Начинался жар.
Момент, когда Миа*рон войдет, я почувствовала безошибочно. И повернулась лицом к дверям как раз в тот самый миг, когда она открылась, пропуская врага. На лице оборотня играла та самая улыбка, что представлялась мне всю ночь: довольная, ехидная и удовлетворенная.
- О, ты, ранняя пташка! – пропел елейный голос. - Уже на ногах? Рад, что ты не склонна предаваться бессилию и лишний раз баловать себя сверх меры. Но что я вижу? – с приторно-подчеркнутой, издевательской заботой наклонился он. – Ты так бледна? Или ночью кошмары донимали?
Против воли, я дернулась, как от удара током.
Небрежно опустившись в кресло, он поерзал, устраиваясь поудобней. Губы изогнулись в ненавистной саркастически-злобной ухмылке.
- Помнишь, что такое многоходовка, Огненная?
Я молчала. Не потому, что обычно именно это бесило Миа*рона сильнее всего. Я просто не знала, что сказать.
- Помнишь! - кивнул он, - Даже если не признаешь. Как тебе понравилось зеркало?
Отведя взгляд от зловещей ненавистной фигуры, я скосила глаза на тускло мерцающее стекло.
- Я так и думал! Одной иллюзией меньше, ведьмочка? Не поверишь, но я оказываю тебе своего рода услугу. Чем меньше в жизни иллюзий, тем лучше.
Попытка опустить голову закончилась очередным взрывом боли.
- Мстительная гнусная тварь, - прохрипела я.
Голос не слушался, едва удавалось проговаривать слова.
Лицо Миа*рона неожиданно исказилось. А пристальный тяжкий взгляд понравился мне ещё меньше, чем недавние торжествующие многозначительные улыбки.
- Этот хлыщ тебе так дорог? – задумчиво нахмурил оборотень брови. – Нужно отдать ему должное, - в мальчишке есть изюминка.
- Уж не влюбился ли, часом?
- Ревнуешь? – неожиданно встрепенулся, оживившись, кот.
- Опасаюсь, как бы и мою голову, в свою очередь, не подарили в качестве трофея. Есть у тебя такая дурная привычка.
Тень, метнувшаяся по комнате размытым пятном, материализовалась, захватывая в кольцо жадных рук. Мелькнула мысль, что вот и все. Против воли, я испуганно дернулась.
- Я не трону тебя, Огненная. Как бы не был хорош пацан, он - всего лишь один из Чеар*ре! Не более. Чеар*ре в Эдонии не мало. Литу*эль – одна.
Я чувствовала себя слишком измученной и опустошенной, что бы противостоять подобному бреду. Или разубеждать кого-то.
- Уйди, - попыталась я отвернуться. - Мне плохо.
Но куда мне, при моем весе и росте, сопротивляться горе туго перевитых мышц? Не удалось даже пошевелиться.
- Я хотел, чтобы тебе было плохо. Хотел сделать больно.
- Это должно меня удивить, поразить или возмутить? – безлико поинтересовалась я.
- Да что с тобой?! Ты словно не живая!
- Ты крутой мужик, Миа*рон. Но есть у тебя одна слабость: трепаться любишь. Вам нужно распахнуть Демонические Врата? С радостью выверну мир наизнанку, - если это окажется в моих силах. А теперь – убей, или убирайся. Я не желаю не видеть тебя, не слышать.
- Не за тобой решающее слово!
Отчаяние бывает разным. И по-разному выражается: в криках, гневе, мольбах, проклятиях. В желаниях действовать или замирать, смеяться или плакать. У меня было чувство, что из мира ушло все, что делает его привлекательным или хотя бы мало-мальски интересным.
- Мне всё равно, - устало вздохнула я. - Делай, что хочешь.
- Люблю покорных женщин.
- Ты не любишь женщин, - холодно возразила я. – Ты вообще никого не любишь. Понятие ни имеешь, что такое любовь.
- И что же это такое? Просвети меня, сделай милость?
- Найди иной способ позабавиться.
- У меня сложилось впечатление, что мои развлечения приводят тебя в очень плохое настроение.
- Просто этот способ развлекаться один из самых твоих любимых.
Я с благодарность чувствовала дурноту и накатывающую волнами слабость. Они, подобно любимым гобеленам и занавесям Миа*рона, обещали отделить от всего происходящего.
- Ты опять будешь болеть?! – зарычал зверь. - Женщины! Чуть - что, сразу вам плохо! Бледнеете, краснеете! То вас лихорадка бьет, то озноб студит! С вами совершенно невозможно нормально общаться.
Я хрюкнула в попытке рассмеяться.
- А ты не пробовал для начала удержаться от искушения порезать потенциального собеседника на маленькие ленточки? Это существенно повышает шансы «нормального общения».
Я впервые не испытала никаких эмоций при виде того, как зрачки оборотня вытягиваются черной струной. Ни страха, ни изумления. Только темное торжество. Я больше не боялась Миа*рона. Вместе с любовью к Эллоис*Сенты, страстью к жизни, во мне умер темный ужас, перемешанный с влечением.
Пустота. Ничто.
- Не понимаю, чем ты недоволен? – задумчиво высказалась я. – Ты хотел меня сломать. И у тебя получилось.
- А кто сказал, что я недоволен? – рыкнул собеседник. – Я просто счастлив!
Яростный хлопок дверью красноречиво продемонстрировал степень счастья противника.
Нечто вроде насмешливой радости заискрило в сердце. Но, не успев подняться, погасло.
Через четверть часа в дверь снова постучали. Поскольку ни оборотень, ни его юный любовник ко мне бы сейчас ни сунулись, не стоило большого труда догадаться, кто пожаловал: рыжий родитель.
Окинув меня беглым взглядом с головы до ног, он хмуро процедил через зубы:
- Миа*рон велел собираться. Он считает, что лучше покинуть деревню как можно скорее. Мне стоит ему возразить?
- Не стоит, - покачала я головой. – Что толку здесь торчать?
- Ты в зеркало гляделась?
- Зачем? Не к жениху еду.
- Тебе необходим доктор, а не превратности дороги! Да что вы все? С ума, что ли, посходили?!
- Добро пожаловать в преддверие Бездны, папочка! – скорее всего, улыбка моя сочилась ядом.
Хочу я признавать, или нет, но часть злобной кошачьей натуры жила в сердце. Я наслаждалась бессилием и растерянностью, что читалась в глазах Сан*рэно. Я купалась в его страданиях, которых он не мог выразить, ибо не до конца осознавал. Впрочем, разве он не заслужил боль долгими годами предательств и слабостей? Разве он – жалел хоть кого-то?
Так и ещё никто не пожалеет.
Отбросив в сторону платья, я облачилась в простой и удобный костюм. Затянув медную гриву волос черной лентой, спрятав грудь под толстым свитером, заправив брюки в высокие кожаные сапоги, почувствовала, что готова к путешествию в Мертвые Скалы. Никто не упоминал это место, но я четко видела тонкую тропу, петляющую между серым нагромождением камня. Холодная и спокойная, я спустилась вниз.
Мне не хотелось встречаться с Эллоис*Сентом. Особенно наедине. Наверное, потому и так и случилось.
Ступив в тепло конюшни, где, по словам Сан*рэно, должен был дожидаться Миа*рон. остановилась в воротах. Лошади косили умными глазами. Большинство из них ни как не возражало против моего присутствия, поскольку на овес я не претендовала. Самая яркая вороная красавица фыркнула, нервно перебирая тонкими ногами, видимо почувствовав мою не совсем человеческую сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Момент, когда Миа*рон войдет, я почувствовала безошибочно. И повернулась лицом к дверям как раз в тот самый миг, когда она открылась, пропуская врага. На лице оборотня играла та самая улыбка, что представлялась мне всю ночь: довольная, ехидная и удовлетворенная.
- О, ты, ранняя пташка! – пропел елейный голос. - Уже на ногах? Рад, что ты не склонна предаваться бессилию и лишний раз баловать себя сверх меры. Но что я вижу? – с приторно-подчеркнутой, издевательской заботой наклонился он. – Ты так бледна? Или ночью кошмары донимали?
Против воли, я дернулась, как от удара током.
Небрежно опустившись в кресло, он поерзал, устраиваясь поудобней. Губы изогнулись в ненавистной саркастически-злобной ухмылке.
- Помнишь, что такое многоходовка, Огненная?
Я молчала. Не потому, что обычно именно это бесило Миа*рона сильнее всего. Я просто не знала, что сказать.
- Помнишь! - кивнул он, - Даже если не признаешь. Как тебе понравилось зеркало?
Отведя взгляд от зловещей ненавистной фигуры, я скосила глаза на тускло мерцающее стекло.
- Я так и думал! Одной иллюзией меньше, ведьмочка? Не поверишь, но я оказываю тебе своего рода услугу. Чем меньше в жизни иллюзий, тем лучше.
Попытка опустить голову закончилась очередным взрывом боли.
- Мстительная гнусная тварь, - прохрипела я.
Голос не слушался, едва удавалось проговаривать слова.
Лицо Миа*рона неожиданно исказилось. А пристальный тяжкий взгляд понравился мне ещё меньше, чем недавние торжествующие многозначительные улыбки.
- Этот хлыщ тебе так дорог? – задумчиво нахмурил оборотень брови. – Нужно отдать ему должное, - в мальчишке есть изюминка.
- Уж не влюбился ли, часом?
- Ревнуешь? – неожиданно встрепенулся, оживившись, кот.
- Опасаюсь, как бы и мою голову, в свою очередь, не подарили в качестве трофея. Есть у тебя такая дурная привычка.
Тень, метнувшаяся по комнате размытым пятном, материализовалась, захватывая в кольцо жадных рук. Мелькнула мысль, что вот и все. Против воли, я испуганно дернулась.
- Я не трону тебя, Огненная. Как бы не был хорош пацан, он - всего лишь один из Чеар*ре! Не более. Чеар*ре в Эдонии не мало. Литу*эль – одна.
Я чувствовала себя слишком измученной и опустошенной, что бы противостоять подобному бреду. Или разубеждать кого-то.
- Уйди, - попыталась я отвернуться. - Мне плохо.
Но куда мне, при моем весе и росте, сопротивляться горе туго перевитых мышц? Не удалось даже пошевелиться.
- Я хотел, чтобы тебе было плохо. Хотел сделать больно.
- Это должно меня удивить, поразить или возмутить? – безлико поинтересовалась я.
- Да что с тобой?! Ты словно не живая!
- Ты крутой мужик, Миа*рон. Но есть у тебя одна слабость: трепаться любишь. Вам нужно распахнуть Демонические Врата? С радостью выверну мир наизнанку, - если это окажется в моих силах. А теперь – убей, или убирайся. Я не желаю не видеть тебя, не слышать.
- Не за тобой решающее слово!
Отчаяние бывает разным. И по-разному выражается: в криках, гневе, мольбах, проклятиях. В желаниях действовать или замирать, смеяться или плакать. У меня было чувство, что из мира ушло все, что делает его привлекательным или хотя бы мало-мальски интересным.
- Мне всё равно, - устало вздохнула я. - Делай, что хочешь.
- Люблю покорных женщин.
- Ты не любишь женщин, - холодно возразила я. – Ты вообще никого не любишь. Понятие ни имеешь, что такое любовь.
- И что же это такое? Просвети меня, сделай милость?
- Найди иной способ позабавиться.
- У меня сложилось впечатление, что мои развлечения приводят тебя в очень плохое настроение.
- Просто этот способ развлекаться один из самых твоих любимых.
Я с благодарность чувствовала дурноту и накатывающую волнами слабость. Они, подобно любимым гобеленам и занавесям Миа*рона, обещали отделить от всего происходящего.
- Ты опять будешь болеть?! – зарычал зверь. - Женщины! Чуть - что, сразу вам плохо! Бледнеете, краснеете! То вас лихорадка бьет, то озноб студит! С вами совершенно невозможно нормально общаться.
Я хрюкнула в попытке рассмеяться.
- А ты не пробовал для начала удержаться от искушения порезать потенциального собеседника на маленькие ленточки? Это существенно повышает шансы «нормального общения».
Я впервые не испытала никаких эмоций при виде того, как зрачки оборотня вытягиваются черной струной. Ни страха, ни изумления. Только темное торжество. Я больше не боялась Миа*рона. Вместе с любовью к Эллоис*Сенты, страстью к жизни, во мне умер темный ужас, перемешанный с влечением.
Пустота. Ничто.
- Не понимаю, чем ты недоволен? – задумчиво высказалась я. – Ты хотел меня сломать. И у тебя получилось.
- А кто сказал, что я недоволен? – рыкнул собеседник. – Я просто счастлив!
Яростный хлопок дверью красноречиво продемонстрировал степень счастья противника.
Нечто вроде насмешливой радости заискрило в сердце. Но, не успев подняться, погасло.
Через четверть часа в дверь снова постучали. Поскольку ни оборотень, ни его юный любовник ко мне бы сейчас ни сунулись, не стоило большого труда догадаться, кто пожаловал: рыжий родитель.
Окинув меня беглым взглядом с головы до ног, он хмуро процедил через зубы:
- Миа*рон велел собираться. Он считает, что лучше покинуть деревню как можно скорее. Мне стоит ему возразить?
- Не стоит, - покачала я головой. – Что толку здесь торчать?
- Ты в зеркало гляделась?
- Зачем? Не к жениху еду.
- Тебе необходим доктор, а не превратности дороги! Да что вы все? С ума, что ли, посходили?!
- Добро пожаловать в преддверие Бездны, папочка! – скорее всего, улыбка моя сочилась ядом.
Хочу я признавать, или нет, но часть злобной кошачьей натуры жила в сердце. Я наслаждалась бессилием и растерянностью, что читалась в глазах Сан*рэно. Я купалась в его страданиях, которых он не мог выразить, ибо не до конца осознавал. Впрочем, разве он не заслужил боль долгими годами предательств и слабостей? Разве он – жалел хоть кого-то?
Так и ещё никто не пожалеет.
Отбросив в сторону платья, я облачилась в простой и удобный костюм. Затянув медную гриву волос черной лентой, спрятав грудь под толстым свитером, заправив брюки в высокие кожаные сапоги, почувствовала, что готова к путешествию в Мертвые Скалы. Никто не упоминал это место, но я четко видела тонкую тропу, петляющую между серым нагромождением камня. Холодная и спокойная, я спустилась вниз.
Мне не хотелось встречаться с Эллоис*Сентом. Особенно наедине. Наверное, потому и так и случилось.
Ступив в тепло конюшни, где, по словам Сан*рэно, должен был дожидаться Миа*рон. остановилась в воротах. Лошади косили умными глазами. Большинство из них ни как не возражало против моего присутствия, поскольку на овес я не претендовала. Самая яркая вороная красавица фыркнула, нервно перебирая тонкими ногами, видимо почувствовав мою не совсем человеческую сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88