ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


В этих мемуарах я с разрешения Фамильного Призрака изложу те события Метапсихического Восстания, о которых историки Содружества не имеют никакого понятия и очевидцем которых я был — а не раз и активным участником. Моя собственная точка зрения на этот космический конфликт будет изложена в третьей части трилогии, озаглавленной «Магнификат».
Не знаю, намерен ли Призрак в неизреченной своей мудрости сделать мою хронику доступной всей Галактике? Или просто спрячет ее в каком-нибудь вечном лилмикском архиве… Он не желает открывать мне свои намерения, как и отказывается сказать, долго ли я проживу после того, как закончу свое повествование.
— Eh bien Qu'est-ce que ga peut bien foutre? note 71 Но было бы любопытно понаблюдать сенсацию.
Поль вернулся на Землю как раз вовремя, чтобы 14 июня 2054 года присутствовать на присуждении Марку степеней сразу и бакалавра и магистра метапсихологии. Диссертацию он написал на тему «Цереброэнергетический стык как потенциальный обход психоэкрана класса Великого Магистра». В качестве подопытного кролика в своих экспериментах он использовал самого себя.
Среди зрителей церемонии, проходившей под открытым небом, между мной и Полем сидели сестра Марка Мари и его младшие братья Люк и Джек. Друзья семьи поздравляли Поля с чудесным исцелением Джека от рака. Поль отдавал должное искусству Колетт Рой и ее медицинской команды. К сожалению, вторая сестра Марка, Мадлен, не смогла приехать на церемонию. Она, сказал Поль, начала высшее образование на отдаленной полтроянской планете Торопон-су-Макон, по программе обмена студентами. В ближайшие годы она будет редко видеться с родными, но одиночество ей не грозит: в тот же университет поступают два ее двоюродных брата и двоюродная сестра.
Третьего октября 2054 года истек испытательный срок длиной в один галактический год или одну тысячу земных суток. Конфедерация Землян наконец-то заняла место рядом с другими членами Содружества на равных правах с ними со всеми вытекающими отсюда привилегиями и обязанностями.
В вопросе о дополнительных этнических планетах для цветных людей был достигнут компромисс: для двенадцати новых миров отменили обычные квоты для переселенцев-оперантов. Колонии находились довольно далеко от родной планеты, но были хороши во всех отношениях и богаты природными ресурсами, так что люди, осваивавшие их, плодились и размножались и со временем обрели политический статус, который по иронии судьбы выдвинул их на передний план Метапсихического Восстания во имя Метачеловека.
Вскоре после всеземных празднеств в честь освобождения человечества Малама Джонсон дальнировала Марку. Мы втроем (я, Марк и Джек) слетали на Кауаи, забрали прах Терезы из кахунской пещеры и развеяли его над зеленым островом в день, когда солнце улыбалось сквозь ливневые струи и в небе играли мириады радуг.
Мы позвали и Поля, но он отказался. После окончания испытательного срока у него прибавилось забот, и большую часть времени он проводил в Конкорде и в Консилиум Орбе. Время от времени Лора Трамбле и другие привлекательные оперантные женщины дарили ему романтичные минуты.
Маленький Джек Бестелесный выглядел и вел себя — почти всегда — как нормальный ребенок дошкольного возраста, чуть более развитый физически по сравнению со сверстниками и куда более далеко продвинутый интеллектуально. Он возобновил свои ежедневные прогулки по Дартмуту — в обществе Марка и его приятелей-аспирантов, а иногда и в одиночестве по специальному разрешению ректора Тома Пятнистой Совы, который стал одним из самых близких друзей малыша. Необычайные метаспособности Джека были широко известны в академических кругах, но скрывались от широкой публики. Магистерское принуждение, которым обладал Джек, обеспечивало ему достаточную защиту от репортеров или просто любопытных, и детство его, казалось, проходило спокойно, не привлекая ничьего внимания.
Он сохранял детское обличье дома или гостя у друзей и своих многочисленных родственников. Но порой он облекался в другие тела — как человеческие, так и экзотические, но всегда проделывал это с величайшей осторожностью. До тех пор пока в шестнадцать лет он не стал членом Консилиума, его истинное физическое состояние было известно лишь нескольким членам семьи.
Он часто навещал меня в магазине, интересовался моим мнением черт знает о чем, так что я почти забывал, чем Джек был на самом деле. Только в самые холодные зимние вечера, когда я сидел один в задней комнате магазина, пил, погружался в тоску и жалел себя, вспоминая Санни, и Элен, и Уми, и даже Терезу — женщин, которых я любил и потерял, — только тогда я напоминал себе, что есть кто-то несчастнее меня. Я-то хотя бы знавал тепло любви. Три женщины находили меня желанным, а одна любила меня как отца. Дени, Джек и даже Марк со всей его странной замкнутостью стали как бы моими приемными сыновьями.
Но какая женщина сможет полюбить бедного Джека Бестелесного? И каких жутких нечеловеческих детей может надеяться когда-либо зачать этот смеющийся блистательный маленький мальчик-мозг?
На это у меня не хватало воображения. Пока что Джек был счастлив. Он рос, обретая мудрость и благородство, а его физические оболочки воспроизводили жизненные процессы человека почти с полной безупречностью. Но его «тела» не были настоящими и не могли ими стать никогда. Фантастически сложные биологические комплексы, в которых обитают души каждого из нас, не воссоздаются никакими метасозидательными способностями никакого, даже наиболее изобретательного Великого Магистра. Не мог Джек облечься в плоть и с помощью технического чуда — регенванны. Его гены запрограммировали его быть таким, каким он стал: обнаженным самодостаточным мозгом. Если хотите, он был средним звеном на лестнице эволюции между гомо сапиенс и эфирными лилмиками.
Он был по-настоящему уникален.
Погрузившись в свою пьяненькую сентиментальную меланхолию, я пил за бедного Джека Бестелесного, которому не суждено познать человеческую любовь, а за окнами магазина стонал северный ветер, и Великий Белый Холод нью-гемпширской зимы вступал в свои права, и высоко в небе крохотным алмазиком сверкала далекая звезда — солнце планеты Каледония.
Как, наверное, хохотал Фамильный Призрак!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139