— Значит, агенты де Шарантона похитили Луи из Балтимора, но его жену не тронули. Леди Мириэль и ее светлость исчезли из Балтимора позже, порознь или вместе, — сказал Костюшко, подводя итог.
— Вероятно, надо спросить об этом де Шарантона, — произнес Уэссекс как бы между прочим, но Луи внутренне содрогнулся. Герцог и пират — слишком опасные люди. Люди, которые способны убивать.
— А у вас наверняка будет возможность задать ему этот вопрос, — заметил Лафитт, — но прежде вы просто обязаны воспользоваться скромным гостеприимством моего Шанделера. Мы вас обоих превратим во французов, так что вы спокойно сможете ходить по улицам Нового Орлеана. И для уверенности я пошлю малыша Роби в город за свежими новостями. Видишь, мой дорогой? — добавил он, обращаясь к Роби. — Никакое заточение не длится вечно.
— Ну, наконец-то я свободен, — выдохнул Роби. — Отправлюсь вечерком. Не затевайте ничего веселого без меня! — Юный пират почти выбежал из комнаты. Светлая коса подпрыгнула у него за спиной.
— О времена, о нравы! — возопил Костюшко.
— Он молод, — снисходительно улыбнулся Лафитт. — И он не любит большие дома. Даже мой. У него с ними связаны дурные воспоминания. Однако идемте. Мы ныне товарищи в великом приключении, и нам многое надо обсудить прежде, чем занавес последнего акта поднимется.
Роби задержался в Баратарии ровно настолько, чтобы поесть и найти способ переправиться на материк. Большая Земля была в двух часах езды в карете от Нового Орлеана, так что пешком идти слишком долго. Он мог бы взять одну из лошадей Жана, но моряк, появившийся в городе на взмыленной лошади, привлечет внимание. Если ему придется срочно бежать из города, он просто возьмет одну из лошадей из кузницы на улице Филиппа Святого, поскольку и кузница, и все, что в ней было, служило лишь прикрытием бизнеса, который вел в Новом Орлеане Лафитт.
***
Роби не опасался ходить по городу ночью. Он беззаботно помахивал фонариком. Наряду с ножами и пистолетами у него под рубахой был еще и сильный гри-гри, так что он не боялся ни призраков, ни магии вуду. На пантеру у него найдется пистолет, а если держаться подальше от стоячей воды, то нечего бояться и Господина Бревно — так местные звали аллигатора.
Он знал, какие сведения нужны Жану, поскольку собирал такую информацию во многих городах залива и Карибского моря с первого дня их с Лафиттом совместной работы. Но как только добрался до города, он понял, что это путешествие не будет похоже на прочие.
Вставало солнце, разгоняя туман, и Город-Полумесяц — так его называли, поскольку он изгибался полумесяцем между рекой и озером, — начал пробуждаться. Когда Роби миновал таможню, солдаты охраны показались ему раскрашенными игрушками — так неподвижно они стояли. Какая-то немая тоска окутывала этот самый яркий на свете город. У Роби волосы на затылке встали дыбом. Что-то было не так, что-то гораздо более страшное витало в воздухе, чем просто недовольство города своим новым хозяином. Но первые настоящие новости он получил на французском рынке.
Хозяйка кофейни Дюлана не захотела разрешить Роби сидеть просто так как завсегдатаю, но женщина она была добрая и подала парню чашечку дымящегося кофе — черного, как ад, и горячего, как любовь, по словам местных жителей, — и позволила ему постоять у стойки, пока он пил. Ему пришлось пустить в ход все свое обаяние, которое он сумел перенять у Жана, чтобы добиться даже этого, поскольку Дюлан обслуживала свободных цветных, а Роби даже отдаленно не мог сойти хотя бы за мулата. Но в белых заведениях ему и этого не позволили бы, поскольку в Новом Орлеане положение в обществе играло даже большую роль, чем цвет, а Роби не принадлежал ни к одному миру, бедных или богатых, будь они цветными или белыми.
Будь погода получше, завсегдатаи кофейни сидели бы на улице, но сейчас подходил к концу октябрь, и жалюзи, закрывавшие фасад кофейни, были опущены и заперты изнутри, так что посетители кофейни Дюлана сидели внутри. Роби это было даже на руку. Так легче подслушивать. Хотя за столами в этот час сидело мало народу, зато многие пришли сюда именно перекинуться словом за чашечкой кофе или бутылкой.
— Говорят, герцог хочет его сжечь. Жаль. Такой красавчик!
Внимание Роби привлекли обрывки разговора между хозяйкой и красивой молоденькой негритянкой в нарядном зеленом платье и замысловатом тюрбане, которая пришла сюда с корзиночкой и бутылкой. Несмотря на роскошь ее одеяния, Роби знал, что это не женщина-змея. Такие сейчас еще нежатся в постелях после ночных утех и до полудня не поднимутся. Эта красавица была в лучшем случае служанкой, одетой в старое платье госпожи и посланная купить что-нибудь к завтраку. «Забавно, разве можно отличить рабыню от свободной по внешнему виду? — Он усмехнулся про себя. — Если бы я не знал — никогда бы не отличил».
— Хуже всего, что он хочет, чтобы мы пришли и смотрели на все это, — говорила мадам Дюлан. — Это переходит всяческие рамки понимания! И если бы я узнала о таком скандале у себя дома, я бы не стала выносить грязное белье на обозрение всего города! Ни в коем разе!
— Он хочет, чтобы все мы знали, что он очень бдительный. Наверное, потому так и делает, — ответила служаночка. — Но бедняжка мсье Корде! Какая ужасная смерть! — И красотка в зеленом удалилась, покачивая юбками.
— Ну, ты закончил, разбойник? — сурово вопросила Роби мадам Дюлан.
— Да, мэм, — смиренно протянул парень и отдал ей пустую чашку. — А правда, что секретаря Корде сожгут? — спросил он, как любой жадный до слухов бездельник.
— Завтра вечером, — мадам готова была уже рассказать побольше, но тут в кофейню вошел один из французских солдат, патрулировавших город. Роби и мадам Дюлан замерли с выражением тревоги на лице.
— Доброе утро, мадам.
Снаружи послышались удары молотка.
— Доброе утро, капитан. Что-то вы рановато сегодня.
— У меня плохие вести, мадам. Всякая торговля в городе закрывается впредь до особого распоряжения его превосходительства. Люди должны оставаться дома.
Роби заморгал, стараясь скрыть ужас. Неслыханный приказ, такого прежде не бывало.
— Но почему? Я же от голода умру! А мои посетители…
— Идите домой, мадам Дюлан. — Капитан произнес эти слова так, что стало понятно — всякие пререкания бесполезны. — Все должны идти по домам. Таков приказ губернатора.
Он повернулся было к Роби, но у того был большой опыт ухода от прямого столкновения с властями. Он оказался за дверьми прежде, чем капитан шагнул к нему.
По всей улице Декатура Роби видел солдат, закрывавших магазины. Обстановка накалялась, поскольку солдаты требовали, чтобы торговцы оставили без присмотра свои магазины и конюшни — а с ними и все добро. Внезапно Роби увидел армейский фургон, стоявший на улице в окружении весьма настороженных солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93