Наташа часто мысленно возвращалась к их разговору и каждый раз находила новые и все более веские доказательства правоты Николая. (Она запомнила, как звали парня с проницательными серыми глазами, который вступился за нее и так сердечно ей улыбнулся.) И сейчас Наташа подумала, как было бы хорошо, если бы они были знакомы и можно было идти вместе с ними и продолжать тот интересный спор.
Они тоже, по-видимому, узнали Наташу. Товарищ Николая, шедший впереди, небрежно коснулся рукой козырька кепки, из-под которой выбивалась волнистая золотая прядь, и отрывисто бросил:
— Привет!
Николай пристально посмотрел на Наташу, но ничего не сказал и посторонился, уступая подругам дорогу.
Через несколько шагов Надя оглянулась и прыснула:
— Стоит! Загляделся!
Наташе очень хотелось оборвать ее, но она промолчала.На краю скалы росли две небольшие косматые сосенки. Наташа прислонилась к темному шершавому стволу. Внизу блестела вызолоченная солнцем река. Наташа знала, что у подножия скалы по узкой террасе проложена дорога. Но сверху дороги не было видно; казалось, отвесная скала уходит в воду, и это создавало ощущение неизмеримой глубины. Отсюда, с двухсотметровой высоты, не были различимы ни рябь волн, ни завихрения струй, поверхность реки блестела, как отполированный металл. Лавина воды, сжатая нависшими над ней скалами, ныряла в ущелье, будто зверь, в прыжке выгнувший спину. Издалека доносило гудящий рокот порога, но казалось, что это здесь глухо рычит река, озлобленно и неукротимо круша сдавившие ее каменные кручи.
Притихшая и потрясенная, стояла Наташа. За ее спиной переговаривались о чем-то Надя и Люба. Наташа не слышала их.Немыслимой и даже кощунственной представлялась дерзость людей, подступавших к реке... Но ведь это будет!.. Она знала, что будет. Она даже видела в фойе клуба картину.
На картине все выглядело удивительно просто. Серая плотина, похожая на ларь со скошенной передней стенкой, втиснулась между коричневыми скалами. За ней покоилось плоское синее море, отделенное голубой полосой от клубящихся белых облаков. По гребню плотины были расставлены с равными интервалами игрушечные красные автобусы. Они, наверно, двигались, но на картине этого не было заметно.
Наташа долго стояла перед картиной и слышала, как хвалили художника за то, что он совершенно правильно изобразил будущую гидростанцию. Наверно, это так и было. Но только на полотне все выглядело уж очень просто. А может быть, все уже сделанное, уже осуществленное всегда кажется простым? Может быть, когда станция будет построена,она, Наташа Ду бенко, сама увидит, что художник был прав?.. Может быть... Но сейчас она с этим не согласна... Впрочем,.
это несущественно, согласна она или не согласна. Не она строит станцию. Она продает билеты в автобусе... Надя дернула ее за рукав.
— Ужинать тебе сюда принести или домой придешь?
Наташа посмотрела на нее отсутствующим взглядом, потом, очнувшись, улыбнулась и сказала:
— Пойдемте.
— Теперь куда, еще?
Наташа даже удивилась ненужности вопроса.
— Вниз, к реке.
Надя, кажется, собиралась поспорить, потом махнула рукой и пошла за подругами.Неподалеку от сосенок пролегала ложбина узенькой, плотно утоптанной тропки. Тропка круто обрывалась в расщелину, рассекшую скалу До самого низа. По-видимому, проложили тропку мальчишки-рыболовы. На выходе из ущелья хорошо бралась рыба, и не только хариусы или ельцы, а ленки и таймени. Попадались и осетры. Напрямую, через скалу, в поселок было ближе вдвое, а то и втрое.
Расщелина уходила вниз почти отвесно. Но даже и на этой круче на каждом едва заметном выступе росли деревья: осинки, березки, ели. Тонкие и узловатые на скудной, несытной почве, но росли. Тропка петляла от деревца к деревцу, местами терялась в кустах багульника, лепившихся между деревьями.
— Да вы ошалели! — воскликнула Надя.— Тут и костей не соберешь.
Одна Люба нисколько не оробела.
— Держись за землю, не упадешь,— сказала она и осторожно, лицом к откосу начала спускаться, придерживаясь за стволы деревьев и выступы скалы.
Наташа последовала за ней.
— Носит вас, окаянных! Тут и туфли все пообде-решь,— запричитала Надя, но тоже поползла вниз.
— Надька, хватайся с оглядкой!—крикнула ей Люба.— Тебя не каждая лесина выдержит.
На самом трудном участке спуска чья-то заботливая рука протянула от ствола к стволу толстый железный провод.
— Надька!—окликнула Люба далеко отставшую подругу.— И тут для тебя постарались. А ты все ноешь.
Так, подшучивая друг над другом, хотя временами у каждой сердце уходило в пятки, добрались до подножия скалы. Осталось только перебраться через ручеек, журчавший между обломками. Осилили и это препятствие. В общем спустились все благополучно. Только Наташа порвала чулок.
— Бог шельму метит,— сказала Надя.—Ты зачинщица.
— Это полбеды,— отшутилась Наташа.— Если бы ты чулок порвала, сжила бы со свету.— И пока Надя подыскивала подходящий ответ, перебежала дорогу и спустилась по каменной осыпи к самой воде.
— Вода-то, вода-то какая! Черная и прозрачная!
Здесь, внизу, река была еще шире и грознее. Темные, под цвет каменного дна волны кипели белыми гребнями. Просвет между теснившими реку скалами вверху как бы сужался, и берега казались уже не отвесными, а нависшими над водой. На противоположном правом берегу сооружали «бечевник» — дорогу вдоль подножия скалы,— и страшно было за людей, водивших крошечные самосвалы и бульдозеры.
— Теперь наверх полезем? — спросила Надя.
— Теперь к переправе. Сядем на автобус и вернемся в поселок с.другой стороны. Таким образом совершим кругосветное путешествие.
— Испортила тебя, Наташка, ответственная должность,— не утерпела и тут Надя.— Смотри, девка, ходить разучишься.
До переправы было рукой подать. Дошли быстро, надоело только увертываться от машин по узкой дороге.
На стройке шоферы тихо ездить не умеют. И к пешеходам особого почтения не проявляют. Завидев человека на дороге, шофер еще метров за сто дает отчаянный гудок, а дальше уже дело самого пешехода позаботиться о своей безопасности.
И тут самое уместное сойти на обочину. Так обычно все и делают. Так поступали бы и Наташа, и Люба, и Надя.Но у бечевника нет обочин.
С одной стороны скала, с другой — круто уходящий в воду откос каменной наброски.И три подружки, увидев самосвал, летящий навстречу, или услышав зычный гудок за спиной, резво перебегали на другую сторону дороги.
Машины шли часто, и потому путь девчат пролегал не по прямой, а зигзагом.Когда уже до переправы и спасительного распадка возле нее осталось совсем недалеко, незадачливых путешественниц атаковали сразу два самосвала: с фронта и с тыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Они тоже, по-видимому, узнали Наташу. Товарищ Николая, шедший впереди, небрежно коснулся рукой козырька кепки, из-под которой выбивалась волнистая золотая прядь, и отрывисто бросил:
— Привет!
Николай пристально посмотрел на Наташу, но ничего не сказал и посторонился, уступая подругам дорогу.
Через несколько шагов Надя оглянулась и прыснула:
— Стоит! Загляделся!
Наташе очень хотелось оборвать ее, но она промолчала.На краю скалы росли две небольшие косматые сосенки. Наташа прислонилась к темному шершавому стволу. Внизу блестела вызолоченная солнцем река. Наташа знала, что у подножия скалы по узкой террасе проложена дорога. Но сверху дороги не было видно; казалось, отвесная скала уходит в воду, и это создавало ощущение неизмеримой глубины. Отсюда, с двухсотметровой высоты, не были различимы ни рябь волн, ни завихрения струй, поверхность реки блестела, как отполированный металл. Лавина воды, сжатая нависшими над ней скалами, ныряла в ущелье, будто зверь, в прыжке выгнувший спину. Издалека доносило гудящий рокот порога, но казалось, что это здесь глухо рычит река, озлобленно и неукротимо круша сдавившие ее каменные кручи.
Притихшая и потрясенная, стояла Наташа. За ее спиной переговаривались о чем-то Надя и Люба. Наташа не слышала их.Немыслимой и даже кощунственной представлялась дерзость людей, подступавших к реке... Но ведь это будет!.. Она знала, что будет. Она даже видела в фойе клуба картину.
На картине все выглядело удивительно просто. Серая плотина, похожая на ларь со скошенной передней стенкой, втиснулась между коричневыми скалами. За ней покоилось плоское синее море, отделенное голубой полосой от клубящихся белых облаков. По гребню плотины были расставлены с равными интервалами игрушечные красные автобусы. Они, наверно, двигались, но на картине этого не было заметно.
Наташа долго стояла перед картиной и слышала, как хвалили художника за то, что он совершенно правильно изобразил будущую гидростанцию. Наверно, это так и было. Но только на полотне все выглядело уж очень просто. А может быть, все уже сделанное, уже осуществленное всегда кажется простым? Может быть, когда станция будет построена,она, Наташа Ду бенко, сама увидит, что художник был прав?.. Может быть... Но сейчас она с этим не согласна... Впрочем,.
это несущественно, согласна она или не согласна. Не она строит станцию. Она продает билеты в автобусе... Надя дернула ее за рукав.
— Ужинать тебе сюда принести или домой придешь?
Наташа посмотрела на нее отсутствующим взглядом, потом, очнувшись, улыбнулась и сказала:
— Пойдемте.
— Теперь куда, еще?
Наташа даже удивилась ненужности вопроса.
— Вниз, к реке.
Надя, кажется, собиралась поспорить, потом махнула рукой и пошла за подругами.Неподалеку от сосенок пролегала ложбина узенькой, плотно утоптанной тропки. Тропка круто обрывалась в расщелину, рассекшую скалу До самого низа. По-видимому, проложили тропку мальчишки-рыболовы. На выходе из ущелья хорошо бралась рыба, и не только хариусы или ельцы, а ленки и таймени. Попадались и осетры. Напрямую, через скалу, в поселок было ближе вдвое, а то и втрое.
Расщелина уходила вниз почти отвесно. Но даже и на этой круче на каждом едва заметном выступе росли деревья: осинки, березки, ели. Тонкие и узловатые на скудной, несытной почве, но росли. Тропка петляла от деревца к деревцу, местами терялась в кустах багульника, лепившихся между деревьями.
— Да вы ошалели! — воскликнула Надя.— Тут и костей не соберешь.
Одна Люба нисколько не оробела.
— Держись за землю, не упадешь,— сказала она и осторожно, лицом к откосу начала спускаться, придерживаясь за стволы деревьев и выступы скалы.
Наташа последовала за ней.
— Носит вас, окаянных! Тут и туфли все пообде-решь,— запричитала Надя, но тоже поползла вниз.
— Надька, хватайся с оглядкой!—крикнула ей Люба.— Тебя не каждая лесина выдержит.
На самом трудном участке спуска чья-то заботливая рука протянула от ствола к стволу толстый железный провод.
— Надька!—окликнула Люба далеко отставшую подругу.— И тут для тебя постарались. А ты все ноешь.
Так, подшучивая друг над другом, хотя временами у каждой сердце уходило в пятки, добрались до подножия скалы. Осталось только перебраться через ручеек, журчавший между обломками. Осилили и это препятствие. В общем спустились все благополучно. Только Наташа порвала чулок.
— Бог шельму метит,— сказала Надя.—Ты зачинщица.
— Это полбеды,— отшутилась Наташа.— Если бы ты чулок порвала, сжила бы со свету.— И пока Надя подыскивала подходящий ответ, перебежала дорогу и спустилась по каменной осыпи к самой воде.
— Вода-то, вода-то какая! Черная и прозрачная!
Здесь, внизу, река была еще шире и грознее. Темные, под цвет каменного дна волны кипели белыми гребнями. Просвет между теснившими реку скалами вверху как бы сужался, и берега казались уже не отвесными, а нависшими над водой. На противоположном правом берегу сооружали «бечевник» — дорогу вдоль подножия скалы,— и страшно было за людей, водивших крошечные самосвалы и бульдозеры.
— Теперь наверх полезем? — спросила Надя.
— Теперь к переправе. Сядем на автобус и вернемся в поселок с.другой стороны. Таким образом совершим кругосветное путешествие.
— Испортила тебя, Наташка, ответственная должность,— не утерпела и тут Надя.— Смотри, девка, ходить разучишься.
До переправы было рукой подать. Дошли быстро, надоело только увертываться от машин по узкой дороге.
На стройке шоферы тихо ездить не умеют. И к пешеходам особого почтения не проявляют. Завидев человека на дороге, шофер еще метров за сто дает отчаянный гудок, а дальше уже дело самого пешехода позаботиться о своей безопасности.
И тут самое уместное сойти на обочину. Так обычно все и делают. Так поступали бы и Наташа, и Люба, и Надя.Но у бечевника нет обочин.
С одной стороны скала, с другой — круто уходящий в воду откос каменной наброски.И три подружки, увидев самосвал, летящий навстречу, или услышав зычный гудок за спиной, резво перебегали на другую сторону дороги.
Машины шли часто, и потому путь девчат пролегал не по прямой, а зигзагом.Когда уже до переправы и спасительного распадка возле нее осталось совсем недалеко, незадачливых путешественниц атаковали сразу два самосвала: с фронта и с тыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85