— Я считаю, что моя собственность здесь в большей безопасности.
— Ты шутишь, — сказала она всхлипывая.
Она смотрела, как я поднимаю крышку контейнера с грибами. Грибы свежие, хорошего сорта.
— Что в контейнере? — спросила она.
— Грибы.
— Для чего?
— Ты их будешь есть.
— Никогда. Лучше умру с голоду.
— Ты их будешь есть, когда достаточно проголодаешься, — сказал я.
Вика с ужасом смотрела на меня, потом, к моему изумлению, расхохоталась. Прижавшись спиной к стене, она еле держалась на ногах от смеха.
— О Кабот, — облегченно и с упреком воскликнула она, — как ты меня напугал! — Она подошла ко мне и взяла меня за руку. — Теперь я понимаю, — сказала она, почти плача от облегчения, — но ты меня напугал.
— О чем ты?
Она рассмеялась.
— Грибы, только подумать!
— Когда привыкнешь, не так уж и плохо, но, конечно, не самая лучшая еда.
Она покачала головой.
— Пожалуйста, Кабот, ты уже достаточно пошутил. — Она улыбнулась. — Пожалей — если не Вику из Трева, то твою бедную рабыню.
— Я не шучу.
Она мне не верила.
Я проверил трубку с пилюлями и поступление воды.
— В рое нет той роскоши, что была в твоей комнате, — сказал я, — но вполне достаточно для жизни.
— Кабот, — смеялась она, — пожалуйста!
Я повернулся к служителю.
— Каждый вечер давать ей двойную порцию соли.
— Хорошо, — согласился он.
— Ты объяснишь ей, как тут моются?
— Конечно, — ответил он, — и как упражняться.
— Упражняться?
— Да, в таком замкнутом помещении очень важно упражняться.
— Конечно, — согласился я.
Вика подошла сзади и обняла меня. Поцеловала в шею. Негромко рассмеялась.
— Ты достаточно пошутил, Кабот, — сказала она, — теперь давай уйдем из этого места. Оно мне не нравится.
В клетке не было алого мха, но был у стены соломенный матрац. Лучше того, что в ее комнате.
Я в последний раз осмотрел клетку: учитывая обстоятельства, все вполне подходит.
Я пошел к выходу, и Вика, держа меня за руку, улыбаясь и глядя мне в глаза, пошла со мной.
Я выхода я остановился, и, когда она сделала попытку выйти, задержал ее.
— Нет, — сказал я, — ты останешься здесь.
— Ты шутишь.
— Нет, не шучу.
— Шутишь! — рассмеялась она, вцепившись мне в руку.
— Отпусти мою руку, — сказал я.
— Ты не можешь меня тут оставить, — сказала она, качая головой. — Нет, просто не можешь. Нельзя оставить Вику из Трева. — Она рассмеялась и посмотрела на меня. — Я этого просто не разрешу.
Я смотрел на нее.
Улыбка исчезла с ее губ.
— Не разрешишь? — переспросил я.
Спросил голосом хозяина.
Она отняла руку, отступила и стояла, дрожа, испуганная. Лицо ее побледнело.
— Я не подумала, что говорю.
В ужасе она опустилась на колени, встав в позу рабыни, ожидающей наказания, скрестив перед собой руки, будто они связаны.
— Я не хочу тебя наказывать, — сказал я.
Удивленная, она подняла голову, в глазах ее стояли слезы.
— Бей меня, если хочешь, — взмолилась она, — но, пожалуйста, не оставляй меня здесь.
— Я тебе сказал, что принял решение.
— Но ведь ты можешь изменить свое решение, хозяин, — умоляла она, — ради меня.
— Нет.
Вика пыталась удержать слезы. Я подумал: может быть, впервые в жизни в важном для нее вопросе она не получила своего у мужчины.
По моему сигналу она робко встала. Вытерла глаза и посмотрела на меня.
— Может рабыня задать вопрос, хозяин?
— Да.
— Почему я должна здесь остаться?
— Потому что я тебе не доверяю, — просто ответил я.
Она отскочила, будто я ее ударил, из глаз ее опять полились слезы. Я не мог понять, почему мои слова так поразили гордую предательскую Вику, но она казалась больше обиженной, чем когда стояла в позе рабыни, ожидая удара.
Я посмотрел на нее.
Она одиноко стояла в центре чистой пластиковой клетки, стояла неподвижно, оцепенело. В глазах ее были слезы.
Я должен был напомнить себе, что передо мной превосходная актриса и множество мужчин поддалось ее изобретательности и лести. Да, я знал, что не дрогну, хотя мне очень хотелось ей поверить, считать ее чувства искренними.
— Так ты приковывала мужчин к рабскому кольцу? — спросил я.
— О, Кабот, — простонала она, — Кабот…
Ничего больше не сказав, я вышел из клетки.
Вика медленно покачала головой и тупо и недоверчиво осмотрелась, увидела матрац, сосуд с водой, контейнеры с грибами.
Я протянул руку, чтобы закрыть дверь клетки.
Этот жест, казалось, встряхнул Вику, она вся задрожала от страха, как прекрасное пойманное животное.
— Нет! — закричала она. — Прошу тебя, хозяин!
Она бросилась ко мне в объятия. Я обнял ее и поцеловал, ее влажные и теплые, горячие и соленые от слез губы встретились с моими, потом я оттолкнул ее, и она упала на пол у противоположной стены клетки. Повернулась ко мне лицом, стоя на четвереньках. Отчаянно затрясла головой, как бы не веря своим глазам; глаза были полны слез. Она протянула ко мне руки.
— Нет, Кабот! — сказала она. — Нет!
Я захлопнул дверь клетки.
Повернул ключ и услышал, как щелкнул механизм замка.
Вика из Трева моя пленница.
С криком она вскочила на ноги и бросилась к двери, лицо ее исказилось, она яростно заколотила кулачками.
— Хозяин! Хозяин! — кричала она.
Я повесил ключ на ремне себе на шею.
— Прощай, Вика из Трева!
Она перестала колотить кулаками по стене и смотрела на меня, лицо залито слезами, руки прижаты к пластику.
Потом, к моему удивлению, улыбнулась, вытерла слезы, взмахнула головой, будто убирая волосы с лица, снова улыбнулась этому глупому жесту.
Посмотрела на меня.
— Ты на самом деле уходишь.
Сквозь вентиляционное отверстие в пластике я слышал ее голос. Он звучал обычно.
— Да.
— Я знала, что я твоя рабыня, но до сих пор не знала, что ты мой истинный хозяин. — Она потрясенно смотрела на меня сквозь пластик. — Странное чувство, — сказала она, — знать, что у тебя есть хозяин, что он может сделать с тобой, что захочет, что твои чувства для него ничего не значат, что ты беспомощна и должна делать то, что он говорит, должна повиноваться.
Мне было немного печально слушать, как Вика перечисляет горести женского рабства.
Потом, к моему изумлению, она мне улыбнулась.
— Хорошо принадлежать тебе, Тарл Кабот, — сказала она. — Мне нравится принадлежать тебе.
— Я женщина, а ты мужчина, ты сильней меня, и я твоя, и теперь я это поняла.
Я был удивлен.
Вика опустила голову.
— Каждая женщина в глубине сердца хочет носить цепи мужчины, — сказала она.
Мне это показалось сомнительным.
Вика посмотрела на меня и улыбнулась.
— Конечно, нам при этом хочется выбирать мужчину.
Это мне казалось более похожим на истину.
— Я выбрала бы тебя, Кабот.
— Женщины хотят свободы, — сказал я ей.
— Да, — согласилась она, — и свободы тоже. — Она улыбнулась. — В каждой женщине есть что-то от вольной спутницы и что-то от рабыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74