сколь ни осторожничай, но, ускоряя бег золотистой дорожки импульсов по серому мозговому веществу, все время приходишь к такому печальному результату.
Перед тем, как Миа*рона схватят, я хотела увидеться с ним. В последний раз. Оставалось мало времени.
Зелёный свет Ириамы успел смениться голубоватым свечением Летос. Пейзаж вокруг казался нарочито выстроенной декорацией к развязке затянувшейся драмы.
Тихо, как нас учили, стараясь сливаться с естественными тенями, скользила я по коридорам, причудливо переплетенным между собой. Бесконечные занавески исступленно взвивались, стараясь попасть в лицо. Я не увертывалась от хлестких касаний.
Я нашла Миар*рона у подножья черного изображения Хантр*Руама. Оборотень сидел на коленях, уронив руки, словно в трансе. Может быть, так оно и было. Зверь поклонялся Скоту. Или просто находился во власти веселящих трав, которыми злоупотреблял в последнее время.
Медленно-медленно, как под гипнозом, Миа*рон повернул голову ко мне. Бескровные губы растянулись, обнажая острые клыки:
- Ты? - от низкого рокочущего голоса по спине побежали мурашки. - Вернулась? Живая?
Мы скрестили взгляды. Не знаю, что прочел в моих глазах Миарон, но улыбка сошла с его губ.
- Хор*уот мертв?
- Он остался с Тэ*и Чеар*ре, - отрапортовала я. - со Стальной Крысой.
- Грязная сука!
Я поморщилась.
- Мое происхождение сомнительно и, увы, вряд ли заслуживает уважения. Но не мог бы ты выражаться чуть более изящно?
Присев на постамент, с которого возвышался Хантр*Руам, я следила за зверем из-под ресниц.
Рука нелюдя сжалась у меня на колени. Я дернулась.
- Ты могла бы любить меня, - с непонятной интонацией неожиданно проговорило странное существо.
- Ну, чисто теоретически, наверное, могла бы, - согласилась я.
– Вместо этого ты пытаешься меня уничтожить.
- Ты это заслужил.
- Разве? А мне-то, неразумному, казалось, я взял тебя с улицы, пригрел, дал возможность жить, обеспечил всем необходимым…
- Хватит! – Закрыла я уши руками. – Ты - чудовище. Твои обаятельные улыбки, сладкие речи, красивые позы ничего не значат.
- Ты поверишь, если я скажу, что жалею?
- Жалеешь – о чем?
- О том, как повел себя с тобой. – Хищные пальцы поднялись к плечам, чувствительно их сжимая.
В звериных глазах плескалась боль. Нечеловеческая. И не звериная. Непонятная. Пугающая.
– Очень жалею.
- Не понимаю, - метнулась я в безуспешной попытке вырваться.
- Не понимаешь? – прорычал он. - Будь ты проклята, Красный цветок! Ты стала наваждением! Я болен тобой! Ничто не способно меня удовлетворить: ни похоть, ни смерть, ни кровь, ни боль – своя ли, чужая. Впервые меня преследуют женские глаза - твои глаза! - в которых беспросветный мрак борется с негасимым огнем. Эти глаза - воплощенная Бездна! Мягкие девственные губы, не знающие поцелуев. Волосы - живое пламя. Лицо, прелестное и жестокое. Ты слепа, девочка! Любая другая на твоем месте давно разглядела бы мою склонность и использовала её с пользой. Другая! Но не ты. – В том, как он тянулся ко мне, было нечто жуткое. Люди никогда так не передвигаются. Отвратительно, словно насекомые, и по животному грациозно. – Я всегда презирал женщин. Их власть над мужчинами казалась мне достойной насмешек. Продажное мясо разного цвета. Разукрашенные дуры! Слабые, капризные, глупые создания. В них нет вызывающей прелести, того нерва, что есть у молоденьких юношей. Первой гибкости ветвей, цветочного стебля. Тела мальчишек подобны лучшим инструментам, способны равно воспринимать боль и наслаждение. Но с тех пор, как ты здесь, ни один самый страстный, самый прекрасный любовник не способен меня воспламенить! Я вижу твой образ за любым из них. Я знаю, они не умеют драться так, как дерешься ты – свирепо! И нежно! И ни один, ни один из них не бывает столь холоден, бесчувственен, смертоносен, как холодна, бесчувственна и смертоносна ты, - мой ядовитый красный цветок!
Руки, на которых то прорезались, то уходили звериные когти, обвились вокруг меня. Не удержавшись, я рухнула на колени, оказавшись в их железном мохнатом кольце.
- Они все любят меня! – продолжал бредить безумец. – А ты? Почему ты меня не любишь?!
- Пустите меня, - только и могла выдавить из себя я в ответ.
- Люби меня! – Продолжал безумствовать Миа*рон, словно не слыша моего голоса.
- Любить?! - Я засмеялась.
- Ты не смеешь смеяться!
- Вот чего я точно не могу - так это любить.
- Ты не можешь этого знать, девочка! Позволь мне показать тебе страсть, научить танцевать Танец Неги. Ввести тебя в новый мир тропой, о существовании которой знает далеко не каждый!
- На фиг не нужна мне твоя тропа! – мне, наконец, удалось вскочить на ноги. – Видела я её! Развлекайся со своими мальчиками, мужеложец! А от меня лапы убери! Ты – безумен, Миа*рон. Вот-вот петля Чеар*ре затянется на нашей шее. Дей*рек будет отомщен. Беги, если можешь, зверь!
- Ты пришла сюда танцевать Танец Смерти? – горько усмехнулся он. - Неужели ты и вправду надеешься убить меня? Я же оборотень. А ты – всего лишь человек. Я мужчина. Ты – даже ещё не женщина. Я прожил триста лет. Тебе нет пятнадцати. На что ты надеешься?
- На себя. На случай. На удачу.
Миа*рон покачал головой:
- Это будет неравный бой. Сегодня я почти успел поверить в то, что ты мертва. Что я могу тебя убить. Красный цветок. Я тебя почти потерял! И поняв это, мечтал умереть до того, как узнаю о том, что в Мире Трех Лун тебя больше нет! Теперь я знаю, что смерть от любимой руки сладостна. Она – благо.
Воистину, Сиа свела его с ума.
- Ты хотел танцевать? Так танцуй! Танец Смерти единственное, что я могу тебе предложить по Эту Сторону Реки. Ты не представляешь, как я мечтала о возможности тебя уничтожить. Мечтала тогда, когда убивала ни в чем не повинных мальчишек; когда уничтожала безликих клиентов; когда училась владеть орудием и огненным источником, - я мечтала только об одном. Всегда - только об одном. Мечта о мести давала мне силы жить. Я хочу твою кровь. Если любишь меня – дай мне единственное удовольствие, что я способна взять из твоих рук, Наставник – твою смерть.
Зверь зарычал, выхватывая шпагу, встал в позицию. Я зеркально отразила его движения. Мы начали наш Танец. Теперь слово оставалось за Яростью, за Сталью! И того и другого у меня было в избытке. По-настоящему я знаю только одну Страсть: к боли и к крови!
Я безумно хотела крови. Того пьянящего восторга, когда она, алая, горячая, растекается по коже, проходит сквозь неё и дает тебе Силу, СИЛУ, СИЛУ!!!
Я хотела именно Его крови, Его боли. Он задолжал этому миру. И мне.
Я заставлю Миа*рона расплатиться за всех, благодаря кому Одиф*фэ Сирэн*но никогда не станет ребёнком, мечтающим о конфетах, нарядах, невинных развлечениях, влюбляющейся в хорошеньких и невинных мальчиков, с которыми мне не суждено обмениваться первыми поцелуями, такими же невинными и сладкими, как они сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Перед тем, как Миа*рона схватят, я хотела увидеться с ним. В последний раз. Оставалось мало времени.
Зелёный свет Ириамы успел смениться голубоватым свечением Летос. Пейзаж вокруг казался нарочито выстроенной декорацией к развязке затянувшейся драмы.
Тихо, как нас учили, стараясь сливаться с естественными тенями, скользила я по коридорам, причудливо переплетенным между собой. Бесконечные занавески исступленно взвивались, стараясь попасть в лицо. Я не увертывалась от хлестких касаний.
Я нашла Миар*рона у подножья черного изображения Хантр*Руама. Оборотень сидел на коленях, уронив руки, словно в трансе. Может быть, так оно и было. Зверь поклонялся Скоту. Или просто находился во власти веселящих трав, которыми злоупотреблял в последнее время.
Медленно-медленно, как под гипнозом, Миа*рон повернул голову ко мне. Бескровные губы растянулись, обнажая острые клыки:
- Ты? - от низкого рокочущего голоса по спине побежали мурашки. - Вернулась? Живая?
Мы скрестили взгляды. Не знаю, что прочел в моих глазах Миарон, но улыбка сошла с его губ.
- Хор*уот мертв?
- Он остался с Тэ*и Чеар*ре, - отрапортовала я. - со Стальной Крысой.
- Грязная сука!
Я поморщилась.
- Мое происхождение сомнительно и, увы, вряд ли заслуживает уважения. Но не мог бы ты выражаться чуть более изящно?
Присев на постамент, с которого возвышался Хантр*Руам, я следила за зверем из-под ресниц.
Рука нелюдя сжалась у меня на колени. Я дернулась.
- Ты могла бы любить меня, - с непонятной интонацией неожиданно проговорило странное существо.
- Ну, чисто теоретически, наверное, могла бы, - согласилась я.
– Вместо этого ты пытаешься меня уничтожить.
- Ты это заслужил.
- Разве? А мне-то, неразумному, казалось, я взял тебя с улицы, пригрел, дал возможность жить, обеспечил всем необходимым…
- Хватит! – Закрыла я уши руками. – Ты - чудовище. Твои обаятельные улыбки, сладкие речи, красивые позы ничего не значат.
- Ты поверишь, если я скажу, что жалею?
- Жалеешь – о чем?
- О том, как повел себя с тобой. – Хищные пальцы поднялись к плечам, чувствительно их сжимая.
В звериных глазах плескалась боль. Нечеловеческая. И не звериная. Непонятная. Пугающая.
– Очень жалею.
- Не понимаю, - метнулась я в безуспешной попытке вырваться.
- Не понимаешь? – прорычал он. - Будь ты проклята, Красный цветок! Ты стала наваждением! Я болен тобой! Ничто не способно меня удовлетворить: ни похоть, ни смерть, ни кровь, ни боль – своя ли, чужая. Впервые меня преследуют женские глаза - твои глаза! - в которых беспросветный мрак борется с негасимым огнем. Эти глаза - воплощенная Бездна! Мягкие девственные губы, не знающие поцелуев. Волосы - живое пламя. Лицо, прелестное и жестокое. Ты слепа, девочка! Любая другая на твоем месте давно разглядела бы мою склонность и использовала её с пользой. Другая! Но не ты. – В том, как он тянулся ко мне, было нечто жуткое. Люди никогда так не передвигаются. Отвратительно, словно насекомые, и по животному грациозно. – Я всегда презирал женщин. Их власть над мужчинами казалась мне достойной насмешек. Продажное мясо разного цвета. Разукрашенные дуры! Слабые, капризные, глупые создания. В них нет вызывающей прелести, того нерва, что есть у молоденьких юношей. Первой гибкости ветвей, цветочного стебля. Тела мальчишек подобны лучшим инструментам, способны равно воспринимать боль и наслаждение. Но с тех пор, как ты здесь, ни один самый страстный, самый прекрасный любовник не способен меня воспламенить! Я вижу твой образ за любым из них. Я знаю, они не умеют драться так, как дерешься ты – свирепо! И нежно! И ни один, ни один из них не бывает столь холоден, бесчувственен, смертоносен, как холодна, бесчувственна и смертоносна ты, - мой ядовитый красный цветок!
Руки, на которых то прорезались, то уходили звериные когти, обвились вокруг меня. Не удержавшись, я рухнула на колени, оказавшись в их железном мохнатом кольце.
- Они все любят меня! – продолжал бредить безумец. – А ты? Почему ты меня не любишь?!
- Пустите меня, - только и могла выдавить из себя я в ответ.
- Люби меня! – Продолжал безумствовать Миа*рон, словно не слыша моего голоса.
- Любить?! - Я засмеялась.
- Ты не смеешь смеяться!
- Вот чего я точно не могу - так это любить.
- Ты не можешь этого знать, девочка! Позволь мне показать тебе страсть, научить танцевать Танец Неги. Ввести тебя в новый мир тропой, о существовании которой знает далеко не каждый!
- На фиг не нужна мне твоя тропа! – мне, наконец, удалось вскочить на ноги. – Видела я её! Развлекайся со своими мальчиками, мужеложец! А от меня лапы убери! Ты – безумен, Миа*рон. Вот-вот петля Чеар*ре затянется на нашей шее. Дей*рек будет отомщен. Беги, если можешь, зверь!
- Ты пришла сюда танцевать Танец Смерти? – горько усмехнулся он. - Неужели ты и вправду надеешься убить меня? Я же оборотень. А ты – всего лишь человек. Я мужчина. Ты – даже ещё не женщина. Я прожил триста лет. Тебе нет пятнадцати. На что ты надеешься?
- На себя. На случай. На удачу.
Миа*рон покачал головой:
- Это будет неравный бой. Сегодня я почти успел поверить в то, что ты мертва. Что я могу тебя убить. Красный цветок. Я тебя почти потерял! И поняв это, мечтал умереть до того, как узнаю о том, что в Мире Трех Лун тебя больше нет! Теперь я знаю, что смерть от любимой руки сладостна. Она – благо.
Воистину, Сиа свела его с ума.
- Ты хотел танцевать? Так танцуй! Танец Смерти единственное, что я могу тебе предложить по Эту Сторону Реки. Ты не представляешь, как я мечтала о возможности тебя уничтожить. Мечтала тогда, когда убивала ни в чем не повинных мальчишек; когда уничтожала безликих клиентов; когда училась владеть орудием и огненным источником, - я мечтала только об одном. Всегда - только об одном. Мечта о мести давала мне силы жить. Я хочу твою кровь. Если любишь меня – дай мне единственное удовольствие, что я способна взять из твоих рук, Наставник – твою смерть.
Зверь зарычал, выхватывая шпагу, встал в позицию. Я зеркально отразила его движения. Мы начали наш Танец. Теперь слово оставалось за Яростью, за Сталью! И того и другого у меня было в избытке. По-настоящему я знаю только одну Страсть: к боли и к крови!
Я безумно хотела крови. Того пьянящего восторга, когда она, алая, горячая, растекается по коже, проходит сквозь неё и дает тебе Силу, СИЛУ, СИЛУ!!!
Я хотела именно Его крови, Его боли. Он задолжал этому миру. И мне.
Я заставлю Миа*рона расплатиться за всех, благодаря кому Одиф*фэ Сирэн*но никогда не станет ребёнком, мечтающим о конфетах, нарядах, невинных развлечениях, влюбляющейся в хорошеньких и невинных мальчиков, с которыми мне не суждено обмениваться первыми поцелуями, такими же невинными и сладкими, как они сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88