— Их использовали как мулов, — ответил Миск.
Я сжал кулаки.
— Я рад, что она не моего племени, — сказал Миск.
— А мне стыдно, что она из моего.
— Когда ты сломал наблюдательное устройство в ее комнате, я понял, что нужно действовать быстро.
Я рассмеялся.
— Значит, ты на самом деле считал, что спасаешь меня?
— Да.
— Интересно.
— Во всяком случае мы не хотели рисковать, — сказал Миск.
— Ты говоришь «мы»?
— Да.
— А кто же еще?
— Та, что всех важнее в рое.
— Мать?
— Конечно.
Миск слегка прикоснулся к моему плечу антеннами.
— Пошли, — сказал он. — Пора возвращаться наверх.
— А почему после осады Ара меня вернули на Землю? — спросил я.
— Чтобы ты наполнился ненавистью к царям-жрецам, — ответил Миск. — Чтобы захотел вернуться на Сардар и найти нас.
— Но почему семь лет? — Это были долгие, тяжелые, одинокие годы.
— Мы ждали, — сказал Миск.
— Чего?
— Женского яйца.
— А теперь такое яйцо есть?
— Да, — сказал Миск, — но я не знаю, где оно.
— А кто знает?
— Мать.
— А я какое ко всему этому имею отношение?
— Ты не из роя, — сказал Миск, — и потому можешь сделать то, что необходимо.
— А что необходимо?
— Сарм должен умереть.
— Я не хочу убивать Сарма.
— Хорошо, — сказал Миск.
Я думал над тем, что мне сказал Миск, потом посмотрел на него, подняв факел, чтобы лучше видеть его большую голову с дискообразными светящимися глазами.
— А почему это яйцо так важно? — спросил я. — У вас есть стабилизирующая сыворотка. И, конечно, будет еще много яиц, и среди них будут женские.
— Это яйцо последнее.
— Почему?
— Мать вылупилась и совершила свой ночной полет задолго до открытия стабилизирующей сыворотки, — объяснил Миск. — Нам удалось намного замедлить ее старение, но тысячелетие за тысячелетием становилось все яснее, что наши усилия делаются менее эффективными, и теперь яиц больше не будет.
— Не понимаю, — сказал я.
— Мать умирает.
Я молчал, Миск тоже, и слышались только механические звуки лаборатории — этой колыбели царя-жреца — и треск моего факела.
— Да, — сказал наконец Миск, — это конец роя.
Я покачал головой.
— Это не мое дело.
— Верно, — согласился Миск.
Мы смотрели друг на друга.
— Что ж, — сказал я, — ты ведь не будешь мне грозить?
— Нет.
— Не будешь охотиться за моим отцом и моей вольной спутницей, угрожая убить их, если я не стану тебе служить?
— Нет, — повторил Миск. — Нет.
— А почему нет? Разве ты не царь-жрец?
— Потому что я царь-жрец, — ответил Миск.
Я был поражен.
— Не все цари-жрецы такие, как Сарм, — сказал Миск. Он смотрел на меня сверху вниз. — Пошли, уже поздно, ты устал. Давай подниматься наверх.
Он вышел из помещения, и я с факелом в руке — за ним.
17. СМОТРОВАЯ КОМНАТА
Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха.
— Ты проснулся, — послышался голос переводчика.
Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату.
— Приветствую благородного Сарма, — сказал я.
— Приветствую тебя, мэток, — ответил Сарм.
— Где Миск?
— Он занят.
— А что ты здесь делаешь?
— Скоро праздник Толы, — ответил Сарм, — а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим.
— Я рад это слышать, — сказал я. — А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты?
— В честь праздника Толы, — ответил Сарм, — он сейчас держит гур.
— Не понимаю, — сказал я.
Сарм осмотрелся.
— Прекрасное у Миска помещение, — заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов.
— Что тебе нужно? — спросил я.
— Я хочу быть твоим другом, — ответил Сарм.
Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово «друг». Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов — специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово.
— Я польщен, — ответил я.
Сарм осмотрел клетку.
— Ты из касты воинов, — заметил он. — Может, хочешь, чтобы тебе дали самку мула?
— Нет.
— Можешь иметь их несколько, если пожелаешь.
— Сарм великодушен, — сказал я, — но я отклоняю его щедрое предложение.
— Может, тебе нужны редкие металлы или камни?
— Нет.
— Может, хочешь стать надсмотрщиком мулов на складе или на грибной плантации?
— Нет.
— А чего же ты хочешь? — спросил Сарм.
— Свободы, — ответил я, — восстановления моего города Ко-ро-ба, безопасности его жителей, хочу снова увидеть отца, друзей, свою вольную спутницу.
— Это можно организовать, — сказал Сарм.
— Что я должен делать?
— Расскажи, что привело тебя в рой, — сказал Сарм, и его антенны неожиданно щелкнули, как хлысты, нацелились на меня и застыли, жесткие, как оружие.
— Понятия не имею, — ответил я.
Антенны гневно вздрогнули, из конечностей Сарма выскочили костные лезвия, тут же спрятались, антенны снова расслабились, и хватательные придатки на передних конечностях слегка коснулись друг друга.
— Понимаю, — сказал Сарм через переводчик.
— Не хочешь ли немного грибов? — спросил я.
— У Миска было время поговорить с тобой, — сказал Сарм. — Что он говорил?
— Между нами роевая правда.
— Роевая правда с человеком? — спросил Сарм.
— Да.
— Интересная мысль, — сказал Сарм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74