– Финн повернулся, направляясь к двери. Он уже почти прошел холл, как вдруг она бросилась ему под ноги.
– Нет! Не бросай меня! – Рыдая, Анджела прильнула к его ногам. Чужой отказ мучил ее, рвал на куски, неся с собой страх и боль. Так было всегда. И так будет всегда. – Прости меня. – В этот момент она была искренней полностью и совершенно. Но от этого становилось только хуже. – Прости меня. Пожалуйста, не бросай меня.
– Ради Бога, Анджела! – Измученный жалостью и отвращением, он поднял ее на ноги. – Не делай этого.
– Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. – Обняв его за шею, Анджела рыдала у него на плече. Любовь была такой же искренней, как и ярость несколькими минутами назад, такой же изменчивой и такой же капризной.
– Если бы я думал, что ты говоришь правду, то пожалел бы нас обоих. – Резким движением он отодвинул ее от себя и встряхнул. Слезы. Он всегда считал их запрещенным и самым сильным женским оружием. – Прекрати это, черт побери! Думаешь, что я мог спать с тобой три месяца подряд и не понять, как ты мной вертела? Ты не любишь меня! Ты хочешь меня только потому, что я ушел.
– Это не правда! – Она подняла мокрое от слез лицо. Оно было таким невинным и искренним, таким обиженным и жалким, что он чуть было не заколебался. – Я действительно люблю тебя, Финн. И я смогу сделать тебя счастливым.
Злясь и на нее, и на себя за недостаточную твердость, он отбросил ее руки.
– Ты думаешь, я не знал, что ты давила на Джеймса, чтобы он уволил меня? Только из-за того, что не хотела, чтобы я уехал в Лондон!
– Я была в отчаянии. – Она закрыла лицо руками, и слезы теперь лились сквозь пальцы. – Я боялась потерять тебя!
– Ты хотела доказать, что все держишь в руках. И если бы Джеймс не был таким верным другом, ты послала бы к чертям всю мою карьеру!
– Он не послушал меня. – Она опустила руки, ее лицо казалось совершенно холодным. – Ни он, ни ты.
– Нет. Я пришел сюда сегодня, надеясь, что у нас обоих было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Но я ошибся.
– Думаешь, ты можешь вот так перешагнуть через меня и уйти? – Она говорила совершенно спокойно, и чем ближе к двери был Финн, тем спокойнее звучал ее голос. Слезы были забыты. – Думаешь, это так просто – повернуться спиной и уйти? Я уничтожу тебя. Пусть на это уйдут годы, но клянусь, я уничтожу тебя.
Финн задержался в дверях. Она стояла в центре холла; от слез ее лицо отекло и покрылось пятнами, глаза опухли и стали твердыми, как камни.
– Спасибо за вечеринку, Анджела. Это было черт знает какое шоу!
Дина согласилась бы с этим утверждением. В то время, как Финн размашисто шагал к своей машине, она зевала в лифте, карабкавшемся наверх, к ее квартире. Дина была рада, что у нее в запасе оставался еще один выходной день. Будет время прийти в себя и обдумать их отношения с Маршаллом.
Но сейчас в ее расписании осталось только два пункта: принять расслабляющую ванну и хорошенько выспаться.
Она достала из сумочки ключи еще до того, как открылись двери лифта. Что-то напевая под нос, отперла замок и задвижку. Против обыкновения, щелкнула выключателем рядом с дверью, перешагивая через порог.
Тихо, подумала она. Прекрасная, блаженная тишина. Заперев за собой дверь, она автоматически направилась к автоответчику, чтобы проверить, кто ей звонил. Прокрутив ленту обратно. Дина сбросила черные сатиновые туфельки и пошевелила отекшими ступнями. Она улыбалась, прислушиваясь к голосу Фрэн, перечислявшему разные детские имена, как вдруг заметила конверт рядом с дверью.
«Странно, – подумала она. – Был ли он там, когда я вошла?» Дина прошла через комнату, посмотрела в глазок и только потом наклонилась и подобрала послание.
На запечатанном конверте не было ни слова. Поборов зевок. Дина озадаченно разорвала его и достала один-единственный белый лист писчей бумаги.
На нем была только одна фраза, напечатанная жирным красным шрифтом:
Дина, я тебя обожаю.
Глава 6
– Через тридцать секунд у нас эфир.
– Успеем. – Дина проскользнула на свой стул рядом с Роджером за столом новостей. В своем наушнике она слышала неистовые крики, доносившиеся из комнаты управления. В нескольких футах отсюда приплясывал и орал директор студии, требуя, чтобы ему немедленно что-нибудь ответили. Техники и операторы лениво курили и болтали друг с другом.
– Двадцать секунд. Боже. – Роджер вытер мокрые ладони о колени. – И как только эта блестящая идея пришла Бенни в голову – добавить музыку к ленте?
– От меня, – словно извиняясь, Дина быстро улыбнулась Роджеру. – Это было мое предложение после предварительного просмотра. От этого репортаж станет просто отличным. – Из наушника понеслась ругань, и ее улыбка несколько потухла. И почему она всегда хотела совершенства? – Честно, я не знала, что он так за это ухватится.
– Десять секунд, мать твою! – Роджер в последний раз посмотрелся в карманное зеркальце. – Если нам придется заполнять время, я свалю это на тебя, малышка.
– Все будет в порядке. – Она упрямо сжала челюсти. «Все будет отлично, черт его побери! Это будет самое лучшее сообщение на одну минуту десять секунд в истории станции, и. Богом клянусь, я его сделаю», – думала Дина. Ругань в комнате управления сменилась взрывом веселья, и директор студии принялся отсчитывать время. – Есть? – Она бросила на Роджера лукавый взгляд и повернулась к камере.
– Здравствуйте, в эфире «Дневные новости». Я Рожер Крауелл.
– А я Дина Рейнольдс. В прошлую пятницу на самолете, летевшем рейсом 1129 из Лондона, было двести шестьдесят четыре пассажира. Сегодня утром это число увеличилось еще на одного. В пять пятнадцать утра на свет появился Мэтью Джон Карлайз, сын пассажиров Элис и Эйджина Карлайз. Хотя Мэтью родился на шесть недель раньше срока, это здоровый ребенок весом пять фунтов.
Пошла пленка в сопровождении монотонного «Малыш, малыш…», а Дина с облегчением вздохнула и усмехнулась, глядя на монитор. «Моя идея, – напомнила она себе. – И это действительно получилось прекрасно».
– Отличная лента.
– Неплохо, – согласился Роджер и невольно улыбнулся, когда на мониторе возникло изображение маленького тельца, извивавшегося и пронзительно визжавшего в инкубаторе. К его одеяльцу были пришпилены два маленьких крылышка. – Ради этого и язву не жалко заработать.
– Чета Карлайз назвала своего сына в честь Мэтью Киркленда, пилота, благополучно посадившего рейс 1129 в аэропорту О'Хейр в пятницу вечером, несмотря на неисправность двигателя. Мистер Карлайз сказал, что ни его самого, ни его жену не беспокоит перспектива лететь обратно в Лондон в конце этого месяца. У юного Мэтью комментариев не было.
– Дальше в наших новостях… – Роджер перешел к следующему сообщению.
Дина посмотрела вниз, на текст, проверяя темп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
– Нет! Не бросай меня! – Рыдая, Анджела прильнула к его ногам. Чужой отказ мучил ее, рвал на куски, неся с собой страх и боль. Так было всегда. И так будет всегда. – Прости меня. – В этот момент она была искренней полностью и совершенно. Но от этого становилось только хуже. – Прости меня. Пожалуйста, не бросай меня.
– Ради Бога, Анджела! – Измученный жалостью и отвращением, он поднял ее на ноги. – Не делай этого.
– Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. – Обняв его за шею, Анджела рыдала у него на плече. Любовь была такой же искренней, как и ярость несколькими минутами назад, такой же изменчивой и такой же капризной.
– Если бы я думал, что ты говоришь правду, то пожалел бы нас обоих. – Резким движением он отодвинул ее от себя и встряхнул. Слезы. Он всегда считал их запрещенным и самым сильным женским оружием. – Прекрати это, черт побери! Думаешь, что я мог спать с тобой три месяца подряд и не понять, как ты мной вертела? Ты не любишь меня! Ты хочешь меня только потому, что я ушел.
– Это не правда! – Она подняла мокрое от слез лицо. Оно было таким невинным и искренним, таким обиженным и жалким, что он чуть было не заколебался. – Я действительно люблю тебя, Финн. И я смогу сделать тебя счастливым.
Злясь и на нее, и на себя за недостаточную твердость, он отбросил ее руки.
– Ты думаешь, я не знал, что ты давила на Джеймса, чтобы он уволил меня? Только из-за того, что не хотела, чтобы я уехал в Лондон!
– Я была в отчаянии. – Она закрыла лицо руками, и слезы теперь лились сквозь пальцы. – Я боялась потерять тебя!
– Ты хотела доказать, что все держишь в руках. И если бы Джеймс не был таким верным другом, ты послала бы к чертям всю мою карьеру!
– Он не послушал меня. – Она опустила руки, ее лицо казалось совершенно холодным. – Ни он, ни ты.
– Нет. Я пришел сюда сегодня, надеясь, что у нас обоих было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Но я ошибся.
– Думаешь, ты можешь вот так перешагнуть через меня и уйти? – Она говорила совершенно спокойно, и чем ближе к двери был Финн, тем спокойнее звучал ее голос. Слезы были забыты. – Думаешь, это так просто – повернуться спиной и уйти? Я уничтожу тебя. Пусть на это уйдут годы, но клянусь, я уничтожу тебя.
Финн задержался в дверях. Она стояла в центре холла; от слез ее лицо отекло и покрылось пятнами, глаза опухли и стали твердыми, как камни.
– Спасибо за вечеринку, Анджела. Это было черт знает какое шоу!
Дина согласилась бы с этим утверждением. В то время, как Финн размашисто шагал к своей машине, она зевала в лифте, карабкавшемся наверх, к ее квартире. Дина была рада, что у нее в запасе оставался еще один выходной день. Будет время прийти в себя и обдумать их отношения с Маршаллом.
Но сейчас в ее расписании осталось только два пункта: принять расслабляющую ванну и хорошенько выспаться.
Она достала из сумочки ключи еще до того, как открылись двери лифта. Что-то напевая под нос, отперла замок и задвижку. Против обыкновения, щелкнула выключателем рядом с дверью, перешагивая через порог.
Тихо, подумала она. Прекрасная, блаженная тишина. Заперев за собой дверь, она автоматически направилась к автоответчику, чтобы проверить, кто ей звонил. Прокрутив ленту обратно. Дина сбросила черные сатиновые туфельки и пошевелила отекшими ступнями. Она улыбалась, прислушиваясь к голосу Фрэн, перечислявшему разные детские имена, как вдруг заметила конверт рядом с дверью.
«Странно, – подумала она. – Был ли он там, когда я вошла?» Дина прошла через комнату, посмотрела в глазок и только потом наклонилась и подобрала послание.
На запечатанном конверте не было ни слова. Поборов зевок. Дина озадаченно разорвала его и достала один-единственный белый лист писчей бумаги.
На нем была только одна фраза, напечатанная жирным красным шрифтом:
Дина, я тебя обожаю.
Глава 6
– Через тридцать секунд у нас эфир.
– Успеем. – Дина проскользнула на свой стул рядом с Роджером за столом новостей. В своем наушнике она слышала неистовые крики, доносившиеся из комнаты управления. В нескольких футах отсюда приплясывал и орал директор студии, требуя, чтобы ему немедленно что-нибудь ответили. Техники и операторы лениво курили и болтали друг с другом.
– Двадцать секунд. Боже. – Роджер вытер мокрые ладони о колени. – И как только эта блестящая идея пришла Бенни в голову – добавить музыку к ленте?
– От меня, – словно извиняясь, Дина быстро улыбнулась Роджеру. – Это было мое предложение после предварительного просмотра. От этого репортаж станет просто отличным. – Из наушника понеслась ругань, и ее улыбка несколько потухла. И почему она всегда хотела совершенства? – Честно, я не знала, что он так за это ухватится.
– Десять секунд, мать твою! – Роджер в последний раз посмотрелся в карманное зеркальце. – Если нам придется заполнять время, я свалю это на тебя, малышка.
– Все будет в порядке. – Она упрямо сжала челюсти. «Все будет отлично, черт его побери! Это будет самое лучшее сообщение на одну минуту десять секунд в истории станции, и. Богом клянусь, я его сделаю», – думала Дина. Ругань в комнате управления сменилась взрывом веселья, и директор студии принялся отсчитывать время. – Есть? – Она бросила на Роджера лукавый взгляд и повернулась к камере.
– Здравствуйте, в эфире «Дневные новости». Я Рожер Крауелл.
– А я Дина Рейнольдс. В прошлую пятницу на самолете, летевшем рейсом 1129 из Лондона, было двести шестьдесят четыре пассажира. Сегодня утром это число увеличилось еще на одного. В пять пятнадцать утра на свет появился Мэтью Джон Карлайз, сын пассажиров Элис и Эйджина Карлайз. Хотя Мэтью родился на шесть недель раньше срока, это здоровый ребенок весом пять фунтов.
Пошла пленка в сопровождении монотонного «Малыш, малыш…», а Дина с облегчением вздохнула и усмехнулась, глядя на монитор. «Моя идея, – напомнила она себе. – И это действительно получилось прекрасно».
– Отличная лента.
– Неплохо, – согласился Роджер и невольно улыбнулся, когда на мониторе возникло изображение маленького тельца, извивавшегося и пронзительно визжавшего в инкубаторе. К его одеяльцу были пришпилены два маленьких крылышка. – Ради этого и язву не жалко заработать.
– Чета Карлайз назвала своего сына в честь Мэтью Киркленда, пилота, благополучно посадившего рейс 1129 в аэропорту О'Хейр в пятницу вечером, несмотря на неисправность двигателя. Мистер Карлайз сказал, что ни его самого, ни его жену не беспокоит перспектива лететь обратно в Лондон в конце этого месяца. У юного Мэтью комментариев не было.
– Дальше в наших новостях… – Роджер перешел к следующему сообщению.
Дина посмотрела вниз, на текст, проверяя темп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140