга, был украден из нашего храма.
– Я так и думал, что вы это скажете…
26 сентября 1894 года
Сегодня утром ровно в одиннадцать часов наш поезд отбыл – американцы просто помешаны на пунктуальности. Мы путешествуем на «Выставочном экспрессе »– его пустили в прошлом году, чтобы обеспечить транспортное сообщение со Всемирной ярмаркой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123