Приложившись затылком о каменную твердыню «дядечка» сполз вниз и распластался по полу, живой недвижимостью поверх половичка.
В воздухе повисло пыльное облачко из выбитой штукатурки. Истошно завыла сигнализация.
Женщина, видимо сделав неправильный вывод, что я не уйду, пока ею сытно не отобедаю, принялась так старательно вжиматься в стену, словно всерьез намеревалась обернуться кирпичиком в кладке. Сопровождая сие действия слабым попискиванием.
Не видя смысла в том, чтобы мешать её упражнениям по овладению магическим навыком трансформации, я закрутила головой, прощупывая взглядом стены в поисках выхода.
Выхода не было.
По лестнице уже грохотали тяжелые сапоги.
Швырнув пучок света в окна, я заставила стекла брызнуть острыми, переливающимися роем искр, осколками. В комнату ворвался бодрящий порыв ветра, играя волосами и раскидывая по полу оставленные без присмотра листы бумаги.
Был последний, пятый, этаж. Прекрасно осознавая, что могу разбиться насмерть, все же не мешкая, я опустила ноги за подоконник, и оттолкнулась от него двумя руками. Приготовившись к тому, что маневр, скорее всего, не удастся. Почти сочувствуя беднягам, которым с отвращением придется соскребать мой расплющенный трупик с мощенной мостовой.
Внизу, чуть справа, двумя этажами ниже, виднелась плоская крыша соседнего здания. На неё, собственно, и был весь расчет и все надежды.
Надежда оправдалась. Едва не сорвавшись, мне удалось, балансируя на самом краю, удержаться на обледеневшей медной крыше.
Ветер обжигал лицо, сбивал с дыхания.
Новый отчаянный прыжок. Я не разбилась только благодаря огромному сугробу, наметенному у стены. Обернувшись ледяной подушкой, он смягчил удар.
Выбежав на Площадь Трех Дев, черт его знает почему носящей такое название, не долго раздумывая, влетела в седло случайно попавшейся гнедой лошади. Зверюга вздыбилась, перебирая копытами. Изо всех сил, стремясь выбросить из седла дерзкого седока.
Чувствуя, что умениями наездника зверя не покорить, я призвала Силу. От рук побежали искры. Лошадь жалобно заржала и понеслась с места в карьер. С немыслимой скоростью, Пламенная Сила подарила невидимые крылья. Мы летели в одной упряжке с ветром. Наперегонки с Серой Госпожой.
На мгновение показалось, что обгоняем. Уходим! И есть шанс вырваться.
Только мгновение…
Воздух вероломно обернулся стеной, в которую мы всадились со всего размаха.
Дух занялся. Небо перевернулось. Но каким-то чудом я все же не сломила хребет. Себе. Чего, увы, нельзя было сказать о лошади. С чутких, тонких бархатистых губ в снег летела клочьями пена. Карие глаза закатывались. Животное надрывно хрипело. Бока ходили ходуном, пропуская в разорванные легкие воздух.
Я сделала шаг назад, дрожа всем телом. Изо рта вырывались белые облачка пара и застывали в воздухе, соединяясь с кружащимися, отливающими слабой зеленью, снежинками.
Мужской силуэт сплелся из кружащихся вихрем снежинок - черно-синий на фоне бело-зеленой мути. Клинок, изрезавший ткань реальности - Стальная Крыса. Воздушные потоки развивали длинные волосы и фалды плаща.
- Добрый вечер, Одиф*фэ, - вежливо поклонился противник.
Мужчина рассматривал меня с настороженным любопытством, с каким изучают опасное хищное животное редкой породы. Потянувшись к внутреннему карману, достал сигарету и затянулся ядовитым едким дымом:
- Кто ты? – в очередной раз сорвалось с его губ.
- Хозяин называл меня Красный Цветком.
- Мокирол*лэ?
-Что? – нахмурилась я.
- Далеко отсюда, - задумчиво продолжал он - цветут прекрасные цветы. Яркие, обманчиво прекрасные. Все в них пленительно: гибкие стебли с капельками росы, нежные лепестки, сомкнутые неплотно и нежно, будто губы перед поцелуем; насыщенный цвет, словно под нежной пленкой переливается огненная магия. Дурманящий, лишающий воли, чарующий Красный цветок.
Мой лоб непроизвольно собрался в складки. Поэтическая чепуха! Я никогда не смогу научиться понимать мужчин. К чему эти странные речи? Я ног и рук не чувствую, к смерти готовлюсь. А он мне про алые цветики толкует.
- Ядовитей этого цветка нет на свете. На его яд не существует антидотов даже у Волшебных народов. Но, знаешь ли, выпуская яд, цветок погибает сам. В этом великая мудрость бытия.
Докуренный сигаретный оскаляпок полетел в сугроб, прочертив в воздухе кривую линию.
Чего он хотел добиться прочувствованной метафорой: глубокого раскаяния? Или просто тянул время?
Я не понимала.
- Так сложилось, маэстро, что сейчас мне не до аллегорий. Закончим тягостную сцену, ради Двуликих! Давайте, - убивайте, арестовывайте, - что у вас там по плану?
Повисла пауза, на протяжении которой мы играли в гляделки - словно канат перетягивали.
Лицо Стальной Крысы оставалось бесстрастным.
- Чего вы ждете, маэстро? Я то «существо»: чудовище из Бэртон-Рив. Я прикончила одну из ваших любовниц, устроила пожар в борделе на Сэро-пэн-Кэро, перебила кучу народа. Это меня ваш смазливый племянничек клялся убить на каждом перекрестке, перед каждым корреспондентом. Чего вы медлите?
После длительной паузы прозвучал показавшийся странным, ответ.
- Я не собираюсь тебя убивать.
- Нет? – удивилась я. – Но…почему?
- Может быть, ты и чудовище, но ты ребенок. Несмотря на все, что ты натворила. И я твердо убежден, что твои грехи на чужих руках.
- А если я сама нападу на вас?
Те*и нагло хмыкнул:
- Не нападешь.
- Вы так уверены в этом?
- Абсолютно уверен. Ты устала и замерзла. Ты хочешь драться не больше, чем я.
Те*и помолчал, а потом улыбнулся лукавой, ехидной, солнечной улыбкой:
- Я приглашаю тебя в гости, маэра. Продолжим наше общение в более комфортной обстановке.
Маг сделал пас руками. Мельтешащие зеленые снежинки сложились в сверкающий белизной портал.
Опешив от неожиданности, не уверенная в том, что ему можно верить, я все же решилась плыть по волнам без сопротивления. Хотя бы потому, что идти все равно некуда.
В следующее мгновение мы пересекали сияющий порог.
Преодоление пространства ощущалась, как вспышка, после которой мы погрузились в холодную влажную мглу. Импульсивно я постаралась сделать шаг назад. Воздух сразу же уплотнился, это ощущалось так, как если бы мы попали в кирпичную кладку. Жуть.
Рывок вперед. В ушах завыл ветер. Вдалеке пророкотали раскаты грома. Мгновение, - и все стихло.
Мы распластались по снегу, зарывшись в него чуть ли не по самые ушки. Все тело ощущало пульсацию трепещущего с перепуга, сердца.
Нечаянный спутник, поднимаясь на ноги, виртуозно ругался. Как он это делал! Самоуверенные представления о том, что я постигла все возможные тонкости нецензурной лексики, были сметены, как песчинки во время шторма. Таких рулад я никогда не слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
В воздухе повисло пыльное облачко из выбитой штукатурки. Истошно завыла сигнализация.
Женщина, видимо сделав неправильный вывод, что я не уйду, пока ею сытно не отобедаю, принялась так старательно вжиматься в стену, словно всерьез намеревалась обернуться кирпичиком в кладке. Сопровождая сие действия слабым попискиванием.
Не видя смысла в том, чтобы мешать её упражнениям по овладению магическим навыком трансформации, я закрутила головой, прощупывая взглядом стены в поисках выхода.
Выхода не было.
По лестнице уже грохотали тяжелые сапоги.
Швырнув пучок света в окна, я заставила стекла брызнуть острыми, переливающимися роем искр, осколками. В комнату ворвался бодрящий порыв ветра, играя волосами и раскидывая по полу оставленные без присмотра листы бумаги.
Был последний, пятый, этаж. Прекрасно осознавая, что могу разбиться насмерть, все же не мешкая, я опустила ноги за подоконник, и оттолкнулась от него двумя руками. Приготовившись к тому, что маневр, скорее всего, не удастся. Почти сочувствуя беднягам, которым с отвращением придется соскребать мой расплющенный трупик с мощенной мостовой.
Внизу, чуть справа, двумя этажами ниже, виднелась плоская крыша соседнего здания. На неё, собственно, и был весь расчет и все надежды.
Надежда оправдалась. Едва не сорвавшись, мне удалось, балансируя на самом краю, удержаться на обледеневшей медной крыше.
Ветер обжигал лицо, сбивал с дыхания.
Новый отчаянный прыжок. Я не разбилась только благодаря огромному сугробу, наметенному у стены. Обернувшись ледяной подушкой, он смягчил удар.
Выбежав на Площадь Трех Дев, черт его знает почему носящей такое название, не долго раздумывая, влетела в седло случайно попавшейся гнедой лошади. Зверюга вздыбилась, перебирая копытами. Изо всех сил, стремясь выбросить из седла дерзкого седока.
Чувствуя, что умениями наездника зверя не покорить, я призвала Силу. От рук побежали искры. Лошадь жалобно заржала и понеслась с места в карьер. С немыслимой скоростью, Пламенная Сила подарила невидимые крылья. Мы летели в одной упряжке с ветром. Наперегонки с Серой Госпожой.
На мгновение показалось, что обгоняем. Уходим! И есть шанс вырваться.
Только мгновение…
Воздух вероломно обернулся стеной, в которую мы всадились со всего размаха.
Дух занялся. Небо перевернулось. Но каким-то чудом я все же не сломила хребет. Себе. Чего, увы, нельзя было сказать о лошади. С чутких, тонких бархатистых губ в снег летела клочьями пена. Карие глаза закатывались. Животное надрывно хрипело. Бока ходили ходуном, пропуская в разорванные легкие воздух.
Я сделала шаг назад, дрожа всем телом. Изо рта вырывались белые облачка пара и застывали в воздухе, соединяясь с кружащимися, отливающими слабой зеленью, снежинками.
Мужской силуэт сплелся из кружащихся вихрем снежинок - черно-синий на фоне бело-зеленой мути. Клинок, изрезавший ткань реальности - Стальная Крыса. Воздушные потоки развивали длинные волосы и фалды плаща.
- Добрый вечер, Одиф*фэ, - вежливо поклонился противник.
Мужчина рассматривал меня с настороженным любопытством, с каким изучают опасное хищное животное редкой породы. Потянувшись к внутреннему карману, достал сигарету и затянулся ядовитым едким дымом:
- Кто ты? – в очередной раз сорвалось с его губ.
- Хозяин называл меня Красный Цветком.
- Мокирол*лэ?
-Что? – нахмурилась я.
- Далеко отсюда, - задумчиво продолжал он - цветут прекрасные цветы. Яркие, обманчиво прекрасные. Все в них пленительно: гибкие стебли с капельками росы, нежные лепестки, сомкнутые неплотно и нежно, будто губы перед поцелуем; насыщенный цвет, словно под нежной пленкой переливается огненная магия. Дурманящий, лишающий воли, чарующий Красный цветок.
Мой лоб непроизвольно собрался в складки. Поэтическая чепуха! Я никогда не смогу научиться понимать мужчин. К чему эти странные речи? Я ног и рук не чувствую, к смерти готовлюсь. А он мне про алые цветики толкует.
- Ядовитей этого цветка нет на свете. На его яд не существует антидотов даже у Волшебных народов. Но, знаешь ли, выпуская яд, цветок погибает сам. В этом великая мудрость бытия.
Докуренный сигаретный оскаляпок полетел в сугроб, прочертив в воздухе кривую линию.
Чего он хотел добиться прочувствованной метафорой: глубокого раскаяния? Или просто тянул время?
Я не понимала.
- Так сложилось, маэстро, что сейчас мне не до аллегорий. Закончим тягостную сцену, ради Двуликих! Давайте, - убивайте, арестовывайте, - что у вас там по плану?
Повисла пауза, на протяжении которой мы играли в гляделки - словно канат перетягивали.
Лицо Стальной Крысы оставалось бесстрастным.
- Чего вы ждете, маэстро? Я то «существо»: чудовище из Бэртон-Рив. Я прикончила одну из ваших любовниц, устроила пожар в борделе на Сэро-пэн-Кэро, перебила кучу народа. Это меня ваш смазливый племянничек клялся убить на каждом перекрестке, перед каждым корреспондентом. Чего вы медлите?
После длительной паузы прозвучал показавшийся странным, ответ.
- Я не собираюсь тебя убивать.
- Нет? – удивилась я. – Но…почему?
- Может быть, ты и чудовище, но ты ребенок. Несмотря на все, что ты натворила. И я твердо убежден, что твои грехи на чужих руках.
- А если я сама нападу на вас?
Те*и нагло хмыкнул:
- Не нападешь.
- Вы так уверены в этом?
- Абсолютно уверен. Ты устала и замерзла. Ты хочешь драться не больше, чем я.
Те*и помолчал, а потом улыбнулся лукавой, ехидной, солнечной улыбкой:
- Я приглашаю тебя в гости, маэра. Продолжим наше общение в более комфортной обстановке.
Маг сделал пас руками. Мельтешащие зеленые снежинки сложились в сверкающий белизной портал.
Опешив от неожиданности, не уверенная в том, что ему можно верить, я все же решилась плыть по волнам без сопротивления. Хотя бы потому, что идти все равно некуда.
В следующее мгновение мы пересекали сияющий порог.
Преодоление пространства ощущалась, как вспышка, после которой мы погрузились в холодную влажную мглу. Импульсивно я постаралась сделать шаг назад. Воздух сразу же уплотнился, это ощущалось так, как если бы мы попали в кирпичную кладку. Жуть.
Рывок вперед. В ушах завыл ветер. Вдалеке пророкотали раскаты грома. Мгновение, - и все стихло.
Мы распластались по снегу, зарывшись в него чуть ли не по самые ушки. Все тело ощущало пульсацию трепещущего с перепуга, сердца.
Нечаянный спутник, поднимаясь на ноги, виртуозно ругался. Как он это делал! Самоуверенные представления о том, что я постигла все возможные тонкости нецензурной лексики, были сметены, как песчинки во время шторма. Таких рулад я никогда не слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88