» Я отправил Оуэна-Псину-Томсона на ежегодный фестиваль Элвисов, куда со всей страны должны были съезжаться люди, изображающие Короля Рок-н-ролла.
– Может, мне тоже одеться под Элвиса? – предложил Оуэн.
– Оденься, как самый непохожий на Элвиса Элвис, – развил его идею я.
Оуэн не знал ни одной песни Элвиса Пресли и не умел петь, да и внешностью совсем не походил на кумира миллионов. Он взял напрокат костюм Элвиса, который был на два размера меньше, чем нужно, неоднозначный парик и пояс, украшенный поддельными брильянтами. На фестивале ожидали появления пятидесяти Элвисов, но из них прибыли только шестнадцать, включая Оуэна, которого, естественно, никто не ждал. Остальные пятнадцать отнеслись к нему с презрением.
– Что бы ты сказал, если бы узнал, что я настоящий Элвис? – спросил Оуэн Элвиса Мотеля.
– Ты это серьезно? – удивился тот.
– Нет.
– Тогда я просто не поверил бы тебе, – признался Мотель. – Ты худший Элвис из всех, кого я видел.
– Но тогда почему ты пародируешь меня? – не унимался Оуэн.
Особое значение в новом «Ральфе» имел раздел «Пингвиний надзор», в котором читатели могли ознакомиться с последними новостями и достижениями мира пингвинов. Очень остроумный малый Тони Ламберт написал для меня историю «Что ваша собака думает о вас», и я попросил его переписать рассказ и поменять название на «Что ваш пингвин думает о вас».
Тони сделал галапагосского пингвина «лучшим пингвином для изящных городских профессионалов». О владельцах этих забавных птиц он писал: «Так же как и ваш пингвин, который носит чепчик, вы наверняка любите шляпы».
Сперва читатели приходили в замешательство от огромного числа пингвинов в журнале. На модных фотографиях и позади полуобнаженных «плохих девчонок» всегда стоял едва заметный надувной пингвин (по-моему, Императорский). Мы выпустили несколько статей о том, как ухаживать за антарктическими аборигенами в разных непростых ситуациях, и в итоге наши читатели полюбили их не меньше, чем женщин, которые снимают в клубах девушек для групповушки со своим парнем.
Люди думали, что у меня был пунктик насчет пингвинов, хотя я никогда даже и не думал о них. Сотрудники начали дарить мне маленьких пластмассовых пингвинов и разговаривали со мной об антарктических птицах, как будто мне было до этого дело. В какой-то момент я сам почти поверил, что интересуюсь ими. Когда мы с Клэр отправились в Мельбурн повидать ее сестру, я настоял, чтобы мы заехали вечером на остров Филиппа и приняли участие в параде пингвинов на берегу океана. Мы сидели и наблюдали, как десятки больших неуклюжих птиц входят в воду или выходят из нее – точно не помню, – а потом отправились в туристический центр и прослушали лекцию о жизненном цикле пингвинов. Примерно через пять минут после ее начала я задумался о том, какого черта я тут делаю, и понял, что во всем виноват «Ральф», который полностью завладел моей жизнью.
Граница между журналом и мной продолжала исчезать. Потенциальные авторы и читатели звонили в редакцию и просили позвать к телефону Ральфа. Даже когда я представлялся своим настоящим именем, через некоторое время они все равно называли меня Ральф. Иногда я сам чувствовал себя Ральфом.
Я любил журналы, мне в них нравилось буквально все – от приятного ощущения глянцевой бумаги до запаха свежей краски. Я любил типографию, фотографию и иллюстрации (именно в таком порядке). Но больше всего мне нравился английский язык, то, как его можно гнуть и перекручивать, не ломая.
Модные мужские журналы должны быть модными. В них должны быть статьи о моде, нравится это читателям или нет. Модные мужские журналы оправдывают гламурный образ жизни. Читатель может сказать своей подружке: «Мой журнал ничем не отличается от твоего. Я покупаю его только ради… э-э… одежды». Модные страницы придают журналу свежесть, современность, с ними он выглядит моложе, потому что мода меняется каждый сезон. Без статьи о моде нет модной рекламы, а без модной рекламы нет рекламы одеколонов, а без них практически ничего не остается, если не считать кремов от герпеса и служб сопровождения.
В апреле 1999 года в журнале было уже двадцать две страницы рекламы. Сперва Ник протестовал против этого. Я ожидал шквала гомофобного негодования наших читателей, но не получил ни одной жалобы.
Мы использовали обыкновенных людей в обыкновенных уличных ситуациях: профессиональный боксер позировал в кожаном пиджаке как вышибала в ночном клубе, парень из производственного цеха стоял перед судьей в костюме. Фотографии были не очень яркие, слегка нечеткие, но очень выразительные.
Самые первые снимки доставили удовольствие наблюдать, как мои слова становятся изображением, как картинка в голове превращается в картинку на бумаге. Я описывал свое видение и ощущение, которого хотел добиться, и Крис воспроизводил все на фотобумаге, как будто сам видел то же самое. Наверное, подобное ощущение испытывает автор сценария, когда смотрит свой фильм в кинотеатре. Я как будто научился рисовать.
Я пытался сделать журнал еще более смешным и стильным, а Брэд настаивал, чтобы он стал сексуальнее и чтобы в нем было больше женщин.
Он спрашивал: «Как нам следует поступить: дать читателю больше того, что он хочет, или меньше?»
Существуют Десять Непреложных Правил Издания Журналов, правило номер семь гласит: «Когда сомневаешься, вспомни риторический вопрос Брэда». Я вспомнил и стал печатать больше фотографий женщин в нижнем белье. Брэд понимал, что большинство журналов издаются для читателя. Но ни на одном из наших собраний ни один человек не спросил: «А что на это скажут наши читатели?» Было такое ощущение, будто все пытались обдурить клиента, заставить его купить что-то совершенно ненужное.
Что движет менеджером среднего звена – властителем прогнивших пригородов, шерифом из ниоткуда? Неужели, учась в школе, он мечтал о безликости, серости, царстве скуки? Самые страшные из них могут жить в мире, где идеи – всего лишь объекты, «которыми можно пользоваться и управлять», а жизненная позиция менее важна, чем «приблизительная оценка». Они убивают язык, заковывают его в кандалы, натягивают поводок, вместо того чтобы танцевать со словами. Они – досадный побочный продукт извращенного понятия «корпоративная культура». Если начальник отдела маркетинга называется именно «начальником отдела маркетинга», есть все основания полагать, что он должен заниматься маркетингом. А чем прикажете заниматься менеджеру, продвигающему товар на рынок? Как ему «продвигать» журнал? Именно по этой причине все они могут идти вверх по служебной лестнице, не отвечая ни за что и ничего не делая.
Когда отдел кадров называют «отдел по подбору персонала» или еще лучше – «отдел по найму сотрудников», совершенно понятно, что его основная задача – искать работников на вакантные должности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Может, мне тоже одеться под Элвиса? – предложил Оуэн.
– Оденься, как самый непохожий на Элвиса Элвис, – развил его идею я.
Оуэн не знал ни одной песни Элвиса Пресли и не умел петь, да и внешностью совсем не походил на кумира миллионов. Он взял напрокат костюм Элвиса, который был на два размера меньше, чем нужно, неоднозначный парик и пояс, украшенный поддельными брильянтами. На фестивале ожидали появления пятидесяти Элвисов, но из них прибыли только шестнадцать, включая Оуэна, которого, естественно, никто не ждал. Остальные пятнадцать отнеслись к нему с презрением.
– Что бы ты сказал, если бы узнал, что я настоящий Элвис? – спросил Оуэн Элвиса Мотеля.
– Ты это серьезно? – удивился тот.
– Нет.
– Тогда я просто не поверил бы тебе, – признался Мотель. – Ты худший Элвис из всех, кого я видел.
– Но тогда почему ты пародируешь меня? – не унимался Оуэн.
Особое значение в новом «Ральфе» имел раздел «Пингвиний надзор», в котором читатели могли ознакомиться с последними новостями и достижениями мира пингвинов. Очень остроумный малый Тони Ламберт написал для меня историю «Что ваша собака думает о вас», и я попросил его переписать рассказ и поменять название на «Что ваш пингвин думает о вас».
Тони сделал галапагосского пингвина «лучшим пингвином для изящных городских профессионалов». О владельцах этих забавных птиц он писал: «Так же как и ваш пингвин, который носит чепчик, вы наверняка любите шляпы».
Сперва читатели приходили в замешательство от огромного числа пингвинов в журнале. На модных фотографиях и позади полуобнаженных «плохих девчонок» всегда стоял едва заметный надувной пингвин (по-моему, Императорский). Мы выпустили несколько статей о том, как ухаживать за антарктическими аборигенами в разных непростых ситуациях, и в итоге наши читатели полюбили их не меньше, чем женщин, которые снимают в клубах девушек для групповушки со своим парнем.
Люди думали, что у меня был пунктик насчет пингвинов, хотя я никогда даже и не думал о них. Сотрудники начали дарить мне маленьких пластмассовых пингвинов и разговаривали со мной об антарктических птицах, как будто мне было до этого дело. В какой-то момент я сам почти поверил, что интересуюсь ими. Когда мы с Клэр отправились в Мельбурн повидать ее сестру, я настоял, чтобы мы заехали вечером на остров Филиппа и приняли участие в параде пингвинов на берегу океана. Мы сидели и наблюдали, как десятки больших неуклюжих птиц входят в воду или выходят из нее – точно не помню, – а потом отправились в туристический центр и прослушали лекцию о жизненном цикле пингвинов. Примерно через пять минут после ее начала я задумался о том, какого черта я тут делаю, и понял, что во всем виноват «Ральф», который полностью завладел моей жизнью.
Граница между журналом и мной продолжала исчезать. Потенциальные авторы и читатели звонили в редакцию и просили позвать к телефону Ральфа. Даже когда я представлялся своим настоящим именем, через некоторое время они все равно называли меня Ральф. Иногда я сам чувствовал себя Ральфом.
Я любил журналы, мне в них нравилось буквально все – от приятного ощущения глянцевой бумаги до запаха свежей краски. Я любил типографию, фотографию и иллюстрации (именно в таком порядке). Но больше всего мне нравился английский язык, то, как его можно гнуть и перекручивать, не ломая.
Модные мужские журналы должны быть модными. В них должны быть статьи о моде, нравится это читателям или нет. Модные мужские журналы оправдывают гламурный образ жизни. Читатель может сказать своей подружке: «Мой журнал ничем не отличается от твоего. Я покупаю его только ради… э-э… одежды». Модные страницы придают журналу свежесть, современность, с ними он выглядит моложе, потому что мода меняется каждый сезон. Без статьи о моде нет модной рекламы, а без модной рекламы нет рекламы одеколонов, а без них практически ничего не остается, если не считать кремов от герпеса и служб сопровождения.
В апреле 1999 года в журнале было уже двадцать две страницы рекламы. Сперва Ник протестовал против этого. Я ожидал шквала гомофобного негодования наших читателей, но не получил ни одной жалобы.
Мы использовали обыкновенных людей в обыкновенных уличных ситуациях: профессиональный боксер позировал в кожаном пиджаке как вышибала в ночном клубе, парень из производственного цеха стоял перед судьей в костюме. Фотографии были не очень яркие, слегка нечеткие, но очень выразительные.
Самые первые снимки доставили удовольствие наблюдать, как мои слова становятся изображением, как картинка в голове превращается в картинку на бумаге. Я описывал свое видение и ощущение, которого хотел добиться, и Крис воспроизводил все на фотобумаге, как будто сам видел то же самое. Наверное, подобное ощущение испытывает автор сценария, когда смотрит свой фильм в кинотеатре. Я как будто научился рисовать.
Я пытался сделать журнал еще более смешным и стильным, а Брэд настаивал, чтобы он стал сексуальнее и чтобы в нем было больше женщин.
Он спрашивал: «Как нам следует поступить: дать читателю больше того, что он хочет, или меньше?»
Существуют Десять Непреложных Правил Издания Журналов, правило номер семь гласит: «Когда сомневаешься, вспомни риторический вопрос Брэда». Я вспомнил и стал печатать больше фотографий женщин в нижнем белье. Брэд понимал, что большинство журналов издаются для читателя. Но ни на одном из наших собраний ни один человек не спросил: «А что на это скажут наши читатели?» Было такое ощущение, будто все пытались обдурить клиента, заставить его купить что-то совершенно ненужное.
Что движет менеджером среднего звена – властителем прогнивших пригородов, шерифом из ниоткуда? Неужели, учась в школе, он мечтал о безликости, серости, царстве скуки? Самые страшные из них могут жить в мире, где идеи – всего лишь объекты, «которыми можно пользоваться и управлять», а жизненная позиция менее важна, чем «приблизительная оценка». Они убивают язык, заковывают его в кандалы, натягивают поводок, вместо того чтобы танцевать со словами. Они – досадный побочный продукт извращенного понятия «корпоративная культура». Если начальник отдела маркетинга называется именно «начальником отдела маркетинга», есть все основания полагать, что он должен заниматься маркетингом. А чем прикажете заниматься менеджеру, продвигающему товар на рынок? Как ему «продвигать» журнал? Именно по этой причине все они могут идти вверх по служебной лестнице, не отвечая ни за что и ничего не делая.
Когда отдел кадров называют «отдел по подбору персонала» или еще лучше – «отдел по найму сотрудников», совершенно понятно, что его основная задача – искать работников на вакантные должности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88