.. фугас. В результате взрыва должна образоваться расщелина глубиной в двадцать пять метров. Так что тут, уважаемый,— биолог сердито посмотрел на притихшего Сидорова,— не только Шаманскому камню не поздоровится.
— Прошу прощения,— взмолился Сидоров,— для чего же все это безобразие затевается?
Клещов посмотрел на него, потом перевел взгляд на Набатова, как бы выбирая, с кем вести разговор, и, видимо, решил, что вопрос Сидорова заслуживает ответа.
— В Байкал впадают триста тридцать шесть рек, речек и ручьев,— начал он строгим, лекторским тоном.— Вытекает из Байкала, как известно, одна Ангара. Сколько воды принесут в Байкал эти триста тридцать шесть рек, столько и унесет ее Ангара. Так продолжалось в течение многих сотен тысяч лет, поскольку Байкальская впадина в современных ее очертаниях сформировалась в конце третичного периода, то есть около миллиона лет назад. Но вот некоторые
коллеги нашего уважаемого собеседника,— Клещов кивнул в сторону Набатова,— нашли, что этой воды, то есть естественного стока Байкала, им недостаточно. И они решили... исправить ошибку природы. Сделать взрыв, проломить берег Байкала и осушить его.
— Как осушить? — с недоумением, почти с ужасом воскликнул Сидоров.
— Не насухо, конечно,— усмехнулся Клещов,— это, к счастью, не в человеческих силах. Дно Байкальской впадины ниже уровня океана на тысячу триста метров. Но все-таки изрядно осушить. Одним из вариантов проекта предусматривается слить из Байкала полтораста кубических километров воды и понизить уровень озера на семь-восемь метров. Это значит, что в некоторых местах берега отступят от теперешнего своего положения на километр и больше в глубь озера. Так что, как видите, я не зря употребил термин «осушить».
— И зачем им столько воды? — сокрушенно произнес Сидоров.
— На это, видимо, точнее сможет ответить наш уважаемый собеседник,— сказал Клещов, снова обращаясь к Набатову.— Кстати, очень бы любопытно услышать ваше мнение.
— Насколько мне известно,— сказал Набатов,— авторы проекта стремятся решить две проблемы. Первая —частная — быстрее заполнить водохранилище строящейся Устьинской ГЭС, и вторая — главная— за счет увеличения стока увеличить выработку всех гидростанций будущего Ангаро-Енисейского каскада. Что-то, помнится, по их подсчетам, получается грандиозная цифра. Эти сто пятьдесят кубических километров дополнительно сброшенной байкальской воды дадут свыше тридцати миллиардов киловатт-часов дополнительно выработанной электроэнергии. Это примерно четыре года работы Куйбышевской ГЭС.
Слова Набатова произвели большое впечатление на Сидорова. На лице его отразилось смятение. Вид-но было, что его ошеломила грандиозная цифра, названная Набатовым.
Клещов слушал Набатова со сдержанным спокойствием. И только пристальный взгляд выдавал его настороженное ожидание. Чувствовалось, что он пытается определить, кто же перед ним: союзник или противник?
— Вы упомянули о плюсах проекта. Что вы можете сказать о его минусах? — спросил он Набатова.
— Ничего не могу,— чистосердечно признался Набатов.— Я уже говорил, что знаком с проектом только понаслышке.
— Тогда уточним плюсы,— сказал Клещов.— Насколько мне пвестно, после первоначального понижения уровня Байкала затем впоследствии предполагается его восстановить. Так сказать, возвратить ему воду, взятую взаймы.
— Я слышал и об этом,— подтвердил Набатов и и едва сдержал улыбку, увидя, как облегченно вздохнул Сидоров.— Вернуть Байкалу воду собираются через восемнадцать лет.
— Вот видите,—сказал Сидоров биологу,— вернут воду.
Но тот не обратил внимания на его реплику и продолжал допрашивать Набатова:
— Поясните мне тогда: в чем смысл этого грандиозного переливания? И не напоминает ли сне переливание из пустого в порожнее?
— В чем смысл? Очевидно, как и во всяком займе. Занять у Байкала энергию, которая нужна сегодня, с тем чтобы рассчитаться потом, когда станем богаче. Кстати сказать, заем на кабальных условиях. Дело в том, что сброшенная вода пройдет через турбины двух, максимум трех станций, а через восемнадцать лет станций будет больше, наверное, будет построен весь большой каскад, и тогда каждый кубометр воды обойдется дороже. И, заняв у Байкала тридцать миллиардов киловатт-часов, отдавать придется шестьдесят, а может быть, и все девяносто.
— На таком займе прогореть можно,— вставил Сидоров.
Но Клещов вовсе не был расположен переводить разговор на шутливый лад.
— Может быть,— допытывался он,— без этого нельзя пустить в срок Устьинскую ГЭС?
— Вот тут я могу сказать вполне определенно,— ответил Набатов.— Для пуска Устьинской ГЭС весь этот трамтарарам совершенно не нужен.
— Премного вам благодарен. Итак,— подытожил Клещов,— с плюсами проекта мы разобрались. П-по-звольте теперь изложить вам м-минусы.
Теперь, когда разговор вступил в решающую фазу, стало очевидно, что спокойствие Клещова было напускным. От волнения он даже чуть заикался.
— Н-ачнем с-с того, что снижение уровня озера резко изменит условия жизнедеятельности животного и растительного мира, нанесет всей флоре и фауне Байкала непоправимый ущерб. П-подчеркиваю: непоправимый! Байкал —это уникальное, неповторимое явление природы. Толщу его вод населяют полторы тысячи видов животных и растений. Три четверти из них эндемичны, то есть встречаются только в Байкале... Впрочем, все это вас, может быть, мало волнует. Н-но рыбку-то вы кушаете. Б-безусловно! А вот товарищ Сидоров даже ловить рыбку любит. Т-так вот. Рыбке придется туго. При падении уровня обнажится литораль — прибрежная полоса, где кормится и нагуливается рыба. Устья рек и ручьев зависнут в воздухе и превратятся в водопады, рыба не сможет подняться к своим нерестилищам. И через несколько лет от знаменитого байкальского омуля останется одно воспоминание. Эт-то не болезненная фантазия выжившего из ума старика, а реальная опасность. Так называемые деловые люди — работники совнархоза — подсчитали, что ущерб, наносимый только рыбной иромышленности, выразится в сумме, превышающей два с половиной миллиарда рублей. Это я специально для в-вас,— он ткнул пальцем в Набатова,— привел цифру, чтобы вы не щеголяли своими миллиардами киловатт-часов. А товарищ заместитель директора мне и без миллиардов поверит: он рыбку любит.
Сидоров сперва насупился, потом решил, что уместнее будет улыбнуться.
— Н-но дело не только в рыбке. Б-болыние б-бе-ды грозят Круглобайкальской железной дороге. Изменение уровня повлечет за собой интенсивный процесс переформирования прибрежных отмелей и размыв всей береговой полосы. Это уж не по моей части, но я могу сослаться на наших видных геологов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Прошу прощения,— взмолился Сидоров,— для чего же все это безобразие затевается?
Клещов посмотрел на него, потом перевел взгляд на Набатова, как бы выбирая, с кем вести разговор, и, видимо, решил, что вопрос Сидорова заслуживает ответа.
— В Байкал впадают триста тридцать шесть рек, речек и ручьев,— начал он строгим, лекторским тоном.— Вытекает из Байкала, как известно, одна Ангара. Сколько воды принесут в Байкал эти триста тридцать шесть рек, столько и унесет ее Ангара. Так продолжалось в течение многих сотен тысяч лет, поскольку Байкальская впадина в современных ее очертаниях сформировалась в конце третичного периода, то есть около миллиона лет назад. Но вот некоторые
коллеги нашего уважаемого собеседника,— Клещов кивнул в сторону Набатова,— нашли, что этой воды, то есть естественного стока Байкала, им недостаточно. И они решили... исправить ошибку природы. Сделать взрыв, проломить берег Байкала и осушить его.
— Как осушить? — с недоумением, почти с ужасом воскликнул Сидоров.
— Не насухо, конечно,— усмехнулся Клещов,— это, к счастью, не в человеческих силах. Дно Байкальской впадины ниже уровня океана на тысячу триста метров. Но все-таки изрядно осушить. Одним из вариантов проекта предусматривается слить из Байкала полтораста кубических километров воды и понизить уровень озера на семь-восемь метров. Это значит, что в некоторых местах берега отступят от теперешнего своего положения на километр и больше в глубь озера. Так что, как видите, я не зря употребил термин «осушить».
— И зачем им столько воды? — сокрушенно произнес Сидоров.
— На это, видимо, точнее сможет ответить наш уважаемый собеседник,— сказал Клещов, снова обращаясь к Набатову.— Кстати, очень бы любопытно услышать ваше мнение.
— Насколько мне известно,— сказал Набатов,— авторы проекта стремятся решить две проблемы. Первая —частная — быстрее заполнить водохранилище строящейся Устьинской ГЭС, и вторая — главная— за счет увеличения стока увеличить выработку всех гидростанций будущего Ангаро-Енисейского каскада. Что-то, помнится, по их подсчетам, получается грандиозная цифра. Эти сто пятьдесят кубических километров дополнительно сброшенной байкальской воды дадут свыше тридцати миллиардов киловатт-часов дополнительно выработанной электроэнергии. Это примерно четыре года работы Куйбышевской ГЭС.
Слова Набатова произвели большое впечатление на Сидорова. На лице его отразилось смятение. Вид-но было, что его ошеломила грандиозная цифра, названная Набатовым.
Клещов слушал Набатова со сдержанным спокойствием. И только пристальный взгляд выдавал его настороженное ожидание. Чувствовалось, что он пытается определить, кто же перед ним: союзник или противник?
— Вы упомянули о плюсах проекта. Что вы можете сказать о его минусах? — спросил он Набатова.
— Ничего не могу,— чистосердечно признался Набатов.— Я уже говорил, что знаком с проектом только понаслышке.
— Тогда уточним плюсы,— сказал Клещов.— Насколько мне пвестно, после первоначального понижения уровня Байкала затем впоследствии предполагается его восстановить. Так сказать, возвратить ему воду, взятую взаймы.
— Я слышал и об этом,— подтвердил Набатов и и едва сдержал улыбку, увидя, как облегченно вздохнул Сидоров.— Вернуть Байкалу воду собираются через восемнадцать лет.
— Вот видите,—сказал Сидоров биологу,— вернут воду.
Но тот не обратил внимания на его реплику и продолжал допрашивать Набатова:
— Поясните мне тогда: в чем смысл этого грандиозного переливания? И не напоминает ли сне переливание из пустого в порожнее?
— В чем смысл? Очевидно, как и во всяком займе. Занять у Байкала энергию, которая нужна сегодня, с тем чтобы рассчитаться потом, когда станем богаче. Кстати сказать, заем на кабальных условиях. Дело в том, что сброшенная вода пройдет через турбины двух, максимум трех станций, а через восемнадцать лет станций будет больше, наверное, будет построен весь большой каскад, и тогда каждый кубометр воды обойдется дороже. И, заняв у Байкала тридцать миллиардов киловатт-часов, отдавать придется шестьдесят, а может быть, и все девяносто.
— На таком займе прогореть можно,— вставил Сидоров.
Но Клещов вовсе не был расположен переводить разговор на шутливый лад.
— Может быть,— допытывался он,— без этого нельзя пустить в срок Устьинскую ГЭС?
— Вот тут я могу сказать вполне определенно,— ответил Набатов.— Для пуска Устьинской ГЭС весь этот трамтарарам совершенно не нужен.
— Премного вам благодарен. Итак,— подытожил Клещов,— с плюсами проекта мы разобрались. П-по-звольте теперь изложить вам м-минусы.
Теперь, когда разговор вступил в решающую фазу, стало очевидно, что спокойствие Клещова было напускным. От волнения он даже чуть заикался.
— Н-ачнем с-с того, что снижение уровня озера резко изменит условия жизнедеятельности животного и растительного мира, нанесет всей флоре и фауне Байкала непоправимый ущерб. П-подчеркиваю: непоправимый! Байкал —это уникальное, неповторимое явление природы. Толщу его вод населяют полторы тысячи видов животных и растений. Три четверти из них эндемичны, то есть встречаются только в Байкале... Впрочем, все это вас, может быть, мало волнует. Н-но рыбку-то вы кушаете. Б-безусловно! А вот товарищ Сидоров даже ловить рыбку любит. Т-так вот. Рыбке придется туго. При падении уровня обнажится литораль — прибрежная полоса, где кормится и нагуливается рыба. Устья рек и ручьев зависнут в воздухе и превратятся в водопады, рыба не сможет подняться к своим нерестилищам. И через несколько лет от знаменитого байкальского омуля останется одно воспоминание. Эт-то не болезненная фантазия выжившего из ума старика, а реальная опасность. Так называемые деловые люди — работники совнархоза — подсчитали, что ущерб, наносимый только рыбной иромышленности, выразится в сумме, превышающей два с половиной миллиарда рублей. Это я специально для в-вас,— он ткнул пальцем в Набатова,— привел цифру, чтобы вы не щеголяли своими миллиардами киловатт-часов. А товарищ заместитель директора мне и без миллиардов поверит: он рыбку любит.
Сидоров сперва насупился, потом решил, что уместнее будет улыбнуться.
— Н-но дело не только в рыбке. Б-болыние б-бе-ды грозят Круглобайкальской железной дороге. Изменение уровня повлечет за собой интенсивный процесс переформирования прибрежных отмелей и размыв всей береговой полосы. Это уж не по моей части, но я могу сослаться на наших видных геологов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85