Я могу это доказать. У меня есть доказательства того, что к сделке был причастен другой врач из Бостона. Все эти доказательства уже переданы полиции. Они постепенно доберутся и до вас, доктор Ярдли. Но моя семья нуждается в ответах прямо сейчас.
Очень медленно она опустилась на стул.
— Какой врач?
— Генри Симпсон. Он и его нынешняя жена поспешно покинули свой дом в Виргинии, как только началось это расследование. Его жена была дежурной медсестрой в родильном отделении больницы в Мэриленде, когда родилась моя сестра.
— Не верю ни единому слову, — бросила Розанна.
— Как вам будет угодно. Но я хочу знать о ваших взаимоотношениях с Карлайлом. Если вы не поговорите со мной здесь и сейчас, я без колебаний предам гласности всю информацию, которой располагаю.
— Это угроза.
— Это угроза, — подтвердил Даг.
— Я не позволю покушаться на мою репутацию.
— Если вы не принимали участия в незаконных действиях, вам нечего опасаться. Мне нужно знать, кто такой Маркус Карлайл, выявить круг его знакомств. У вас был с ним роман.
Розанна взяла авторучку в серебряной оправе и постучала ей по краю стола.
— Моему мужу известно о моем романе с Маркусом. Шантаж не сработает.
— Я не собираюсь вас шантажировать.
— Тридцать лет назад я совершила ошибку и не собираюсь расплачиваться за нее теперь.
Даг достал из портфеля копию первоначального свидетельства о рождении Колли, ее фотографию, сделанную за несколько дней до похищения, затем поддельное свидетельство об удочерении и фотографию, переданную Данбруками. Все это он разложил на столе перед Розанной.
— Теперь ее зовут Колли Данбрук. Она имеет право знать, как это случилось. Моя семья тоже имеет право знать.
— Если хоть часть всего этого — правда, я не вижу, какое отношение к этому имеет тот прискорбный факт, что у меня был роман с Маркусом.
— Я просто собираю сведения. Как долго тянулся ваш роман?
— Почти год. — Розанна вздохнула и откинулась на спинку стула. — Он был на двадцать пять лет старше меня и производил впечатление необыкновенного человека. Властный, обаятельный, уверенный в себе… Он умел притягивать к себе, завораживать. Мне казалось, что мы оба такие современные и светские… что наш роман удовлетворяет нас обоих и никому не причиняет зла.
— Вы когда-нибудь говорили с ним о своей работе? О ваших пациентах?
— Да, конечно. Я педиатр. Маркус специализировался на усыновлениях. Это был один из объединяющих моментов. Но он никогда не пытался выведать у меня какую-нибудь специфическую информацию, и ни один из моих пациентов не был похищен. Я бы знала об этом.
— Но некоторые из них были усыновлены.
— Ну разумеется. Тут ничего удивительного нет.
— Кто-нибудь из родителей, приносивших своих приемных детей на лечение, обращался к вам по его рекомендации?
Вот теперь она заморгала.
— Да, кажется, да. Да, я уверена, что такое бывало, и не раз. Как я уже говорила, мы были в близких отношениях. Совершенно естественно…
— Расскажите мне о нем. Если он был так неотразим, почему ваш роман прервался?
— Он при этом оказался человеком холодным и расчетливым. — Она перебрала фотографии и документы на столе. — Он был человеком бездушным и абсолютно неспособным хранить верность. Может, вам это покажется странным — у нас ведь была внебрачная связь, — но я считала, что он обязан хранить верность мне, пока мы не расстались. Но он не был мне верен. Его жена, безусловно, знала обо мне и, если ей это и было неприятно, внешне она ничем себя не выдавала. В обществе она держалась безупречно. Поговаривали, что она рабски предана ему и их сыну и что поэтому она закрывала глаза на других женщин. — Розанна презрительно скривила губы, ясно демонстрируя, что она думает о подобных женщинах. — Но я, в отличие от нее, предпочитала на все смотреть реалистически. Обнаружив, что, помимо меня, он имеет еще кого-то на стороне, я бросила ему обвинение. Мы жестоко поссорились, и ссора закончилась разрывом. Я многое готова была терпеть, но узнать, что он обманывает меня со своей секретаршей… мне это показалось чересчур уж оскорбительным и пошлым.
— Что вы можете рассказать о ней?
— Она была молода. Мне было под тридцать, когда у меня начался роман с Маркусом, а ей — чуть за двадцать. Одевалась она вызывающе ярко, а разговаривала тихо — я такому сочетанию никогда не доверяла. А когда я узнала о ней, мне сразу вспомнилось, как она здоровалась со мной. Знаете, с такой подленькой усмешкой. Не сомневаюсь, она узнала обо мне задолго до того, как я узнала о ней. Я слыхала, что она — одна из немногих сотрудников Маркуса, кого он взял с собой, когда переехал в Сиэтл.
— С тех пор вы что-нибудь слыхали о ней или о Карлайле?
— Его имя время от времени всплывает. Я слыхала, что он развелся с Лорен. Я даже удивилась, что он не выбрал секретаршу, когда снова женился. Кажется, кто-то говорил мне, что она вышла замуж за какого-то бухгалтера и родила ребенка. — Розанна опять постучала ручкой по краю стола. — Вы меня заинтриговали, мистер Каллен. Настолько, что я готова расспросить кое-кого из знакомых. Не люблю, когда меня используют. Если окажется, что Маркус использовал меня подобным образом, я хочу все об этом знать.
— Он умер.
У нее что-то изменилось в лице. Она сжала губы в тонкую плотную линию.
— Когда?
— Недели две назад. Рак. Он жил на Кайманах с женой номер три. Я не смогу получить ответы непосредственно от него. Его сын не желает принимать собранные нами улики всерьез.
— Я немного знакома с Ричардом. Они с Маркусом не общались, насколько мне известно. Ричард был очень предан матери и своей семье. Вы говорили с Лорен?
— Пока нет.
— Мой вам совет: не пытайтесь. Ричард забросает вас судебными исками. Лорен в последнее время почти не выходит из дому, говорят, она стала совсем слаба здоровьем. Впрочем, она всегда отличалась хрупкостью. Надолго вы приехали в Бостон?
— Точно не знаю, но меня можно найти вот по этому номеру, где бы я ни был.
— Мне бы хотелось удовлетворить свое собственное любопытство. Если что разузнаю, я вам позвоню.
Войдя в свой гостиничный номер, Даг вынул из мини-бара бутылку пива и позвонил Лане.
— Привет! — раздался в трубке мужской голос.
— Э-э-э… Мне хотелось бы поговорить с Ланой Кэмпбелл.
— Да я бы и сам не прочь с ней потолковать. Это Даг?
— Да, это Даг. Что все это значит? Где она?
— Пока что держит дистанцию, но я не теряю надежды. Эй, красотка, тебя к телефону.
Послышался какой-то шум, хихиканье — Даг узнал голос Тая, — потом теплый, сердечный женский смех.
— Алло?
— Кто это был?
— Даг? Я надеялась, что ты позвонишь. — В трубке раздалось нечто похожее на крик обезьяны, а вслед за ним восторженный детский смех, заглушивший ее голос. Даг услыхал какое-то движение, и шум стих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Очень медленно она опустилась на стул.
— Какой врач?
— Генри Симпсон. Он и его нынешняя жена поспешно покинули свой дом в Виргинии, как только началось это расследование. Его жена была дежурной медсестрой в родильном отделении больницы в Мэриленде, когда родилась моя сестра.
— Не верю ни единому слову, — бросила Розанна.
— Как вам будет угодно. Но я хочу знать о ваших взаимоотношениях с Карлайлом. Если вы не поговорите со мной здесь и сейчас, я без колебаний предам гласности всю информацию, которой располагаю.
— Это угроза.
— Это угроза, — подтвердил Даг.
— Я не позволю покушаться на мою репутацию.
— Если вы не принимали участия в незаконных действиях, вам нечего опасаться. Мне нужно знать, кто такой Маркус Карлайл, выявить круг его знакомств. У вас был с ним роман.
Розанна взяла авторучку в серебряной оправе и постучала ей по краю стола.
— Моему мужу известно о моем романе с Маркусом. Шантаж не сработает.
— Я не собираюсь вас шантажировать.
— Тридцать лет назад я совершила ошибку и не собираюсь расплачиваться за нее теперь.
Даг достал из портфеля копию первоначального свидетельства о рождении Колли, ее фотографию, сделанную за несколько дней до похищения, затем поддельное свидетельство об удочерении и фотографию, переданную Данбруками. Все это он разложил на столе перед Розанной.
— Теперь ее зовут Колли Данбрук. Она имеет право знать, как это случилось. Моя семья тоже имеет право знать.
— Если хоть часть всего этого — правда, я не вижу, какое отношение к этому имеет тот прискорбный факт, что у меня был роман с Маркусом.
— Я просто собираю сведения. Как долго тянулся ваш роман?
— Почти год. — Розанна вздохнула и откинулась на спинку стула. — Он был на двадцать пять лет старше меня и производил впечатление необыкновенного человека. Властный, обаятельный, уверенный в себе… Он умел притягивать к себе, завораживать. Мне казалось, что мы оба такие современные и светские… что наш роман удовлетворяет нас обоих и никому не причиняет зла.
— Вы когда-нибудь говорили с ним о своей работе? О ваших пациентах?
— Да, конечно. Я педиатр. Маркус специализировался на усыновлениях. Это был один из объединяющих моментов. Но он никогда не пытался выведать у меня какую-нибудь специфическую информацию, и ни один из моих пациентов не был похищен. Я бы знала об этом.
— Но некоторые из них были усыновлены.
— Ну разумеется. Тут ничего удивительного нет.
— Кто-нибудь из родителей, приносивших своих приемных детей на лечение, обращался к вам по его рекомендации?
Вот теперь она заморгала.
— Да, кажется, да. Да, я уверена, что такое бывало, и не раз. Как я уже говорила, мы были в близких отношениях. Совершенно естественно…
— Расскажите мне о нем. Если он был так неотразим, почему ваш роман прервался?
— Он при этом оказался человеком холодным и расчетливым. — Она перебрала фотографии и документы на столе. — Он был человеком бездушным и абсолютно неспособным хранить верность. Может, вам это покажется странным — у нас ведь была внебрачная связь, — но я считала, что он обязан хранить верность мне, пока мы не расстались. Но он не был мне верен. Его жена, безусловно, знала обо мне и, если ей это и было неприятно, внешне она ничем себя не выдавала. В обществе она держалась безупречно. Поговаривали, что она рабски предана ему и их сыну и что поэтому она закрывала глаза на других женщин. — Розанна презрительно скривила губы, ясно демонстрируя, что она думает о подобных женщинах. — Но я, в отличие от нее, предпочитала на все смотреть реалистически. Обнаружив, что, помимо меня, он имеет еще кого-то на стороне, я бросила ему обвинение. Мы жестоко поссорились, и ссора закончилась разрывом. Я многое готова была терпеть, но узнать, что он обманывает меня со своей секретаршей… мне это показалось чересчур уж оскорбительным и пошлым.
— Что вы можете рассказать о ней?
— Она была молода. Мне было под тридцать, когда у меня начался роман с Маркусом, а ей — чуть за двадцать. Одевалась она вызывающе ярко, а разговаривала тихо — я такому сочетанию никогда не доверяла. А когда я узнала о ней, мне сразу вспомнилось, как она здоровалась со мной. Знаете, с такой подленькой усмешкой. Не сомневаюсь, она узнала обо мне задолго до того, как я узнала о ней. Я слыхала, что она — одна из немногих сотрудников Маркуса, кого он взял с собой, когда переехал в Сиэтл.
— С тех пор вы что-нибудь слыхали о ней или о Карлайле?
— Его имя время от времени всплывает. Я слыхала, что он развелся с Лорен. Я даже удивилась, что он не выбрал секретаршу, когда снова женился. Кажется, кто-то говорил мне, что она вышла замуж за какого-то бухгалтера и родила ребенка. — Розанна опять постучала ручкой по краю стола. — Вы меня заинтриговали, мистер Каллен. Настолько, что я готова расспросить кое-кого из знакомых. Не люблю, когда меня используют. Если окажется, что Маркус использовал меня подобным образом, я хочу все об этом знать.
— Он умер.
У нее что-то изменилось в лице. Она сжала губы в тонкую плотную линию.
— Когда?
— Недели две назад. Рак. Он жил на Кайманах с женой номер три. Я не смогу получить ответы непосредственно от него. Его сын не желает принимать собранные нами улики всерьез.
— Я немного знакома с Ричардом. Они с Маркусом не общались, насколько мне известно. Ричард был очень предан матери и своей семье. Вы говорили с Лорен?
— Пока нет.
— Мой вам совет: не пытайтесь. Ричард забросает вас судебными исками. Лорен в последнее время почти не выходит из дому, говорят, она стала совсем слаба здоровьем. Впрочем, она всегда отличалась хрупкостью. Надолго вы приехали в Бостон?
— Точно не знаю, но меня можно найти вот по этому номеру, где бы я ни был.
— Мне бы хотелось удовлетворить свое собственное любопытство. Если что разузнаю, я вам позвоню.
Войдя в свой гостиничный номер, Даг вынул из мини-бара бутылку пива и позвонил Лане.
— Привет! — раздался в трубке мужской голос.
— Э-э-э… Мне хотелось бы поговорить с Ланой Кэмпбелл.
— Да я бы и сам не прочь с ней потолковать. Это Даг?
— Да, это Даг. Что все это значит? Где она?
— Пока что держит дистанцию, но я не теряю надежды. Эй, красотка, тебя к телефону.
Послышался какой-то шум, хихиканье — Даг узнал голос Тая, — потом теплый, сердечный женский смех.
— Алло?
— Кто это был?
— Даг? Я надеялась, что ты позвонишь. — В трубке раздалось нечто похожее на крик обезьяны, а вслед за ним восторженный детский смех, заглушивший ее голос. Даг услыхал какое-то движение, и шум стих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123