И он так счастливо улыбался, прижимаясь подбородком к макушке Ланы, что сразу было видно, как они близки, как любят друг друга.
— Он был потрясающим парнем, — тихо сказала Лана. Она подошла к полке и сняла фотографию. — Это его брат нас щелкнул. Мы гостили у его родных и как раз объявили, что я беременна. Это была одна из счастливейших минут моей жизни. — Она бережно поставила фотографию на полку.
— Я как раз думал: здорово вы с ним смотритесь. И Тай похож на вас обоих. Твой рот, его глаза.
— Его обаяние, мой характер. У него было столько планов, когда Тай родился! Футбол, велосипед. Стиву нравилось быть отцом, он быстро приспособился к родительским обязанностям. Это мне пришлось привыкать, а он словно для этого родился. Ему было отпущено всего несколько месяцев отцовства, но в это короткое время он сумел вместить несколько лет. Как будто что-то предчувствовал.
— Он любил вас обоих. Это же видно прямо здесь, видно по тому, как он обнимает вас.
— Да, верно. — Лана отвернулась, потрясенная тем, как точно Даг сумел угадать все это по моментальному снимку.
— Я не пытаюсь занять его место в твоей жизни, Лана. Или в жизни Тая. Я, как никто, знаю, насколько это невыполнимая задача — заполнить собой оставшуюся в прошлом пустоту. В детстве мне казалось, что я сумею, более того, что я обязан ее заполнить. Но, сколько я ни старался, мои родители расходились все дальше у меня на глазах, пропасть между ними становилась все шире и глубже. Из-за этого во мне скопилось много злости, хотя я сам тогда ничего не понимал. Я просто постарался — и географически, и эмоционально — уйти подальше от источника этой злости. Я старался как можно чаще уезжать из дому и задерживаться в командировках как можно дольше.
— Тебе нелегко пришлось.
— Мне гораздо тяжелее теперь, когда она вернулась. Я увидел всю свою жизнь в совершенно ином свете. Я не поддержал своих родителей, я их предал.
— Даг, это неправда.
— Это чистая правда. — Ему очень хотелось, чтобы она его поняла, поняла, что он готов стать другим. — Я отдалился от них, потому что не хотел и не мог жить с призраком. Я решил, что меня им мало, чтобы жить вместе, и я всю вину возлагал на них, — признался Даг. — С тех пор я избегал всяких серьезных отношений. У меня никогда не было настоящего дома… я и не старался им обзавестись. Я никогда не хотел детей: ведь это лишние хлопоты и ответственность. — Он подошел к ней, взял ее за руки. — Я не пытаюсь заменить его. Но дай мне шанс занять свое место рядом с тобой и с Таем.
— Даг…
— Я прошу тебя дать мне этот шанс. Прошу тебя подумать, пока я буду в отъезде.
— Не знаю, смогу ли я позволить себе еще раз вот так полюбить кого-то. — Лана крепко стиснула его пальцы, чтобы скрыть дрожь. — Не знаю, хватит ли мне смелости.
— А я вот смотрю на тебя, на этот дом, на мальчика, спящего наверху, и не испытываю ни малейших сомнений в твоей смелости. — Он поцеловал ее лоб, щеки, губы. — Не торопись, хорошенько все обдумай. Мы поговорим, когда я вернусь.
— Останься со мной сегодня. — Она крепко обняла его. — Останься со мной.
— Ты уверена?
— Да. Да, я уверена.
Колли дотемна работала на переносном компьютере, а потом вытянулась на спине под звездами и начала планировать свой следующий рабочий день. Она закончит извлечение открытых накануне останков женщины и проследит за их отправкой в лабораторию. А потом она продолжит разработку горизонтального пласта в том же секторе. Лео должен вернуться. Она передаст ему отчеты и отснятую пленку.
Им с Джейком надо провести новую съемку местности и обновить планировку. Надо изучить долгосрочный прогноз погоды и сделать соответствующие приготовления. На ближайшие несколько дней погода никаких неприятных сюрпризов не обещала.
Колли позволила мыслям унестись далеко, не обращая внимания на музыку в стиле «кантри», которую тихо включил Джейк, и сосредоточившись на ночных звуках. К северу от поля проходило шоссе, и оттуда изредка доносился шелест шин проезжавшего автомобиля, в пруду порой шлепала хвостом по воде рыба.
Она слышала шорох карандаша по бумаге — это Джейк что-то увлеченно рисовал при свете фонаря. Интересно, почему он предпочел заняться наукой, а не искусством? И почему она никогда не спрашивала его об этом раньше?
Открыв один глаз, она принялась изучать его при свете фонаря. Он выглядел спокойным — Колли судила об этом по подбородку, по линии челюсти. Он снял шляпу, легкий ветерок шевелил его волосы.
— Почему ты не захотел зарабатывать на жизнь рисованием?
— Таланта не хватило. И потом, мне надо было пощадить чувства отца. Уже и то было плохо, что я отказался работать на семейном ранчо и предпочел колледж, но если бы я при этом выбрал карьеру художника, мой старик умер бы от стыда. Мужчины в моей семье занимались земледелием, разводили лошадей, выращивали скот. Из всей семьи я первый получил высшее образование.
Колли перевернулась на живот.
— Я этого не знала. Они гордятся тобой?
Джейк перевернул страницу блокнота и вновь энергично зашуршал карандашом.
— В последний раз я был дома… где-то с полгода назад. Мама поставила на стол лишнюю тарелку. Две — для меня и для Диггера. Вошел отец, пожал мне руку. Мы поели, поговорили о ранчо, о семье, о моих делах. Я с ними почти год не виделся, но можно было подумать, что мы расстались только вчера. Не было заклания упитанного тельца, если ты меня понимаешь. А потом я случайно взглянул на книжную полку в гостиной и увидел там, среди любимых отцом ковбойских романов Луи Ламура, две книги по антропологии. Меня это тронуло до глубины души. Я понял, что они интересуются моей работой.
Она провела рукой по его ноге.
— Это самая трогательная история, какую мне когда-либо приходилось от тебя слышать.
— Вот. — Он перевернул блокнот и показал ей. — Рисунок примитивный, но сходство есть.
Перед ней был портрет мужчины и женщины. У женщины было удлиненное лицо, кроткие глаза в обрамлении мелких морщинок в уголках, чуть заметно улыбающиеся губы. Мужчина с высокими скулами и прямым носом не улыбался, его глубоко посаженные глаза смотрели строго.
— Ты на них похож.
— Наверное…
— Если ты пошлешь им этот набросок, они вставят его в рамочку и повесят на стену.
— Да брось ты!
Колли вовремя вскинула взгляд, заметила смущенное и растерянное выражение на его лице и успела отдернуть руку с блокнотом, чтобы он не достал.
— Спорим на сотню, если ты пошлешь им этот рисунок, в следующий раз, когда ты приедешь их навестить, он будет висеть в рамочке на стене!
Джейк так долго молчал, что ей пришлось пнуть его по ноге. Наконец он проговорил обычным будничным тоном, не повышая голоса:
— Кто-то ходит по лесу с фонарем.
Она заглянула ему за плечо, увидела луч, высвечивающий в темноте силуэты деревьев, и, хотя сердце заколотилось у нее в груди, ответила как можно спокойнее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— Он был потрясающим парнем, — тихо сказала Лана. Она подошла к полке и сняла фотографию. — Это его брат нас щелкнул. Мы гостили у его родных и как раз объявили, что я беременна. Это была одна из счастливейших минут моей жизни. — Она бережно поставила фотографию на полку.
— Я как раз думал: здорово вы с ним смотритесь. И Тай похож на вас обоих. Твой рот, его глаза.
— Его обаяние, мой характер. У него было столько планов, когда Тай родился! Футбол, велосипед. Стиву нравилось быть отцом, он быстро приспособился к родительским обязанностям. Это мне пришлось привыкать, а он словно для этого родился. Ему было отпущено всего несколько месяцев отцовства, но в это короткое время он сумел вместить несколько лет. Как будто что-то предчувствовал.
— Он любил вас обоих. Это же видно прямо здесь, видно по тому, как он обнимает вас.
— Да, верно. — Лана отвернулась, потрясенная тем, как точно Даг сумел угадать все это по моментальному снимку.
— Я не пытаюсь занять его место в твоей жизни, Лана. Или в жизни Тая. Я, как никто, знаю, насколько это невыполнимая задача — заполнить собой оставшуюся в прошлом пустоту. В детстве мне казалось, что я сумею, более того, что я обязан ее заполнить. Но, сколько я ни старался, мои родители расходились все дальше у меня на глазах, пропасть между ними становилась все шире и глубже. Из-за этого во мне скопилось много злости, хотя я сам тогда ничего не понимал. Я просто постарался — и географически, и эмоционально — уйти подальше от источника этой злости. Я старался как можно чаще уезжать из дому и задерживаться в командировках как можно дольше.
— Тебе нелегко пришлось.
— Мне гораздо тяжелее теперь, когда она вернулась. Я увидел всю свою жизнь в совершенно ином свете. Я не поддержал своих родителей, я их предал.
— Даг, это неправда.
— Это чистая правда. — Ему очень хотелось, чтобы она его поняла, поняла, что он готов стать другим. — Я отдалился от них, потому что не хотел и не мог жить с призраком. Я решил, что меня им мало, чтобы жить вместе, и я всю вину возлагал на них, — признался Даг. — С тех пор я избегал всяких серьезных отношений. У меня никогда не было настоящего дома… я и не старался им обзавестись. Я никогда не хотел детей: ведь это лишние хлопоты и ответственность. — Он подошел к ней, взял ее за руки. — Я не пытаюсь заменить его. Но дай мне шанс занять свое место рядом с тобой и с Таем.
— Даг…
— Я прошу тебя дать мне этот шанс. Прошу тебя подумать, пока я буду в отъезде.
— Не знаю, смогу ли я позволить себе еще раз вот так полюбить кого-то. — Лана крепко стиснула его пальцы, чтобы скрыть дрожь. — Не знаю, хватит ли мне смелости.
— А я вот смотрю на тебя, на этот дом, на мальчика, спящего наверху, и не испытываю ни малейших сомнений в твоей смелости. — Он поцеловал ее лоб, щеки, губы. — Не торопись, хорошенько все обдумай. Мы поговорим, когда я вернусь.
— Останься со мной сегодня. — Она крепко обняла его. — Останься со мной.
— Ты уверена?
— Да. Да, я уверена.
Колли дотемна работала на переносном компьютере, а потом вытянулась на спине под звездами и начала планировать свой следующий рабочий день. Она закончит извлечение открытых накануне останков женщины и проследит за их отправкой в лабораторию. А потом она продолжит разработку горизонтального пласта в том же секторе. Лео должен вернуться. Она передаст ему отчеты и отснятую пленку.
Им с Джейком надо провести новую съемку местности и обновить планировку. Надо изучить долгосрочный прогноз погоды и сделать соответствующие приготовления. На ближайшие несколько дней погода никаких неприятных сюрпризов не обещала.
Колли позволила мыслям унестись далеко, не обращая внимания на музыку в стиле «кантри», которую тихо включил Джейк, и сосредоточившись на ночных звуках. К северу от поля проходило шоссе, и оттуда изредка доносился шелест шин проезжавшего автомобиля, в пруду порой шлепала хвостом по воде рыба.
Она слышала шорох карандаша по бумаге — это Джейк что-то увлеченно рисовал при свете фонаря. Интересно, почему он предпочел заняться наукой, а не искусством? И почему она никогда не спрашивала его об этом раньше?
Открыв один глаз, она принялась изучать его при свете фонаря. Он выглядел спокойным — Колли судила об этом по подбородку, по линии челюсти. Он снял шляпу, легкий ветерок шевелил его волосы.
— Почему ты не захотел зарабатывать на жизнь рисованием?
— Таланта не хватило. И потом, мне надо было пощадить чувства отца. Уже и то было плохо, что я отказался работать на семейном ранчо и предпочел колледж, но если бы я при этом выбрал карьеру художника, мой старик умер бы от стыда. Мужчины в моей семье занимались земледелием, разводили лошадей, выращивали скот. Из всей семьи я первый получил высшее образование.
Колли перевернулась на живот.
— Я этого не знала. Они гордятся тобой?
Джейк перевернул страницу блокнота и вновь энергично зашуршал карандашом.
— В последний раз я был дома… где-то с полгода назад. Мама поставила на стол лишнюю тарелку. Две — для меня и для Диггера. Вошел отец, пожал мне руку. Мы поели, поговорили о ранчо, о семье, о моих делах. Я с ними почти год не виделся, но можно было подумать, что мы расстались только вчера. Не было заклания упитанного тельца, если ты меня понимаешь. А потом я случайно взглянул на книжную полку в гостиной и увидел там, среди любимых отцом ковбойских романов Луи Ламура, две книги по антропологии. Меня это тронуло до глубины души. Я понял, что они интересуются моей работой.
Она провела рукой по его ноге.
— Это самая трогательная история, какую мне когда-либо приходилось от тебя слышать.
— Вот. — Он перевернул блокнот и показал ей. — Рисунок примитивный, но сходство есть.
Перед ней был портрет мужчины и женщины. У женщины было удлиненное лицо, кроткие глаза в обрамлении мелких морщинок в уголках, чуть заметно улыбающиеся губы. Мужчина с высокими скулами и прямым носом не улыбался, его глубоко посаженные глаза смотрели строго.
— Ты на них похож.
— Наверное…
— Если ты пошлешь им этот набросок, они вставят его в рамочку и повесят на стену.
— Да брось ты!
Колли вовремя вскинула взгляд, заметила смущенное и растерянное выражение на его лице и успела отдернуть руку с блокнотом, чтобы он не достал.
— Спорим на сотню, если ты пошлешь им этот рисунок, в следующий раз, когда ты приедешь их навестить, он будет висеть в рамочке на стене!
Джейк так долго молчал, что ей пришлось пнуть его по ноге. Наконец он проговорил обычным будничным тоном, не повышая голоса:
— Кто-то ходит по лесу с фонарем.
Она заглянула ему за плечо, увидела луч, высвечивающий в темноте силуэты деревьев, и, хотя сердце заколотилось у нее в груди, ответила как можно спокойнее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123