Рассказывая о драках, сексе и выпивке до потери сознания, они соответствовали реальной жизни читателей не больше, чем стиль «Обозрения» соответствовал образу жизни богатых людей. «Ральф» продавал простую, деклассированную мечту, так же как «Обозрение» продавало мечту о роскоши и богатстве. В провинции у людей нет стиля, у них есть жизнь. Было бесполезно пытаться заинтересовать их модной одеждой или новыми ароматами, цены на которые были сопоставимы с их недельным заработком. Много говорилось об ироничности английских журналов для правильных парней, но ирония состояла в том, что те самые правильные парни, которым журналы предназначались, покупали их крайне редко. Их читали сообразительные и образованные, а не безграмотные и отвязные. Эти журналы играли особую роль в чисто мужских сообществах, например в армии, где большинство мужчин составляли холостяки, а большинство женщин – плакаты, расклеенные над их койками.
Мне предложили работу. Все завертелось так быстро, что у меня не было ни минуты, чтобы сесть и придумать сложное, эгоистичное и чуточку глуповатое объяснение тому, что со мной происходило. Чтобы заставить себя действовать, мне было необходимо чувство постоянной войны с Ди, поэтому наш внутренний диалог не прекращался ни на минуту. Как-то я разозлил ее, сказав, что смогу управлять журналом лучше, чем все редакторы, которых мы только знали. Она разозлила меня в ответ, сказав, что вряд ли это у меня получится. Я знал, что могу писать, разбираюсь в дизайне и печатном деле, что иногда во мне просыпается талант организатора и у меня получается собирать всех окружающих в одну большую команду. Я не сомневался в собственном успехе. Одновременно я понимал, что это дело было ничем по сравнению с защитой прав трудящихся или противостоянием индонезийской оккупации Восточного Тимора. Но ведь я и так ничего не делал – просто сидел дома и смотрел в окно.
Я решил редактировать журнал, чтобы доказать Ди и всему миру, что это просто, а значит, бессмысленно. Другие люди могли бы больше не мечтать о карьере редактора, поняли бы, что менеджмент – неквалифицированная работа, которая по силам каждому, и были бы готовы сбросить со своих плеч капиталистический гнет. А может быть, я решил стать редактором журнала просто ради смеха. Если бы только люди смогли понять, как это сложно – быть марксистом по убеждениям и редактором мужского журнала по роду деятельности. Перманентная классовая борьба внутри самого себя двадцать четыре часа в сутки.
Французский мыслитель Бодрилло считал, что выхода из игры капитализма нет: «Остается только отступить, принять правила игры общества, от которого ты отрекся, и участвовать в его жизни максимально активно, чтобы свои собственные действия казались тебе злобной иронией». Это была интересная идея. Я принялся за новую работу как моряк, сходящий вразвалочку на берег, попутно соблазняющий неловких официанток. И тут я влюбился – этого следовало ожидать.
Брэд пригласил меня на прощальный ужин Дэвида Нейлора. Это был исторический вечер для всей индустрии мужских журналов Австралии, жаль, что я его почти не помню. Я не собирался пить слишком много, ведь мне предстояло завести новые знакомства. Но когда ты постоянно знакомишься с кем-то, так или иначе приходится много пить, и я решил отказаться от пива и предпочесть более цивилизованное вино. Его можно потреблять вместе с едой, оно вдохновляет на приятный разговор об искусстве и так далее. Я часто пытался не напиться вином, и обычно все начиналось довольно неплохо: прежде чем успевал почувствовать хоть что-то, пара стаканов успевали обсохнуть; еще пара стаканов уходили на то, чтобы меня перестал удовлетворять простой, бесцветный и не похожий на пиво вкус шардоне; остальные я допивал просто потому, что решил пить в этот вечер только белое вино, а отказ от идеи стал бы проявлением слабой воли.
Той же схемы я придерживался и на прощальном вечере Нейлора. Выпив достаточно, чтобы почувствовать, что сегодня уже не напьюсь, я переключился на пиво. Эта была хорошая идея – у пива меньше градус, поэтому в меня больше бы влезло. Чтобы окончательно протрезветь, я сделал себе винно-пивной коктейль.
Прощальный вечер я помню в виде отрывочных кадров. Какие-то незнакомцы в резиновых масках ведут меня к тайному столику и там рассказывают, что мне предстоит сделать. Я отвечаю, что собираюсь руководить «Ральфом» во имя блага всех людей, которые будут работать над его созданием. До сих пор не могу понять, что имел в виду. Путь обратно – какая-то лестница или пожарный выход. Затем жаркий подвал гостиницы «Виндзор-отель». Такое начало карьеры редактора можно было считать зловещим предзнаменованием. Определенно, на работу устроился Старый Марк, а не обновленный его вариант. Не знаю, как добрался домой, но проснулся я в своей кровати. В следующий понедельник я впервые пришел на работу и по второму разу познакомился со всеми.
К моему прибытию журнал уже имел свою историю, типичные легенды о сотворении, изгнании, пантеон богов и демонологию. Добрый Седдон был изгнан из Эдемского сада. Счастливые дни выпивки в обед прошли. Журналом правили силы тьмы.
С запада «Ральф» граничил с «Долли», еще с двух сторон простирались владения компьютерных журналов. Область, которую он занимал, больше всего походила на пивную. От редакций компьютерных журналов нас отграничивали только тонкие перегородки, такие же, какие ставят в туалетах. Кабинет редактора имел стеклянные стены и располагался в правом углу. На столе стояли три корзины, придуманные еще Седдоном: «Входящие», «Исходящие» и – совершенно гениальная – «Перебор». Во «Входящих» и «Исходящих» было сравнительно пусто – пара неплохих статей и какие-то служебные записки – зато в корзине «Перебор» обнаружилась целая коллекция рукописей, которые в наш журнал по ошибке слали австралийские душевнобольные, тунеядцы или просто глупые люди. Особой популярностью пользовался раздел «Мнение», в котором самовыражались все подряд.
Авторы самых отвратительных писем чаще всего предлагали свои услуги в качестве постоянных обозревателей. Они были уверены, что все нормальные парни разделяли их точку зрения по целому ряду вопросов, начиная от «почему все женщины кричат, издеваются, бьют в пах, крадут детей, требуют алименты, ненавидят веселье и при этом правят миром» и заканчивая «почему все мужчины традиционной сексуальной ориентации остаются непонятыми и ущемленными в правах».
Я смотрел на сотрудников через стеклянную стену. Из них можно было бы составить коллекцию всех типов телосложения, там были жирный Дэнни, тонкий Крис, идеальный Чудище, низкий крепыш Дом, гигант Эш, атлет Алекс и круглолицый Джеймс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88