Но два имения граничили — это, между прочим, отчасти способствовало помолвке Уэссекса и Роксбери, устроенной их родителями много лет назад. В душе Сара считала, что Дайер-хаус слишком холодный и официальный. Она предпочитала Мункойн с длинными хаотичными коридорами, облицованными известняком, и причудливыми сфинксами на крыше.
«И это дом, в котором выросла та, другая Сара. Если я хочу узнать, какой она была, это можно сделать именно здесь».
Сара долго смотрела на безжизненное лицо женщины, которая могла бы быть ее сестрой-близнецом — да и была в каком-то смысле близнецом, хотя их родство простиралось через расстояния более далекие, чем годы. Но портрет не выдавал своих тайн, и Саре не стало легче. К тому же она ни на йоту не приблизилась к разгадке исчезновения мужа и не обрела спокойствие, чтобы пережить это.
Сады Мункойна во времена последней маркизы были заново перепланированы художником не менее талантливым, чем сам Браун. Они ничем не напоминали о застывшем формализме предшествующих веков, радуя глаз своим романтизмом и естественным беспорядком.
Сара спустилась с террасы и пошла по длинному, полого спускающемуся газону. Перебравшись на другую сторону низины, она обошла слева самшитовую рощицу и вышла на аллею — длинную прямую дорогу для верховой езды, окаймленную двойным рядом высоких тисов. По этой аллее, тянущейся к берегу искусственного озера, приятно было мчаться галопом, но не для одного всадника скачка заканчивалась падением в жидкую грязь. По намекам, оброненным Нойли, Сара подозревала, что ее предшественница нашла смерть именно в Мунмере, поскольку горничная не раз повторяла, что Сара тяжело болела каждую весну, после того как на озере разыгрывали морские сражения.
За озером упорядоченный сад кончался. Сначала деревья были посажены так, чтобы изображать густые лесные заросли, но они быстро превратились в настоящую чащобу, которыми славилась Англия. Сара часто уходила в самые дебри, чтобы поразмыслить в одиночестве, но сегодня она не сменила свое домашнее платье на прогулочное, так что туфли и юбка явно не переживут нынешних приключений. Со вздохом остановилась она на берегу Мунмера и посмотрела вниз.
Ветерок едва-едва морщил поверхность воды, и Сара увидела свое отражение на фоне неба — обычная девушка с каштановыми волосами, в простом белом миткалевом платье.
«Кто же такая Сара? — думала она. — И кто я?»
Внезапно вокруг потемнело. Сара огляделась и увидела, что поверхность озера затянулась маревом. Клубы тумана поднимались от воды, образуя плотное облако, которое быстро приближалось к девушке. Она инстинктивно отступила, прежде чем поняла, что, даже если туман и таит какую-то опасность, он все равно движется слишком быстро, чтобы от него можно было убежать. И Сара решительно взяла себя в руки, чтобы встретиться лицом к лицу с чем бы то ни было.
Прохладная дымка ласково охватила ее. Туман окутал все вокруг, и она перестала что-либо видеть и обонять. Все вокруг стало серым. И тут Сара поняла, что происходит.
Это магия.
— Сара…
Голос шел отовсюду — и ниоткуда.
— Помоги нам… помоги мне… помоги себе…
Туман немного расступился, и Сара снова увидела окружающий мир, но теперь все вокруг невероятным образом изменилось. Подстриженная трава сверкала серебром, деревья за озером искрились, словно их густо посыпали сахаром. Вода у ее ног казалась отполированным до блеска серебром или сталью. Солнечный свет не играл на поверхности, не отражалось в ней и голубое небо.
«Ни солнца, ни луны».
— Где ты? Покажись! — крикнула Сара.
— Я здесь.
Он был точно таким же, каким она увидела его впервые — человечек ростом с ребенка, одетый в подобие тоги из оленьей шкуры. Кожу его испещряли темные разводы — явное подражание узорам лунного света, пробивающегося сквозь ветви деревьев. Длинные волосы были тщательно заплетены и украшены листьями, а шею охватывала гривна из чистого золота с прозрачными янтарями в форме желудей на концах. Человечек протянул руку девушке.
— Идем со мной, Сара.
Сара не раздумывая вложила свою руку ему в ладонь. Она уже встречала его или его сородича прежде. Он был из Древнего народа, расы, которая владела этими землями до появления первых людей. Соплеменники Сары до сих пор свободно бродили среди зеленых холмов лишь благодаря тому, что им позволяли это их прапредки. Она испытывала к ним дочернюю почтительность. Их гонец приходил к ней прежде, еще в другом мире… но зачем он явился сейчас?
Туман рассеялся, но Сара не увидела знакомого пейзажа окрестностей Мункойна. Они шли по дубовому лесу, меж стволами толщиной с трех человек, а туман свисал с ветвей, как венчальная фата.
— Такой была эта земля до того, как сюда с восхода пришли люди со своими кремнями, бронзой и сталью, — сказал Древний. — Когда-то она была нашей, потом пришли вы и отняли у нас ее.
— Зачем ты мне это показываешь? — спросила Сара. Она хотела вырвать свою руку, но, казалось, ее держит сама земля. Теперь спутник ее стал выше, кожаное одеяние сменилось бархатным, а лицо скрывала золотая маска с развесистыми оленьими рогами, усыпанными драгоценными камнями.
— В натуре людей — брать, точно так же, как в природе времени — приводить каждую расу к самым последним Серым Вратам. Но еще не время, Сара, не прогоняй нас!
— Я никогда не буду гнать вас, — сказала озадаченная Сара. — Мункойн останется вашим столько, сколько пожелаете, и я думаю — я слышала сама, как король подтвердил, — что ваши земли и ваши права будут незыблемы в Англии всегда.
— Благородны слова английского короля, но во Франции короля нет, — печально сказал Древний. — Великий Брак не был заключен там, и земля страдает. Ведь земля — это мы, Сара, поэтому с каждым днем мы слабеем и умираем!
— Но что я-то могу сделать? — растерянно спросила девушка.
— Идем.
Снова последовав за провожатым, она увидела, как огромные дубы постепенно уступают место мягким волнам холмов, на которых растут сосны и березы… удивительно знакомое место.
— Я же знаю эти леса! — воскликнула Сара, останавливаясь в изумлении.
Она бродила по этому лесу — или его близнецу — все свое детство. Американский штат или английская колония — пейзаж не меняется. Это были ее родные леса, и она часто видела их туманным балтиморским утром, и под ногами ее шуршали желтые листья, а в воздухе висел легкий привкус дымка. Ее глаза наполнились слезами — это был ее дом. Дом!
— Зачем ты привел меня сюда? — резко спросила она внезапно осипшим голосом. Ностальгия по тому, что она, сама того не желая, потеряла, отдалась тупой болью в сердце, разрушив столь тщательно выпестованное спокойствие. Никогда больше ей не бродить по этим лесам, не дышать этим воздухом…
Теперь волосы ее спутника, скрепленные известью, стояли на голове жестким гребнем, спускаясь вдоль спины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93