Но оставалось решить вопрос, по какую сторону линии окажусь я сама?
С каждой новой ступенькой мрак сгущался плотнее. Алое, безумно мечущееся под порывами сквозняка, пляшущее пламя, искажало форму предметов. Неприятные, резкие крики, то ли боли, то ли извращенного экстаза, раздражали слух. Заставляли сжиматься сердце.
Я была готова к смерти. Даже самая страшная боль не длится бесконечно. И в этом наше, смертных, преимущество перед теми, кто лишен возможности заплатить отсутствием мысли и чувства за отсутствие боли и памяти. Человеческая плоть хрупка. Со смертью уходит все. Страшнее выжить, утратив память и душу.
«О, Светлые Силы, помогите. Сохраните во Мраке», - прошептала я короткую молитву.
Интересно, слышат ли Боги молитвы демонов? Наверное, слышат. Ибо мы тоже их творение, хоть и темное.
Фигуры склонились в низком поклоне, распахивая передо мной двустворчатые двери. Доски, по которым я шла, не сбавляя шага, источали характерный пьянящий аромат крови, боли и похоти.
Мы, демоны, питаемся исключительно кровью, болью, похотью смертных. А самое сытное, самое вкусно блюдо – людская жизнь. И нет возможности людям заключать с нами союз, потому что договоры бессильны перед голодом.
Мы жрем людей. Все, без исключения демоны – от примитивнейшего набора клыков и зубов до обольстительнейших, богоподобных, чья плоть сплетена из лунных лучей и алмазных граней, демоны не более, чем каннибалы.
Стояла тишина. Сжатая, словно пружина.
Затем она взорвалась, треснула, как пережатая гитарная струна:
- Хвала Матери Тьмы!
- Осанна!
- Тьма и её дети!
- Пусть сгинет истинное порождение Бездны – Свет!!!
Часть меня, древняя и сильная, откликнулась, заворочалась, довольная и уверенная в том, что все правильно: я там, где должна быть; происходит то, ради чего я пришла в этот мир.
Я воплотилась, чтобы сбылось древнее пророчество, исполнения которого так жадно предвкушают копошащиеся внизу твари.
- Литу*эль! Литу*эль! Литу*эль! – неслось из мрака, слегка согретого свечами.
Сотни рук, тел тянулись ко мне.
Добровольная жертва.
- Возьми их, - искушающий шепот. – Они любят получать боль не меньше, чем ты – дарить её.
На мгновение померещились зеленые расширенные глаза Эллоис*сента, безотрывно заглядывающего в душу. Светлые и прекрасные, как звезды… и руки Миа*Рона на белой мальчишеской коже.
Белая простыня. Алые капли крови. Гибкая ранимая шея. Гладкая грудь, по которой острые когти чертят кровавую сеть. Боль в глазах. Стоны, рвущиеся с губ. Руки, судорожно цепляющиеся за складки материи. Сдавленные крики. И вкус боли, пряный, насыщающий, утоляющий. Ломкий хрупкий свет - уходящий, гаснущий. Желание, похоть. Извращенное желание демонов, не схожее с людскими: вонзить когти в тело, вонзить когти в душу. И жрать, тянуть, сосать, вытягивать, словно струны. Брать, не щадя.
Людское тепло и чувства, - лучшие наркотик, лучшая сладость и наивысший оргазм. После которого от человека ничего не остается. Груда пепла. Но плата ли это за наслаждение, которое людям не доступно?
- Хвала Матери Тьмы!
- Осанна!
- Тьма и её дети!
Ветер, бьющий в лицо, раздувал жажду. Опьяняя, стирал сдерживающие начала. Блики и тени – вот все что осталось от мира. Тревоги, ярость, любовь и обида – все растворялось в голоде. Я хотела взять, сжать и высыпать раскрошившуюся оболочку. Звериный рев, заставивший завибрировать пол, жутким эхом прошедший по зале, гармонично влился в общий фон диких истошных воплей - я больше не чувствовала себя человеком. Голод, злая радость, ощущение, будто за спиной реют черные крылья. Чувство полной свободы!
Оттолкнувшись от пола, я взлетела, чтобы ястребом упасть на первую жертву.
Соленая горячая кровь! Тепло разрываемой плоти! Конвульсивные содрогание, хрупкие толчки сердечной мышцы.
Догонять! Разрывать! И не о чем не думать. Мне никто не сможет противостоять
Кровь и крики. Крики и кровь. Дымящаяся, восхитительно алая и соленая.
Очередная жертва. Жалкая, отвратительная, вкусная. С рыжими волосами. С такими знакомыми черными глазами.
- Стой! Ты не можешь его уничтожить!
Я засмеялась!
- Одиф*фэ, да приди в себя! Это же твой отец!
Безумный, безумный мальчик! Так глупо подставляться ради такого ничтожества!
Он просто не понимает, что я убиваю их потому, что единственный, кого я хочу убить, - это он. Его плоть, лицо, тонкое, красивое, манящее, я жажду уничтожить. Он – причина моего голода.
Беги, беги, пока есть возможность! Ведь если я подчинюсь своей жажде, на что я стану любоваться завтра?
Зарычав, я ударила Эллоис*Сента по лицу, сбивая с ног.
Огонь взяв нас обоих в плотное кольцо, начал медленно сжиматься.
Где-то, очень далеко, широкие реки пламени поднимались выше и выше.
Сан*рэно закричал, истошно, отчаянно.
***
Высокий помост. Черная фигура с оскаленными, выставленными вперед зубами, с пустыми глазницами. Кажется, фигура скалится и насмехается, раскачиваясь.
Пламя поднимается выше. Треск, отчаянный и грозный, заглушает крики. Слышен только рев огня, его равномерный гул. И мне мерещилось, в огненных языках неистовствует злобный и неукротимый дух маленькой певуньи из Белых Рос, когда-то прельстившейся дешевой славой второсортного мага. Это ему ухмыляется её оскаленный, выгоревшей череп.
Бери то, что принадлежит тебе. То, что когда-то Рыжий обещал Бездне, в которой горит твоя душа, Анна*эйро.
Долг уплачен. Счеты равны.
- Нет!!!
- Счет, Сан*Рэно Сирэн*но, - невозмутимо произнесли мои уста, перед тем, как пламя навеки поглотило его.
Ярость, торжество и Сила схлынули, как волна. Черные крылья опали, уронив на землю.
Вокруг все охвачено пламенем. Опустошенная, я безучастно смотрела, как продолжалась разнузданная пляска. Думая о том, что жизнь полна неожиданной иронии: сумев разжечь чудовищное пламя, я оказалась не способна его унять. И справедливо то, как я сгину. А главное, придется влюбленным (друг в друга) мальчикам закатать узкие аристократические губки - никаких Врат я открывать не стану.
Смерть в огне – жуткая смерть. Сердце не желало мириться с тем, что выбрал разум.
Интересно, а там, в Бездне, я очнусь в таком же ярком мареве? Доброй меня не назовешь, чего уж там. Но ведь и на Воплощенное Мировой Зло, даже со всеми своими мелкими (и не очень) пакостями, я не тянула. Если бы у меня было право выбора, я бы училась, наряжалась, выходила замуж. За Эллоис*Сента, естественно. Родила бы ему красивых детей, красногривых девочек и черноволосых мальчиков. Судя по всему - отвратительно зеленоглазых.
Жар становился невыносимым, отвлекая от радужных утопических картин. Воздух превращался в огонь. А даже драконы выдыхают, а не вдыхают огонь.
Сухая горячая ладонь зажала рот.
- Ткач тебя заплети с паутину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
С каждой новой ступенькой мрак сгущался плотнее. Алое, безумно мечущееся под порывами сквозняка, пляшущее пламя, искажало форму предметов. Неприятные, резкие крики, то ли боли, то ли извращенного экстаза, раздражали слух. Заставляли сжиматься сердце.
Я была готова к смерти. Даже самая страшная боль не длится бесконечно. И в этом наше, смертных, преимущество перед теми, кто лишен возможности заплатить отсутствием мысли и чувства за отсутствие боли и памяти. Человеческая плоть хрупка. Со смертью уходит все. Страшнее выжить, утратив память и душу.
«О, Светлые Силы, помогите. Сохраните во Мраке», - прошептала я короткую молитву.
Интересно, слышат ли Боги молитвы демонов? Наверное, слышат. Ибо мы тоже их творение, хоть и темное.
Фигуры склонились в низком поклоне, распахивая передо мной двустворчатые двери. Доски, по которым я шла, не сбавляя шага, источали характерный пьянящий аромат крови, боли и похоти.
Мы, демоны, питаемся исключительно кровью, болью, похотью смертных. А самое сытное, самое вкусно блюдо – людская жизнь. И нет возможности людям заключать с нами союз, потому что договоры бессильны перед голодом.
Мы жрем людей. Все, без исключения демоны – от примитивнейшего набора клыков и зубов до обольстительнейших, богоподобных, чья плоть сплетена из лунных лучей и алмазных граней, демоны не более, чем каннибалы.
Стояла тишина. Сжатая, словно пружина.
Затем она взорвалась, треснула, как пережатая гитарная струна:
- Хвала Матери Тьмы!
- Осанна!
- Тьма и её дети!
- Пусть сгинет истинное порождение Бездны – Свет!!!
Часть меня, древняя и сильная, откликнулась, заворочалась, довольная и уверенная в том, что все правильно: я там, где должна быть; происходит то, ради чего я пришла в этот мир.
Я воплотилась, чтобы сбылось древнее пророчество, исполнения которого так жадно предвкушают копошащиеся внизу твари.
- Литу*эль! Литу*эль! Литу*эль! – неслось из мрака, слегка согретого свечами.
Сотни рук, тел тянулись ко мне.
Добровольная жертва.
- Возьми их, - искушающий шепот. – Они любят получать боль не меньше, чем ты – дарить её.
На мгновение померещились зеленые расширенные глаза Эллоис*сента, безотрывно заглядывающего в душу. Светлые и прекрасные, как звезды… и руки Миа*Рона на белой мальчишеской коже.
Белая простыня. Алые капли крови. Гибкая ранимая шея. Гладкая грудь, по которой острые когти чертят кровавую сеть. Боль в глазах. Стоны, рвущиеся с губ. Руки, судорожно цепляющиеся за складки материи. Сдавленные крики. И вкус боли, пряный, насыщающий, утоляющий. Ломкий хрупкий свет - уходящий, гаснущий. Желание, похоть. Извращенное желание демонов, не схожее с людскими: вонзить когти в тело, вонзить когти в душу. И жрать, тянуть, сосать, вытягивать, словно струны. Брать, не щадя.
Людское тепло и чувства, - лучшие наркотик, лучшая сладость и наивысший оргазм. После которого от человека ничего не остается. Груда пепла. Но плата ли это за наслаждение, которое людям не доступно?
- Хвала Матери Тьмы!
- Осанна!
- Тьма и её дети!
Ветер, бьющий в лицо, раздувал жажду. Опьяняя, стирал сдерживающие начала. Блики и тени – вот все что осталось от мира. Тревоги, ярость, любовь и обида – все растворялось в голоде. Я хотела взять, сжать и высыпать раскрошившуюся оболочку. Звериный рев, заставивший завибрировать пол, жутким эхом прошедший по зале, гармонично влился в общий фон диких истошных воплей - я больше не чувствовала себя человеком. Голод, злая радость, ощущение, будто за спиной реют черные крылья. Чувство полной свободы!
Оттолкнувшись от пола, я взлетела, чтобы ястребом упасть на первую жертву.
Соленая горячая кровь! Тепло разрываемой плоти! Конвульсивные содрогание, хрупкие толчки сердечной мышцы.
Догонять! Разрывать! И не о чем не думать. Мне никто не сможет противостоять
Кровь и крики. Крики и кровь. Дымящаяся, восхитительно алая и соленая.
Очередная жертва. Жалкая, отвратительная, вкусная. С рыжими волосами. С такими знакомыми черными глазами.
- Стой! Ты не можешь его уничтожить!
Я засмеялась!
- Одиф*фэ, да приди в себя! Это же твой отец!
Безумный, безумный мальчик! Так глупо подставляться ради такого ничтожества!
Он просто не понимает, что я убиваю их потому, что единственный, кого я хочу убить, - это он. Его плоть, лицо, тонкое, красивое, манящее, я жажду уничтожить. Он – причина моего голода.
Беги, беги, пока есть возможность! Ведь если я подчинюсь своей жажде, на что я стану любоваться завтра?
Зарычав, я ударила Эллоис*Сента по лицу, сбивая с ног.
Огонь взяв нас обоих в плотное кольцо, начал медленно сжиматься.
Где-то, очень далеко, широкие реки пламени поднимались выше и выше.
Сан*рэно закричал, истошно, отчаянно.
***
Высокий помост. Черная фигура с оскаленными, выставленными вперед зубами, с пустыми глазницами. Кажется, фигура скалится и насмехается, раскачиваясь.
Пламя поднимается выше. Треск, отчаянный и грозный, заглушает крики. Слышен только рев огня, его равномерный гул. И мне мерещилось, в огненных языках неистовствует злобный и неукротимый дух маленькой певуньи из Белых Рос, когда-то прельстившейся дешевой славой второсортного мага. Это ему ухмыляется её оскаленный, выгоревшей череп.
Бери то, что принадлежит тебе. То, что когда-то Рыжий обещал Бездне, в которой горит твоя душа, Анна*эйро.
Долг уплачен. Счеты равны.
- Нет!!!
- Счет, Сан*Рэно Сирэн*но, - невозмутимо произнесли мои уста, перед тем, как пламя навеки поглотило его.
Ярость, торжество и Сила схлынули, как волна. Черные крылья опали, уронив на землю.
Вокруг все охвачено пламенем. Опустошенная, я безучастно смотрела, как продолжалась разнузданная пляска. Думая о том, что жизнь полна неожиданной иронии: сумев разжечь чудовищное пламя, я оказалась не способна его унять. И справедливо то, как я сгину. А главное, придется влюбленным (друг в друга) мальчикам закатать узкие аристократические губки - никаких Врат я открывать не стану.
Смерть в огне – жуткая смерть. Сердце не желало мириться с тем, что выбрал разум.
Интересно, а там, в Бездне, я очнусь в таком же ярком мареве? Доброй меня не назовешь, чего уж там. Но ведь и на Воплощенное Мировой Зло, даже со всеми своими мелкими (и не очень) пакостями, я не тянула. Если бы у меня было право выбора, я бы училась, наряжалась, выходила замуж. За Эллоис*Сента, естественно. Родила бы ему красивых детей, красногривых девочек и черноволосых мальчиков. Судя по всему - отвратительно зеленоглазых.
Жар становился невыносимым, отвлекая от радужных утопических картин. Воздух превращался в огонь. А даже драконы выдыхают, а не вдыхают огонь.
Сухая горячая ладонь зажала рот.
- Ткач тебя заплети с паутину!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88