Казалось, она говорит: ты не сможешь покорить меня.
Интересно, сколько мужчин уступили ей.
Пожав плечами, она подошла к спальному возвышению и взяла белый шелковый шарф, который я снял у нее с горла. Набросила его, закрыв рабский ошейник.
— Не носи шарф, — мягко сказал я.
В глазах ее сверкнул гнев.
— Хочешь видеть ошейник? — зашипела она.
— Можешь оставить шарф, если хочешь.
Она удивленно смотрела на меня.
— Но я считаю, что его не нужно надевать.
— Почему?
— Потому что без него ты красивее, — сказал я. — Но еще важнее, что, пряча ошейник, ты его не снимешь.
В глазах ее блеснул огонь, она улыбнулась.
— Ты прав. — Она с горечью отвернулась. — Когда я одна, я делаю вид, что свободна, что я знатная леди, убара большого города, может быть, даже Ара. Но когда в мою комнату входит мужчина, я снова только рабыня. — Она медленно сняла шарф и бросила его на пол, потом повернулась ко мне. Высокомерно подняла голову, и я увидел, что ошейник очень красив на ее горле.
— Со мной, — мягко сказал я, — ты свободна.
Она презрительно взглянула на меня.
— До тебя в этой комнате побывала сотня мужчин, — сказала она, — и они меня научили, хорошо научили, что на мне ошейник.
— Тем не менее со мной ты свободна, — повторил я.
— И после тебя будет сотня.
Вероятно, она говорила правду. Я улыбнулся.
— А тем временем я дарю тебе свободу.
Она рассмеялась.
— Спрятать ошейник, — насмешливо передразнила меня, — не значит снять его.
Я тоже рассмеялся. Она достойный собеседник.
— Хорошо, — согласился я, — ты рабыня.
Я пошутил, но она вздрогнула, как от удара.
Вернулся вызывающий тон.
— Тогда воспользуйся мной, — горько сказала она. — Научи меня, что означает ошейник.
Я удивился: Вика, несмотря на девять лет, проведенные в заключении в этой комнате, оставалась упрямой избалованной высокомерной девушкой, сознававшей всю власть своего тела, всю силу свой красоты, способность привлекать мужчин, мучить их, приводить в ярость, заставлять исполнять ее малейшие прихоти. Передо мной была та же прекрасная хищная девушка, которая когда-то пришла в Сардар, чтобы овладеть царями-жрецами.
— Позже, — сказал я.
Она подавилась от ярости.
Я не желал ей зла, но она не только прекрасна, она еще и раздражает меня. Я понимал, что она, умная, гордая девушка, не может смириться со своим положением. Она должны выполнять приказы всех, кого царям-жрецам вздумается послать в ее комнату, но я все же не находил в ее трудном положении извинения для враждебности по отношению ко мне. Ведь я тоже пленник царей-жрецов и не по своей воле пришел в ее комнату.
— Как я оказался в этой комнате? — спросил я.
— Тебя принесли.
— Цари-жрецы?
— Да.
— Парп?
Вместо ответа она рассмеялась.
— Долго ли я спал?
— Долго.
— Сколько?
— Пятнадцать анов.
Я про себя свистнул. Горянские сутки делятся на двадцать анов. Я проспал почти целые сутки.
— Ну, что ж, Вика, — сказал я, — мне кажется, сейчас я могу тобой воспользоваться.
— Хорошо, хозяин, — ответила девушка, и в голосе ее звучала ирония. Она расстегнула пряжку на левом плече.
— Готовить можешь?
Она посмотрела на меня.
— Да! — выпалила в ответ. Раздраженно возилась с пряжкой, но пальцы ее дрожали от гнева. Она не могла застегнуть пряжку.
Я застегнул ее.
Она, сверкая глазами, смотрела на меня.
— Приготовлю пищу, — сказала она.
— Побыстрее, рабыня!
Плечи ее дрожали от гнева.
— Похоже, придется научить тебя, что означает твой ошейник. — Я сделал к ней шаг, и она с испуганным криком отступила в угол.
Я громко рассмеялся.
Покраснев, Вика почти тут же овладела собой, распрямилась, откинула голову, отбросила упавшие на лоб волосы. Полоска ткани, которой она их перевязывала, развязалась. С отвращением глядя на меня, она подняла руки, собираясь снова перевязать волосы.
— Нет, — сказал я.
Я решил, что с распущенными волосами она красивее.
Она продолжала завязывать волосы.
Наши взгляды встретились.
Она в гневе бросила перевязь на пол и принялась готовить пищу.
Волосы у нее очень красивые.
6. КОГДА ИДУТ ЦАРИ-ЖРЕЦЫ
Вика готовила хорошо, и я наслаждался приготовленной ею пищей.
Запасы пищи находились в закрытых шкафах у одной стены комнаты; открывались шкафы так же, как и другие отверстия; я это уже видел раньше.
По моему приказу Вика показала, как открываются и закрываются все шкафы и приемники отходов в этой необычной кухне.
Я узнал, что температура воды в кране регулируется направлением, в каком тень руки проходит по светочувствительному сенсору над краном; количество воды определяется скоростью, с какой перемещается рука. Я с интересом заметил, что холодную воду дает перемещение руки слева направо, а горячую — справа налево. Это напомнило мне водопроводные краны Земли: кран с горячей водой обычно слева, а с холодной — справа. Несомненно, есть какая-то причина, вызывающая такую аналогию на Горе и Земле. Холодная вода используется чаще горячей, а левши среди людей — меньшинство. Продукты, которые Вика извлекала из шкафов, не заморожены, а защищены чем-то напоминающим голубую пластиковую пленку. Все продукты свежие и аппетитные.
Вначале Вика сварила котелок сулажа, наиболее распространенного горянского супа, состоящего их трех обязательных компонентов плюс, как говорится, все, что можно раздобыть, кроме камней на поле. А обязательные компоненты таковы: золотой сул, крахмалистый золотисто-коричневый плод вьющихся растений с равнины Сул; свернувшиеся красные овальные листья тур-па, древесного растительного паразита, которого выращивают в садах Тура; засоленные вторичные корни кустов кес, маленького растения с мощными корнями, лучше всего растущего на песчаной почве.
Затем бифштекс из ноги боска, огромного шерстистого длиннорогого быка с дурным характером; большие стада таких животных медленно перемещаются по прериям Гора. Вика поджарила кусок мяса, толстый, как предплечье воина, на металлической решетке над цилиндром с горящим углем, так что поверхность мяса стала черной, хрупкой и волокнистой, а под ней горячее и сочное мясо.
Помимо сулажа и бифштекса из боска были неизбежные круглые плоские лепешки желтого са-тарна — хлеба. Завершилась еда пригоршней ягод и глотком воды из крана. Я решил, что ягоды — это пурпурные плоды та с нижних виноградников острова Кос, что в четырехстах пасангах от Порт-Кара. Я уже пробовал такие ягоды на пиру, который давала в мою честь Лара, тарикса города Тарна. Вероятно, ягоды в кораблях привозят с Коса в Порт-Кар, а оттуда на ярмарку в Эн-Кара. Порт-Кар и Кос — наследственные враги, однако эта вражда нисколько не мешает выгодной контрабанде. Но, может, это вовсе и не ягоды та: Кос далеко, и даже если перевозить ягоды на тарнах, они не будут такими свежими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74