- И вообще, что-то не припомню, чтобы у кого-то из челяди были дети.
Набросив на плечи белоснежный пеньюар, женщина отошла к высокому, в человеческий рост, зеркалу. Тонкие кисти с музыкальными пальцами, украшенные кольцами, порхали над подзеркальником, прозрачными склянками с духами, притираниями.
От кровяного гула звенело в ушах. Во рту пересохло.
Я вонзила стилет. Он вошел в плоть легко, будто в масло. Пальцы танцовщицы конвульсивно сжались, стекло в них треснуло. Кровь оросила белоснежные локоны; жирными каплями закапала на стекло. Рухнув, жертва судорожно задергалась, издавая булькающие звуки. По полу расплывалось вязкое пятно. Слава Двуликим, Гиэн*Сэтэ упала лицом вниз, мне не пришлось его видеть.
Легкие торопливые шаги не давали помедлить лишней секунды, торопя вон. Дверь тряхнули. Ручка крутанулась, затем замерла.
- Гиэн*Сэтэ! Всё в порядке? – Встревожено спросил мелодичный голос.
Сорвав браслет, я метнулась к окну.
Увертываясь от острых колючек, от пронзительного цепкого взгляда, услужливо нарисованного воображением, я бежала не в сторону подъездных ворот, через которые шансов выбраться точно не было, а в глубину парка. Бежала до тех пор, пока воздух, превращенный в лезвие, не ободрал горло.
Браслет, зажатый в руке, вспыхнул, будто внутри камня загорелось недоброе пламя. Туман, поднимавшийся между деревьями, заставлял светиться обожженную морозом траву, мохнатый мох на деревьях. Густея, он принимал очертания женской фигуры, в которой легко угадывались черты убитой.
По мучнистому, искаженному судорогой лицу покойницы пробегали зеленые всполохи. Волосы струились за спиной, сплетаясь с ветвями раскачивающихся ив. Призрак Гиэн*сэтэ, воспарив в воздух, коршуном ринулся вниз. Лицо упырицы, с запавшими щеками, выпяченными безобразными клыками приблизилось вплотную. Я, словно щит, инстинктивно выставила перед собой руку, в которой зажимала роковой браслет.
Камень полыхнул.
Призрак, визжа, отлетел в сторону. Но это не заставило тварь отступить. Припав к земле, жуткое существо, перебирая конечностями, словно паук, с небывалой скоростью понеслось на меня. Настигнув, сбило с ног.
Попытки отбиваться оказались безуспешными. Когти мгновенно прочертили по ногам глубокие борозды, клыки вонзились в плечо, разрывая мышцы и сухожилия. Обожгла боль, растекаясь холодом, проникающим до самого сердца.
«Это конец», - отстраненно подумала я, будто размышляла о ком-то другом, постороннем. Пока разум пытался смириться с приближающимся концом, тело, задавшись целью выжить, само приняло решение.
Пальцы почти привычно вонзились в горящие зеленым ядом глаза ведьмы. Привидение взвыло и отлетело, отчаянно мотая головой из стороны в стороны. Воспользовавшись ситуацией, на четвереньках, я поползла к арке, сплетённой из ив. Отчего-то казалось, если доползу, - выживу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги не слушались, руки дрожали, соскальзывали, липкие от росы и крови.
Ветви ив уже колыхались над макушкой, когда за спиной раздался очередной отчаянный визг.
Браслет полыхнул зеленым.
Под саднящими ладонями вместо размякшей земли чувствовалась холодная твердость камня. Приподняв ресницы, я поняла, что артефакт перенес меня из южного предместья на одну из улиц Бэртон-Рив. Вокруг колыхались цветные полотнища Квартала Развлечений. Благо ещё, угораздило очутиться не на центре улицы, где почти каждое мгновение проносились кареты.
Без удивления я наблюдала за стремительно-летящей походкой приближающегося Миа*рона. Черный узкий силуэт отчетливо выделяется на алом рассветном небе.
-Проклятая ведьма! – Прорычал оборотень, подхватывая под локти и яростно встряхивая. В ответ на подобное бесцеремонное обращение тело взорвалось очередными искрами боли. – Как ты посмела сюда явиться!? – Шипел кот, точно змей.
Я не отвечала. Не могла. Мне было плевать на ярость Черной Пантеры. Все стало не важным, кроме располосованных тварью ног и плеча, саднящих сильнее с каждым новым вздохом.
Заметив, как кровь хлещет их ран, точно из недорезанного поросенка, и только темнота препятствует распространению паники у случайных прохожих, Миа*рон поспешил укрыть меня плащом.
Словно через воду, видела я реальность: охваченные пьяным оживлением улицы, третьеразрядный бордель, перекошенные лица, узкую лестницу, кружащуюся вереницу комнат.
Швырнув на стол, Миа*рон сдернул с меня плащ:
- Ого! С драконом все-таки подралась?
- С нежитью, - прохрипела я.
- Только-то?
- Разожги огонь в очаге, - распорядился Миа*рон, отдавая кому-то невидимому властные приказания. - Принеси стерильные бинты.
Опаляло жаром, окатывало ознобом. Плечо ломило, будто злобный зверь впился острыми зубами и не хотел отпускать. Воздух застревал в гортани.
Миа*рон что-то говорил, но я не понимала, к кому он обращается. Мне хотелось, чтобы меня пожалели или оставили, наконец, в покое, - я сама не знала.
Я горела. Снова горела.
«Ведьме – пламя! Гори огнем!!!».
Черные птицы с острыми крыльями многочисленной стаей кружились над головой.
Блеск глаз оборотня завораживал. То, как вытягивались в струнку зрачки, становясь похожими на клыки, внушало трепет.
Раскаленный металл прижался к коже, заставляя её шипеть и ежиться. Боль казалось далекой и одновременно пронзительно-острой. Мир взорвался миллионом игл.
Чьи-то руки волокли меня. Мертвецы протягивали трясущиеся в струпьях руки под кровавые струи и жадно пили. Пепел, черным смерчем кружился в воздухе, затрудняя дыхание.
- Одиффэ, не надо. Не убивай моего сына! Вы выросли вместе! Пощади!
«Ведьме пламя! Гори – огнем!»
– Сегодня я люблю тебя, - говорил красивый зеленоглазый мальчик, протягивая руки, чтобы нежно обнять. – Я люблю тебя!
Он говорил это страстно. Но не мне.
Гиэн*Сэтэ раскачивалась над моей головой на истлевших веревках. С лоснящегося жуткого лица стекали слезы.
Зачем мне был нужен проклятый браслет? Я не могу вспомнить. Не могу!
А теперь красивый мальчик возненавидит меня за то, что я убила танцовщицу. Не хочу, чтобы меня ненавидели. Хочу, чтобы меня любили.
Черные птицы кружились, не спеша улетать. Они чуяли добычу – новый кусок падали. Очередной труп с черными волосами. Это не Миа*рон. Это зеленоглазый мальчик. Когда я успела его убить?! Я не могла вспомнить. Сердце разрывалось от боли; я задыхалась от слез.
Хотелось бежать, но веревки накрепко привязали к одиноко стоящему на выжженном пустыре столбу.
Пожиратель Плоти смеялся всеми зверинами ликами. Смех, как плеть, истязал душу.
«Ведьме – пламя. Гори – огнем!».
И я горела.
***
Самые злобные твари живучи. Я выжила. Темные Боги по-прежнему меня хранили.
Глава 6
Начало охоты
«В третий день недели первого осеннего месяца в поместье Нэйро*Окари, нашли тело известной, дорогостоящей куртизанки Бэртон-Рив, блистательной Гиэн*Сэтэ, хорошо известной публике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Набросив на плечи белоснежный пеньюар, женщина отошла к высокому, в человеческий рост, зеркалу. Тонкие кисти с музыкальными пальцами, украшенные кольцами, порхали над подзеркальником, прозрачными склянками с духами, притираниями.
От кровяного гула звенело в ушах. Во рту пересохло.
Я вонзила стилет. Он вошел в плоть легко, будто в масло. Пальцы танцовщицы конвульсивно сжались, стекло в них треснуло. Кровь оросила белоснежные локоны; жирными каплями закапала на стекло. Рухнув, жертва судорожно задергалась, издавая булькающие звуки. По полу расплывалось вязкое пятно. Слава Двуликим, Гиэн*Сэтэ упала лицом вниз, мне не пришлось его видеть.
Легкие торопливые шаги не давали помедлить лишней секунды, торопя вон. Дверь тряхнули. Ручка крутанулась, затем замерла.
- Гиэн*Сэтэ! Всё в порядке? – Встревожено спросил мелодичный голос.
Сорвав браслет, я метнулась к окну.
Увертываясь от острых колючек, от пронзительного цепкого взгляда, услужливо нарисованного воображением, я бежала не в сторону подъездных ворот, через которые шансов выбраться точно не было, а в глубину парка. Бежала до тех пор, пока воздух, превращенный в лезвие, не ободрал горло.
Браслет, зажатый в руке, вспыхнул, будто внутри камня загорелось недоброе пламя. Туман, поднимавшийся между деревьями, заставлял светиться обожженную морозом траву, мохнатый мох на деревьях. Густея, он принимал очертания женской фигуры, в которой легко угадывались черты убитой.
По мучнистому, искаженному судорогой лицу покойницы пробегали зеленые всполохи. Волосы струились за спиной, сплетаясь с ветвями раскачивающихся ив. Призрак Гиэн*сэтэ, воспарив в воздух, коршуном ринулся вниз. Лицо упырицы, с запавшими щеками, выпяченными безобразными клыками приблизилось вплотную. Я, словно щит, инстинктивно выставила перед собой руку, в которой зажимала роковой браслет.
Камень полыхнул.
Призрак, визжа, отлетел в сторону. Но это не заставило тварь отступить. Припав к земле, жуткое существо, перебирая конечностями, словно паук, с небывалой скоростью понеслось на меня. Настигнув, сбило с ног.
Попытки отбиваться оказались безуспешными. Когти мгновенно прочертили по ногам глубокие борозды, клыки вонзились в плечо, разрывая мышцы и сухожилия. Обожгла боль, растекаясь холодом, проникающим до самого сердца.
«Это конец», - отстраненно подумала я, будто размышляла о ком-то другом, постороннем. Пока разум пытался смириться с приближающимся концом, тело, задавшись целью выжить, само приняло решение.
Пальцы почти привычно вонзились в горящие зеленым ядом глаза ведьмы. Привидение взвыло и отлетело, отчаянно мотая головой из стороны в стороны. Воспользовавшись ситуацией, на четвереньках, я поползла к арке, сплетённой из ив. Отчего-то казалось, если доползу, - выживу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги не слушались, руки дрожали, соскальзывали, липкие от росы и крови.
Ветви ив уже колыхались над макушкой, когда за спиной раздался очередной отчаянный визг.
Браслет полыхнул зеленым.
Под саднящими ладонями вместо размякшей земли чувствовалась холодная твердость камня. Приподняв ресницы, я поняла, что артефакт перенес меня из южного предместья на одну из улиц Бэртон-Рив. Вокруг колыхались цветные полотнища Квартала Развлечений. Благо ещё, угораздило очутиться не на центре улицы, где почти каждое мгновение проносились кареты.
Без удивления я наблюдала за стремительно-летящей походкой приближающегося Миа*рона. Черный узкий силуэт отчетливо выделяется на алом рассветном небе.
-Проклятая ведьма! – Прорычал оборотень, подхватывая под локти и яростно встряхивая. В ответ на подобное бесцеремонное обращение тело взорвалось очередными искрами боли. – Как ты посмела сюда явиться!? – Шипел кот, точно змей.
Я не отвечала. Не могла. Мне было плевать на ярость Черной Пантеры. Все стало не важным, кроме располосованных тварью ног и плеча, саднящих сильнее с каждым новым вздохом.
Заметив, как кровь хлещет их ран, точно из недорезанного поросенка, и только темнота препятствует распространению паники у случайных прохожих, Миа*рон поспешил укрыть меня плащом.
Словно через воду, видела я реальность: охваченные пьяным оживлением улицы, третьеразрядный бордель, перекошенные лица, узкую лестницу, кружащуюся вереницу комнат.
Швырнув на стол, Миа*рон сдернул с меня плащ:
- Ого! С драконом все-таки подралась?
- С нежитью, - прохрипела я.
- Только-то?
- Разожги огонь в очаге, - распорядился Миа*рон, отдавая кому-то невидимому властные приказания. - Принеси стерильные бинты.
Опаляло жаром, окатывало ознобом. Плечо ломило, будто злобный зверь впился острыми зубами и не хотел отпускать. Воздух застревал в гортани.
Миа*рон что-то говорил, но я не понимала, к кому он обращается. Мне хотелось, чтобы меня пожалели или оставили, наконец, в покое, - я сама не знала.
Я горела. Снова горела.
«Ведьме – пламя! Гори огнем!!!».
Черные птицы с острыми крыльями многочисленной стаей кружились над головой.
Блеск глаз оборотня завораживал. То, как вытягивались в струнку зрачки, становясь похожими на клыки, внушало трепет.
Раскаленный металл прижался к коже, заставляя её шипеть и ежиться. Боль казалось далекой и одновременно пронзительно-острой. Мир взорвался миллионом игл.
Чьи-то руки волокли меня. Мертвецы протягивали трясущиеся в струпьях руки под кровавые струи и жадно пили. Пепел, черным смерчем кружился в воздухе, затрудняя дыхание.
- Одиффэ, не надо. Не убивай моего сына! Вы выросли вместе! Пощади!
«Ведьме пламя! Гори – огнем!»
– Сегодня я люблю тебя, - говорил красивый зеленоглазый мальчик, протягивая руки, чтобы нежно обнять. – Я люблю тебя!
Он говорил это страстно. Но не мне.
Гиэн*Сэтэ раскачивалась над моей головой на истлевших веревках. С лоснящегося жуткого лица стекали слезы.
Зачем мне был нужен проклятый браслет? Я не могу вспомнить. Не могу!
А теперь красивый мальчик возненавидит меня за то, что я убила танцовщицу. Не хочу, чтобы меня ненавидели. Хочу, чтобы меня любили.
Черные птицы кружились, не спеша улетать. Они чуяли добычу – новый кусок падали. Очередной труп с черными волосами. Это не Миа*рон. Это зеленоглазый мальчик. Когда я успела его убить?! Я не могла вспомнить. Сердце разрывалось от боли; я задыхалась от слез.
Хотелось бежать, но веревки накрепко привязали к одиноко стоящему на выжженном пустыре столбу.
Пожиратель Плоти смеялся всеми зверинами ликами. Смех, как плеть, истязал душу.
«Ведьме – пламя. Гори – огнем!».
И я горела.
***
Самые злобные твари живучи. Я выжила. Темные Боги по-прежнему меня хранили.
Глава 6
Начало охоты
«В третий день недели первого осеннего месяца в поместье Нэйро*Окари, нашли тело известной, дорогостоящей куртизанки Бэртон-Рив, блистательной Гиэн*Сэтэ, хорошо известной публике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88