Он даже не выходил из самолета для пересадки. Когда Энтони вернулся домой вместе с Гаумоно, фантастическая австралийская сказка подошла к счастливому концу. Какого большего проявления любви можно было ожидать от мужчины, готового полететь на другой край света за приятелем вместо того, чтобы отдыхать перед очередным матчем?
«Клео» и «Ральф» хотели получить снимки Райченс. Оба журнала издавались Ником, но мы не смогли заключить договор на всю компанию и были вынуждены проводить съемки по отдельности. Для «Клео» Райченс снялась бесплатно, поскольку это был женский журнал. Она даже согласилась позировать для размытого портрета с обнаженной грудью. «Ральф» заплатил ей несколько тысяч долларов – больше, чем мы платили любой модели до того момента – за то, чтобы она снялась для нашей обложки в парчовом корсете и полупрозрачной рубашке. Райченс уже снималась для «Лоудид», поэтому знала, что важно для мужского журнала, и выглядела одновременно соблазнительной и невинной, хищной и ранимой, экзотичной и доступной. Все, что мы сделали с этими снимками, это убрали шрам в области подмышек, который остался после операции по увеличению груди. Той зимой каждый австралиец хотел быть на месте Соломона Гаумоно. А потом она его бросила.
Райченс продала шестьдесят три тысячи экземпляров «Ральфа», на двенадцать тысяч больше по сравнению с предыдущим номером. Магазин «Дом фетишей», предоставивший нам для съемок парчовый корсет, продал четыреста таких изделий мужчинам, которые хотели одеть своих подружек так же, как Райченс, и женщинам, которые ошибочно полагали, что весь секрет был в белье. Через Брэда я узнал, что даже Джеймс Пэкер одобрил обложку. (До того момента единственным мнением Пэкера о «Ральфе» было: «Дерьмо».) Многие из девушек, которые позднее появлялись у нас на обложке, просили снимать их в том же стиле, что и Габриэллу Райченс. Мы попали в телепередачу «Длинные ножки» – Ник давно мечтал об этом, и даже серьезная пресса перестала игнорировать нас.
Брэд настаивал, чтобы мы наладили постоянное сотрудничество с Райченс, но к тому моменту она уже подписала контракт с агентом Максом Марксоном. Я организовал встречу с Марксоном, Райченс и непременным третьим человеком, функция которого, как всегда, осталась непонятной. В реальной жизни Райченс светилась даже ярче, чем на нашей качественно обработанной обложке. Она говорила с неподражаемым шармом школьницы из южного Лондона, и казалось, что она стоит выше всех нас всего на пару-тройку ступенек. Мы обсудили возможность ее работы на «Ральф», но Марксон затребовал десять тысяч долларов в месяц – больше нашего годового бюджета для авторов-любителей. Райченс попробовала вести колонку о том, как сделать приятное женщине, но не смогла продвинуться дальше «купите ей цветы», поэтому от ее услуг в качестве автора пришлось отказаться. Мы пытались задействовать ее как «обозревателя женского белья», но она быстро бросила эту работу и снялась голышом для «Плейбоя».
Райченс принесла нам такой успех, потому что была сексуальной знаменитостью той поры, женщиной, о которой говорили все. «Ральф» просто включился в этот разговор. Единственной женщиной, которая вызвала такой же ажиотаж, оказалась бедняжка Мими Макферсон – сестра супермодели «Элль» и невольная звезда широко известной съемки. За год до того пленка с Мими, занимающейся любовью со своим тогдашним приятелем Мэттью Беннетом, была широко растиражирована по барам и ночным клубам страны. Мими отрицала, что это она, но Беннет поклялся в одной из газет, что именно он сделал ту запись. Скандальные кадры попали в Интернет и распространились по всему миру, поэтому сумма, которую мы заплатили Мими за съемку в купальнике, вдвое превышала рекордный гонорар Райченс. Договор с Мими был сложным и крайне запутанным. Она настояла на участии своих личных стилиста, парикмахера, визажиста и фотографа Эльзы Хаттон, которая много работала для «Клео», и на том, чтобы мы все отправились к ней на остров Фрейзер. Брэд не мог пережить, что ему приходится столько тратить на съемки, он хотел провернуть эту сделку за полторы тысячи долларов, как это всегда получалось в «Пикчер».
Мы пришли в ужас, когда впервые увидели снимки. Оказалось, что стилист уговорила Мими позировать с обнаженной грудью, закрывая соски руками. У Мими был свой бизнес – она занималась охраной китов, поэтому девяносто процентов своего времени проводила в открытом море. Из-за постоянного ношения водолазного костюма у нее развился «Мими-микоз» (наше собственное название), а спина покрылась довольно крупными чешуйками. Пришлось потратить еще несколько тысяч долларов на лечение ее микоза в «Фотошопе», устранение трещинок и солнечных ожогов, но в результате продажи этого номера превзошли даже выпуск с Райченс.
У «Ральфа» не было какой-то особенной маркетинговой политики. Сидней был наводнен рекламными щитами с подсветкой, и каждый месяц «Эф-эйч-эм» скупал их все, чтобы прорекламировать свою новую обложку. Эти щиты были сигналом для покупателей, что журнал уже поступил в продажу. На них всегда были какие-нибудь женщины, заголовки и, следовательно, какое-то содержание – и никаких полицейских или указаний на домашнюю работу. На собраниях по маркетингу мы обсуждали идиотские предложения, такие как, например, заказ календаря за двести пятьдесят тысяч долларов, в котором самые известные модели Австралии были бы одеты в костюмы своих любимых книжных персонажей, но Ник и слова слышать не хотел о щитовой рекламе, потому что не верил, «что это работает».
Мне в голову пришла идея: если мы будем выпускать «Ральф» одновременно с «Эф-эйч-эм», то сможем использовать их рекламные щиты. Ведь реклама просто отправляла читателя в журнальный магазин, где рядом со стопкой «Эф-эйч-эм» стояла бы стопка «Ральфа». И даже если человек первоначально собирался купить один журнал, то при условии, что он не видит особой разницы между этими изданиями, а у «Ральфа» была бы более сильная обложка, читатель мог взять именно его. Была еще одна причина, по которой нам следовало выпускать свой журнал одновременно с ними: большинство читателей покупает только один журнал в месяц, поэтому каждый раз, когда «Эф-эйч-эм» выходил на неделю раньше, он отнимал у нас потенциальных покупателей. Когда мы сократили временное отставание, наш доход возрос, а их продажи немедленно упали. Мы поняли это потому, что они передвинули сроки выпуска журнала на еще более ранние. Я настоял на том, чтобы «Ральф» стал выходить еще раньше, битва нервов продолжалась довольно долго, пока не оказалось, что оба журнала выходят с двухмесячным опережением. Так мною был открыт феномен «страха даты на обложке», который стал моим личным вкладом в неточную науку маркетинга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88