– Робин? В чем дело?
– Ни в чем.
Она положила руки ему на плечи – так они обычно выражали свои взаимные чувства.
– Прошу тебя, Робин, – протянула она, прижавшись к его щеке. – Я же вижу, тебя что-то гнетет.
Тернер улыбнулся, но поспешность, с которой он это сделал, и блеск в его глазах не дали улыбке обмануть Сиобхан.
– Да нет, ничего. Так, просто встреча с… – Он на мгновение запнулся, и Сиобхан поняла: то, что он произнесет в следующий миг, будет ложью. – С потенциальным спонсором. Может быть, удастся получить с него миллион.
Еще до того, как он окончил фразу, Сиобхан знала, что это ложь, но страх знать правду лишил ее желания вывести мужа на чистую воду.
– Как его фамилия?
– Не знаю, – сказал он, прекрасно понимая, что такой ответ звучит по меньшей мере глупо. Поэтому Тернеру ничего не оставалось, как выдать жене хотя бы часть правды. – Этот человек из «Пел-Эбштейн». Сиобхан нахмурилась:
– Ты, по-моему, прежде у них работал? Тернер кивнул:
– Да. Это все старые связи.
Она знала, что где-то в словах мужа прячется ложь, но всякая ее попытка выяснить, что именно недоговаривает Робин, сдерживалась страхом, и это был не страх перед правдой, сколь бы ужасной она ни оказалась, а страх, который Сиобхан инстинктивно угадывала в словах мужа. Тернер тем временем продолжал:
– Это ненадолго, Сиобхан. Я приеду к Гилбертам чуть позже, вот и все.
Он поцеловал жену в щеку, обнял, и ей не оставалось ничего иного, как согласиться, пусть и неохотно.
Тернер пребывал в отвратительном состоянии: все его члены ныли, в груди ощущался нарастающий дискомфорт. Поэтому он заказал себе большую порцию джина с тоником и, дождавшись, пока бармен наполнит его стакан, устроился за столиком у самого выхода. Стакан опустел очень быстро, вторую порцию напитка ждала та же участь. Третий стакан Тернер выпил уже не торопясь. К тому моменту большая стрелка на часах бара перевалила за цифру семь. Когда Тернер в четвертый раз с полным стаканом вернулся к своему столику, там уже сидел тот, кого он ожидал. Этот неожиданно появившийся мужчина показался ему смутно знакомым, но к этому времени Тернер уже принял изрядную дозу этанола и его реакции стали несколько заторможенными.
– А, вы… – Местоимение послужило приветствием.
Алан Розенталь улыбнулся.
– Я, – согласился он.
Розенталь был в длинном черном кожаном пиджаке, фалды которого, когда он сидел, свисали почти до пола. Его руки обтягивали элегантные кожаные перчатки, которых он, вопреки правилам этикета, не снял.
Тернер начал разговор воинственно:
– Я хотел говорить со Старлингом. Не с вами.
– Но придется говорить со мной, – отрезал собеседник. И, раз и навсегда решив этот вопрос, продолжил: – Какие у нас проблемы?
Джин с тоником подогрели страх Тернера, и он отпустил тормоза. Перегнувшись через стол, он оказался лицом к лицу с Розенталем и произнес:
– Протей, вот что.
Это слово произвело на Розенталя сильное впечатление, однако на его лице не дрогнул ни один мускул. Напротив, он заговорил совершенно спокойным тоном:
– Вы кричите, Робин.
– Не смейте называть меня Робином! Для вас я профессор Тернер!
– Ах, ну да, совершенно забыл, что вас повысили в должности. – Голос Розенталя оставался таким же монотонным, а лицо – бесстрастным.
Тернер презрительно усмехнулся:
– Впредь не забывайте этого. Теперь я профессор. Розенталь не преминул вежливо заметить:
– В таком случае и вас попрошу не забывать, кому вы обязаны своим профессорским званием.
Тернер был уже настолько пьян, что не сразу смог отреагировать на этот выпад:
– Возможно, и вы не забудете, что я знаю.
– То есть?
Тернер закашлялся, и его грудь пронзила резкая боль. В баре было тепло, но ведь вокруг полно народу, а на улице – весенняя слякоть. Возможно, это так, ничего…
– Принесите мне еще джина, – велел он, и Розенталь кивнул с непроницаемым видом. Вернувшись со стаканом, он заметил:
– Вы расстроены.
Тернер осоловевшим взглядом уставился на собеседника, не веря собственным ушам.
– Расстроен? – взорвался он. – Расстроен?! Еще бы мне не быть расстроенным!
– Вы опять кричите.
За те секунды, что Розенталь произносил эту ничего не значившую фразу, Тернер успел опорожнить стакан. Он зашипел на Розенталя:
– Вы думаете, я кричу? Погодите, послушайте, что я, как вы выразились, прокричу дальше.
То, что «прокричал» далее Тернер, лишь подтвердило опасения Розенталя, зародившиеся у него в тот самый момент, когда он, сняв телефонную трубку, услышал по-театральному драматический требовательный голос профессора. Розенталю ничего не стоило в любой момент прервать разговор и напрямую спросить Тернера, чего тот, собственно, хочет, но ему нужно было выудить у него как можно больше информации и понять, что именно вызвало у него подозрения.
– Не лучше ли вам сейчас рассказать мне обо всем подробно?
Казалось, Тернеру не хватает еще одной дозы алкоголя, но в конце концов он решился раскрыть источник своего возбуждения:
– Вы лгали мне.
– О чем?
Тернер уже плохо ориентировался в происходящем. Срывающимся голосом он закричал:
– А как насчет?… Не нужно, Розенталь, не нужно! Если вы намерены разыгрывать свои дурацкие игры – пожалуйста, я согласен. Хотите, я начну кричать прямо здесь и сейчас? Что именно? Может быть, слова вроде «Протей»? А как насчет «Пел-Эбштейн-Фармасыотикалс»? А как насчет смерти Миллисент Суит?
Розенталь улыбнулся и в знак того, что сдается, театрально замахал руками:
– Ладно, ладно. Я понял.
– Нет, – продолжал протестовать Тернер. – Это я понял! Вы лгали мне. Вы говорили, что все анализы отрицательные.
Розенталь счел наиболее разумным не перечить своему собеседнику.
– И вы обнаружили, что на самом деле все совсем наоборот.
– Вот именно, черт побери! И тут мне на ум пришел вопрос: как и отчего умерла Милли?
– И вы подумали…
Тернера вновь прорвало. Он навалился грудью на стол и, ткнув пальцем в плечо Розенталя, невнятно прорычал:
– Я понял: Милли была убита Протеем и, скорее всего, я следующий. Может быть, эта моя простуда, грипп, или что там это может быть еще, – последнее, чем я заболею.
По натуре Тернер не был агрессивным человеком, и сейчас, произнося эти слова и подчеркивая их смысл резкими движениями руки, он чувствовал, что бьется о несокрушимую стену. Розенталь по-прежнему оставался бесстрастным, словно лев, хладнокровно взирающий на перепуганную лань. Речь Тернера нисколько не испугала его – на своем веку он повидал и не такое.
– Так чего же в этой ситуации вы хотите от меня? – произнес он, когда Тернер исчерпал свой словарный запас.
– Ситуации? Ситуации?! – Теперь Тернер уже действительно кричал. – Вы называете это ситуацией?
Розенталь пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115