Его жидкие светлые волосы были растрепаны. На лбу и по обе стороны широкого рта залегли глубокие складки. Его телепатический тон звучал так, словно его череп был соткан из хрупких нитей.
— Джеррит, милый, — сочувственно сказала Анна, — я вижу, мигрень тебя уже не так мучает. Было бы очень обидно, если бы ты пропустил чудесный обед, которым нас угостит фру Йохансен.
— Кусок-другой я уж как-нибудь проглочу, — пробурчал он и тут же заморгал выпуклыми голубыми глазами, переваривая новость, которую ему телепатировала Анна. — Так-так-так! Значит, великий Поль Ремилард подозревается в убийстве! Да еще вместе с сынком. — Он криво усмехнулся. — Нам выгодно, чтобы про это узнало как можно больше кандидатов в Магнаты. Если Поль выйдет победителем, нам придется извлечь на свет психооценочный прибор, хотим мы того или нет. Нам ведь не нужен Первый Магнат со склонностью к убийствам, верно? Или даже Первый Магнат, чей семейный герб запачкал убийца. Так что нам самим придется возобновить расследование. С другой стороны, если Дэвид Макгрегор победит и станет Первым, нашему святому делу это вдвойне пойдет на пользу. Мы сумеем еще некоторое время держать в секрете наш психозонд, и, следовательно, его не смогут опробовать на нас. А когда Дэвид возглавит Конфедерацию, мы проведем открытые дебаты о подчинении человечества Содружеству.
— Наилучший вариант для нас, — сказал Оуэн. — Едва Конфедерация Землян обретет автономность, Магнаты, которые разделяют нашу точку зрения, смогут под руководством Дэвида Макгрегора высказать ее открыто. Если же Первым окажется Поль, политическая обстановка окажется совсем другой.
— Наверняка есть еще много Магистров, которые считают, что человечеству нечего делать в Галактическом Содружестве, — фыркнул Джеррит. — И еще больше таких, кто считает ремилардовскую шайку чванным набором призовых задниц. «Первое метапсихическое семейство!» Смешно! Если бы эти экзотики принимали во внимание благородство характера, а не метакоэффициент, никто из Ремилардов не потянул бы на место в Консилиуме.
Воцарилось неловкое молчание, и все психоэкраны вокруг Ван Вика герметизировались, а за ними каждый подумал об одном и том же, весьма нелестном для Вана. Потом Анна вздохнула.
— Мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства, чтобы помочь Дэвиду Макгрегору взять верх над Полем Ремилардом. Джеррит прав: эту семью не любят. Когда семеро из нас, кандидатов в Магнаты, отправятся на Орб, мы должны будем приготовиться действовать. И выработаем нашу стратегию сегодня же вечером.
Остальные согласились, и тут быстрая мысль Ранчара заставила их умолкнуть.
Она идет!
В гостиную вошла фру Инга Йохансен, застенчиво улыбаясь и сцепив пальцы на фартуке.
— Vaer sao god note 23. Обед готов.
Они вышли следом за ней па балкон и на полтора часа забыли о Галактическом Содружестве.
Сначала пили водку — за дело, о сути которого не обмолвились ни словом, за отсутствующих коллег, за доброжелателей, известных и неизвестных, и за Дэвида Макгрегора. Тосты запивались пивом и заедались закусками — «лофотенской икрой» (консервированными тресковыми молоками), копченой лососиной, нарезанной так тонко, что ломтики казались прозрачными, и сочной соленой форелью; к этим яствам были поданы ржаной хлеб и домашнее масло. Пока они поглощали все это, фру Йохансен внесла супницу с дымящимся пивным супом и блюдо с солеными крендельками.
— Чудесно! — Джеррит Ван Вик, сияя улыбкой, попросил налить ему еще супа. Большую часть форели съел тоже он. — А что нас ждет на второе, мадам?
— Рыба, конечно! — воскликнул Ранчар, вскакивая со стула. — Гордость островов! Я помогу бестемор Инге…
«Гордость островов» оказалась незатейливым на вид блюдом: обвалянная в хлебных крошках запеченная треска, обсыпанная стружками рейнеторска — козьего сыра. Ели ее под густым сметанным соусом. Джеррит пришел в неистовый восторг, как, впрочем, и другие, так что съедено было все до последней крошки. Затем последовал салат из латука, помидоров, огурцов и цветной капусты, слегка политый майонезом и зеленеющий мелко нарезанным укропом.
Ранчар принес новый кувшин пива, а Олянна помогла подать десерт — домашнее печенье с морошкой, похожей на мелкую малину, ягодой, которую собирали на болотах. Угощение дополнили взбитые сливки.
Когда и от десерта ничего не осталось, старая дама поднялась и посмотрела на них с улыбкой, в которой доброжелательность чуть-чуть мешалась с упреком.
— А теперь я вас оставлю: беседуйте на здоровье. В гостиной есть кофе, пирожки, коньяк и ликеры. Я пойду навестить свою старую подругу и вернусь не скоро. Посуду оставьте. Я обзавелась новой ионной мойкой и мигом ее перемою, когда вернусь вечером.
Они все встали, а Ранчар сказал:
— Tuscn takk for maten, Bestemor! note 24 Этот обед мы будем помнить до конца жизни!
— Да, — грустно сказала Инга Йохансен, — думаю, будете.
С этими, словами она ушла, а они все снова сели.
Долгое молчание прервала Олянна:
— Вполне вероятно, что она могла уловить наши намерения.
— Она нас не выдаст? — спросила Анна, и ее лицо побелело в солнечном свете.
— Никогда! — вскричал Ранчар.
— Но она не одобряет, — заметила Анна.
Хироси Кодама отпил пива, поставил кружку на стол и уставился в ее пенные глубины.
— Она принадлежит к старшему поколению, к тем, кто помнит политический хаос, всемирную нужду и страхи, господствовавшие на Земле перед Вторжением. Для нее появление Галактического Содружества было чудом, которое спасло мир от его глупой гордыни и алчности… а может быть, и от ядерной гибели… Среди нас только Анна да, пожалуй, Оуэн соприкоснулись с тем временем, когда оперантов травили, энергетические ресурсы истощались, а воздух, вода и земля были настолько загрязнены всякими отходами человечества, что казалось, им уже никогда не стать чистыми. Вспомните тот день в две тысяча тринадцатом году, когда множество звездолетов внезапно повисло над всеми крупнейшими городами земного шара и было объявлено, что кошмару пришел конец, что они явились вмешаться и принять нас в свою галактическую цивилизацию.
— Я помню, — прошептал Оуэн. Он наклонил голову, как и Анна. Благодаря омоложению они выглядели не старше своих молодых товарищей, но их умственный настрой, опирающийся на неизгладимые воспоминания и опыт, неизменно выдавал в них старших годами.
— Вторжение, — продолжал Хироси, — сразу же принесло мир и немедленное разрешение всех наших экологических и экономических проблем. Вы двое, возможно, принадлежали к очень немногим, кто усомнился в наступлении Золотого Века еще тогда. Малочисленность нашей группы свидетельствует, что большинство людей все еще думает так же, как фру Йохансен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Джеррит, милый, — сочувственно сказала Анна, — я вижу, мигрень тебя уже не так мучает. Было бы очень обидно, если бы ты пропустил чудесный обед, которым нас угостит фру Йохансен.
— Кусок-другой я уж как-нибудь проглочу, — пробурчал он и тут же заморгал выпуклыми голубыми глазами, переваривая новость, которую ему телепатировала Анна. — Так-так-так! Значит, великий Поль Ремилард подозревается в убийстве! Да еще вместе с сынком. — Он криво усмехнулся. — Нам выгодно, чтобы про это узнало как можно больше кандидатов в Магнаты. Если Поль выйдет победителем, нам придется извлечь на свет психооценочный прибор, хотим мы того или нет. Нам ведь не нужен Первый Магнат со склонностью к убийствам, верно? Или даже Первый Магнат, чей семейный герб запачкал убийца. Так что нам самим придется возобновить расследование. С другой стороны, если Дэвид Макгрегор победит и станет Первым, нашему святому делу это вдвойне пойдет на пользу. Мы сумеем еще некоторое время держать в секрете наш психозонд, и, следовательно, его не смогут опробовать на нас. А когда Дэвид возглавит Конфедерацию, мы проведем открытые дебаты о подчинении человечества Содружеству.
— Наилучший вариант для нас, — сказал Оуэн. — Едва Конфедерация Землян обретет автономность, Магнаты, которые разделяют нашу точку зрения, смогут под руководством Дэвида Макгрегора высказать ее открыто. Если же Первым окажется Поль, политическая обстановка окажется совсем другой.
— Наверняка есть еще много Магистров, которые считают, что человечеству нечего делать в Галактическом Содружестве, — фыркнул Джеррит. — И еще больше таких, кто считает ремилардовскую шайку чванным набором призовых задниц. «Первое метапсихическое семейство!» Смешно! Если бы эти экзотики принимали во внимание благородство характера, а не метакоэффициент, никто из Ремилардов не потянул бы на место в Консилиуме.
Воцарилось неловкое молчание, и все психоэкраны вокруг Ван Вика герметизировались, а за ними каждый подумал об одном и том же, весьма нелестном для Вана. Потом Анна вздохнула.
— Мы должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства, чтобы помочь Дэвиду Макгрегору взять верх над Полем Ремилардом. Джеррит прав: эту семью не любят. Когда семеро из нас, кандидатов в Магнаты, отправятся на Орб, мы должны будем приготовиться действовать. И выработаем нашу стратегию сегодня же вечером.
Остальные согласились, и тут быстрая мысль Ранчара заставила их умолкнуть.
Она идет!
В гостиную вошла фру Инга Йохансен, застенчиво улыбаясь и сцепив пальцы на фартуке.
— Vaer sao god note 23. Обед готов.
Они вышли следом за ней па балкон и на полтора часа забыли о Галактическом Содружестве.
Сначала пили водку — за дело, о сути которого не обмолвились ни словом, за отсутствующих коллег, за доброжелателей, известных и неизвестных, и за Дэвида Макгрегора. Тосты запивались пивом и заедались закусками — «лофотенской икрой» (консервированными тресковыми молоками), копченой лососиной, нарезанной так тонко, что ломтики казались прозрачными, и сочной соленой форелью; к этим яствам были поданы ржаной хлеб и домашнее масло. Пока они поглощали все это, фру Йохансен внесла супницу с дымящимся пивным супом и блюдо с солеными крендельками.
— Чудесно! — Джеррит Ван Вик, сияя улыбкой, попросил налить ему еще супа. Большую часть форели съел тоже он. — А что нас ждет на второе, мадам?
— Рыба, конечно! — воскликнул Ранчар, вскакивая со стула. — Гордость островов! Я помогу бестемор Инге…
«Гордость островов» оказалась незатейливым на вид блюдом: обвалянная в хлебных крошках запеченная треска, обсыпанная стружками рейнеторска — козьего сыра. Ели ее под густым сметанным соусом. Джеррит пришел в неистовый восторг, как, впрочем, и другие, так что съедено было все до последней крошки. Затем последовал салат из латука, помидоров, огурцов и цветной капусты, слегка политый майонезом и зеленеющий мелко нарезанным укропом.
Ранчар принес новый кувшин пива, а Олянна помогла подать десерт — домашнее печенье с морошкой, похожей на мелкую малину, ягодой, которую собирали на болотах. Угощение дополнили взбитые сливки.
Когда и от десерта ничего не осталось, старая дама поднялась и посмотрела на них с улыбкой, в которой доброжелательность чуть-чуть мешалась с упреком.
— А теперь я вас оставлю: беседуйте на здоровье. В гостиной есть кофе, пирожки, коньяк и ликеры. Я пойду навестить свою старую подругу и вернусь не скоро. Посуду оставьте. Я обзавелась новой ионной мойкой и мигом ее перемою, когда вернусь вечером.
Они все встали, а Ранчар сказал:
— Tuscn takk for maten, Bestemor! note 24 Этот обед мы будем помнить до конца жизни!
— Да, — грустно сказала Инга Йохансен, — думаю, будете.
С этими, словами она ушла, а они все снова сели.
Долгое молчание прервала Олянна:
— Вполне вероятно, что она могла уловить наши намерения.
— Она нас не выдаст? — спросила Анна, и ее лицо побелело в солнечном свете.
— Никогда! — вскричал Ранчар.
— Но она не одобряет, — заметила Анна.
Хироси Кодама отпил пива, поставил кружку на стол и уставился в ее пенные глубины.
— Она принадлежит к старшему поколению, к тем, кто помнит политический хаос, всемирную нужду и страхи, господствовавшие на Земле перед Вторжением. Для нее появление Галактического Содружества было чудом, которое спасло мир от его глупой гордыни и алчности… а может быть, и от ядерной гибели… Среди нас только Анна да, пожалуй, Оуэн соприкоснулись с тем временем, когда оперантов травили, энергетические ресурсы истощались, а воздух, вода и земля были настолько загрязнены всякими отходами человечества, что казалось, им уже никогда не стать чистыми. Вспомните тот день в две тысяча тринадцатом году, когда множество звездолетов внезапно повисло над всеми крупнейшими городами земного шара и было объявлено, что кошмару пришел конец, что они явились вмешаться и принять нас в свою галактическую цивилизацию.
— Я помню, — прошептал Оуэн. Он наклонил голову, как и Анна. Благодаря омоложению они выглядели не старше своих молодых товарищей, но их умственный настрой, опирающийся на неизгладимые воспоминания и опыт, неизменно выдавал в них старших годами.
— Вторжение, — продолжал Хироси, — сразу же принесло мир и немедленное разрешение всех наших экологических и экономических проблем. Вы двое, возможно, принадлежали к очень немногим, кто усомнился в наступлении Золотого Века еще тогда. Малочисленность нашей группы свидетельствует, что большинство людей все еще думает так же, как фру Йохансен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139