– В комнате новостей всегда ходят слухи о сокращении, – ее покоробила просьба, с которой обратился к ней Роджер, одновременно она рассердилась сама на себя. – Хорошо, Роджер, в память о былых временах. Только дай мне несколько дней.
– Ты просто чудо, Ди. – Сам он чувствовал себя мерзавцем. – Я лучше пойду. Мне еще надо напечатать несколько текстов. – Роджер встал, не прикоснувшись к сандвичу. – Хорошо, что ты опять здесь. Сама знаешь, что если тебе понадобится ухо друга, то у меня их целых два.
– И только между нами? Он даже покраснел.
– Конечно. Только между нами.
Дина протянула ему обе руки, словно забирая свои слова обратно.
– Извини. Кажется, я еще слишком раздражена. Я скажу Кесси, чтобы она назначила это интервью через день-другой, ладно?
– В любое время, когда будешь готова. – Роджер направился к двери. – Как это мерзко! – пробормотал он, плотно закрывая за собой дверь.
– Скажешь тоже. – Она откинулась на спинку стула, закрыла глаза, прислушиваясь к монотонному бормотанию телевизора у противоположной стены. Анджела умерла, подумалось Дине, и от этого стала самой интересной темой для новостей… Интересней, чем когда-либо, пока она была жива.
Но самым ужасным, по мнению Дины, было другое. Она сама тоже стала горячей темой для новостей. А горячие новости существуют для того, чтобы подогревать рейтинги. Со времени убийства «Час с Диной» – повторы «Часа с Диной», поправила она себя – взлетел вверх во всех таблицах, полностью раздавив конкурентов. Ни игры, ни «мыльные оперы» не могли противостоять всемогущему весу убийства и скандала.
Хотя Анджела надеялась уничтожить свою главную соперницу, она сама же стала причиной ее грандиозного успеха. Только для этого ей пришлось умереть.
– Дина?
Ее сердце подпрыгнуло, как сумасшедшее, глаза резко распахнулись. С другой стороны стола Саймон дернулся так же сильно, как и она.
– Извини, – быстро сказал он. – Наверное, ты не услышала, как я стучал.
– Все в порядке. – Испытывая почти что отвращение к себе, она слабо хихикнула. – Кажется, мои нервы не настолько сильны, как я думала. У тебя измученный вид.
Саймон попытался улыбнуться, но так и не смог.
– Плохо сплю по ночам. – Он ощупью достал сигарету.
– Я думала, ты бросил.
– Я тоже. – Смутившись, он повел плечами. – Я знаю, ты говорила, будто хочешь начать съемки с понедельника.
– Верно. Какие-то проблемы?
– Нет, только… – Он замолчал, глубоко затягиваясь сигаретой. – Я думал, в этих обстоятельствах… но, может быть, для тебя это неважно. Мне просто показалось…
Интересно, подумала Дина, если она сейчас схватит его за язык и дернет, посыплются ли тогда у него изо рта слова?
– Что?
– Сцена, – выдавил он и нервно провел рукой по редеющим волосам. – Я подумал, может быть, ты захочешь поменять обстановку. Кресла… ты понимаешь.
– О Боже! – Она прижала кулак ко рту, а перед глазами возникла Анджела, мертвая Анджела, удобно сидящая в просторном белом кресле. «О Боже, я не подумала!»
– Извини меня, Дина. – Не придумав ничего лучшего, он похлопал ее по плечу. – Я не должен был ничего говорить. Я просто идиот.
– Нет. Нет. Слава Богу, что ты сказал. Наверное, я не смогла бы справиться… – Она представила, как выходит на сцену, затем останавливается от шока и ужаса. Что она сделала бы? Убежала бы с криком, как тогда? – Ох, Саймон. Ох, Господи Боже мой!
– Ди, – он опять беспомощно похлопал ее по плечу. – Я не хотел тебя расстраивать.
– Думаю, ты только что спас мой здравый ум. Саймон, пожалуйста, пригласи декоратора сцены. Пусть он все поменяет. Основные цвета, кресла, столы, цветы. Все. Скажи ему…
Саймон уже достал блокнот и записывал ее поручения. Этот простой, привычный жест немного подбодрил Дину.
– Спасибо, Саймон.
– Я ведь специалист по мелочам, помнишь? – Он стряхнул пепел с наполовину выкуренной сигареты. – Не волнуйся об этом. Все будет выглядеть совершенно по-новому.
– Но чтобы было удобно. Почему бы тебе сегодня не уйти пораньше? Пойди куда-нибудь на массаж.
– Я лучше поработаю.
– Понимаю, что ты имеешь в виду.
– Не ожидал, что это так сильно меня потрясет. – Он засунул блокнот в карман. – Я столько лет работал с ней. Не могу сказать, что очень ее любил, но я ее знал. Я всегда стоял здесь, на этом самом месте, а она сидела вон там. – Он опять посмотрел вверх, встретившись с Диной глазами. – Теперь она умерла. Не могу не думать об этом.
– Я тоже.
– И это сделал кто-то из тех, кого мы знаем. – Он настороженно оглядел комнату, словно ожидая, что кто-нибудь выскочит из-за угла с оружием в руках. – О Господи, извини меня. Так я только пугаю нас обоих до смерти. Наверное, я никак не могу успокоиться из-за того, что сегодня вечером ее похороны.
– Сегодня? В Нью-Йорке?
– Нет, здесь. Кажется, она хотела быть похороненной в Чикаго, там, где впервые стала знаменитостью. Не будет ни прощания с телом, ни чего-нибудь такого, потому… – Он вспомнил почему и громко сглотнул слюну. – Ну, будет только служба в похоронном зале. Думаю, я должен пойти.
– Скажи Кесси, где и когда, ладно? Думаю, я тоже должна пойти.
– Это не просто глупо, – заявил Финн, едва сдерживая ярость. – Это нездорово.
Дина смотрела на «дворники», сметавшие с лобового стекла гадкую ледяную грязь. Весь день с небес падали снежные хлопья, которые к вечеру превратились в маслянистые серые лужи у обочин. А вместо них теперь шел дождь со снегом, холодный и противный.
Хороший вечер для похорон.
Она вздернула подбородок, выпятила челюсть.
– Я ведь сказала, что тебе не обязательно идти со мной.
– Ага, точно. – Он заметил толпу репортеров у входа в похоронный зал и, не останавливаясь, проехал Мимо. – Черт побери эту прессу! Она чуть было не улыбнулась от такой реплики, почувствовав легкомысленное желание рассмеяться. Но испугалась, что это будет похоже на истерику. – Не будем вспоминать, что гусь свинье не товарищ.
– Я поставлю машину в конце квартала, – пробормотал Финн сквозь зубы. – Посмотрим, может быть, найдем боковой или задний вход.
– Извини меня, – повторила Дина, когда они припарковались. – Извини, что притащила тебя сюда. – У нее болела голова, но она не осмелилась об этом сказать. А неприятные ощущения в желудке в любой момент могли стать сильнее и хуже.
– Не припомню, чтобы меня кто-нибудь тащил.
– Я знала, что ты не отпустишь меня одну. Так что получается то же самое. Я даже себе не могу толком объяснить, почему чувствую, что должна быть здесь. Но я должна, Внезапно она прижалась к нему, сильно сжав его руку.
– Тот, кто ее убил, тоже мог прийти. Все спрашиваю себя: знаю ли я его? Пойму ли я, если посмотрю ему в лицо? Я ужасно боюсь, что пойму.
– Но ты все равно хочешь пойти туда.
– Я должна.
Дождь со снегом пришелся кстати, думала Дина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140