Подняв глаза, на противоположном конце студии она заметила Финна. Он раскачивался на каблуках, большие пальцы засунуты в передние карманы брюк, но кивнул ей приветливо и одобрительно.
Какого черта он здесь делал? Наблюдал, оценивал? У этого парня была впереди целая неделя свободного времени. Почему он был не на пляже, не в горах, еще где-нибудь? Даже повернувшись к камере и произнося ивою реплику. Дина чувствовала прищуренный взгляд его холодных синих глаз.
К тому времени, как они прервались на последнюю рекламную паузу перед «В гостях у Дины», внутри у нее уже все кипело от негодования.
Дина оттолкнула стул назад, шагнула с платформы и бросилась через нагромождение проводов. Но не успела она поздороваться со своей гостьей, как перед ней возник Финн.
– Ты даже лучше, чем я помнил.
– Да что ты! – Она быстро одернула пиджак. – После такого комплимента я могу умирать счастливой.
– Просто комментарий. – С любопытством глядя на Дину, он положил руку на ее запястье, чтобы девушка не убежала. – Никак не могу понять, что с тобой. Я что, все еще в черном списке из-за того, что в пятницу сбил тебя с репортажа?
– Ты ни в каком не списке. Просто я не люблю, когда на меня смотрят.
Финн не мог не ухмыльнуться.
– Тогда ты не правильно выбрала работу, Канзас.
Он отпустил ее и внезапно уселся на один из складных стульев вне поля зрения камеры. Он не собирался задерживаться и сознавал, что делает это только для того, чтобы разозлить ее. В этот день, как и накануне вечером, Финн пришел сюда потому, что ему просто нравилось опять быть дома, в студиях Чикаго.
Сейчас у него в жизни не осталось почти ничего важного, кроме камеры. Это было его собственное решение. Финн наблюдал, как Дина болтала с гостьей, чтобы та перестала нервничать перед съемкой, и думал о своем. Интересно, что она почувствовала бы – облегчение или раздражение, – если бы узнала, что за прошедшее воскресенье он ни разу не вспомнил о ней? За годы работы он в совершенстве научился расставлять все по своим местам. В жизни Финна женщины не имели никакого отношения к его делам, репортажам и амбициям.
Полгода, проведенные в Лондоне, хорошо отразились на его репутации и послужном списке, но Финн был рад, что вернулся.
Его мысли опять переключились на Дину, потому что он услышал ее смех. Славный переливчатый звук, подумал он. Утонченная сексапильность. Смех и ее внешний вид соответствовали друг другу, решил Финн. И эти глаза. Сейчас они были теплыми, наполненными живым интересом к ее гостье, художнице, приглашавшей посетить свою выставку, открытие которой было спланировано на тот же вечер.
В этот момент Финн плевать хотел на искусство. Но ему было интересно, очень интересно смотреть на Дину. Как она чуть-чуть наклонилась вперед, чтобы вопросы интервью звучали более личными. Как она ни разу не взглянула на свои карточки с заметками, ни разу не запнулась, формулируя вопрос.
Даже когда запись закончилась, Дина не оставила свою гостью без внимания. В результате художница ушла из студии уверенной в себе и очень довольной. Дина проскользнула обратно к Роджеру, за стол новостей, для завершения выпуска.
– Она молодец, правда?
Финн повернулся. В дверях студии стоял Саймон Гримсли. Узкоплечий, с длинным худым лицом, с постоянным выражением беспокойства и сомнений. Даже когда он улыбался, как теперь, грусть и покорность судьбе не исчезали из его глаз. Саймон сильно лысел, хотя Финн знал, что ему едва за тридцать. Как всегда, он был в темном костюме и правильно завязанном галстуке. И, как всегда, этот наряд подчеркивал его костлявую фигуру.
– Как дела, Саймон?
– Не спрашивай. – Саймон закатил свои темные печальные глаза. – Анджела сегодня сильно не в духе. Что там творится!
– Это скорее обычное дело, чем новость, а, Саймон?
– Как будто я не знаю. – Он заговорил тише, потому что на камере зажегся красный огонек. – Бросила в меня пресс-папье, – прошептал он. – Ураган. Повезло еще, что она не умеет пользоваться другими видами оружия.
– Так, может, ей стоит записаться в бейсбольную команду «Кабз»?
Саймон издал звук, похожий на смешок, но тотчас же виновато подавил его.
– У нее очень напряженная работа.
– Ага, верно.
– Нелегко быть номером первым. – Саймон с облегчением вздохнул, когда знак «эфир» потух. Прямая трансляция всегда повергала его в суматошное состояние. – Дина! – Он махнул рукой и поспешил к ней, споткнувшись о кольцо кабеля и чуть было не упав. – Прекрасное шоу. Правда, очень мило.
– Спасибо. – Она перевела взгляд с него на Финна, потом обратно. – Как прошла утренняя съемка?
– Прошла. – Он скорчил гримасу. – Анджела просила передать тебе вот это. – Он протянул светло-розовый конверт. – Кажется, что-то важное.
– Хорошо. – Дина едва сдержалась, чтобы не засунуть послание поглубже в карман. – Не волнуйся, я свяжусь с ней.
– Ладно, я лучше пойду наверх. Приходи на съемку сегодня днем, если у тебя будет такая возможность.
– Приду.
Финн посмотрел, как за Саймоном захлопнулась дверь.
– Никогда не мог понять, как такой нервный и печальный человек находит общий язык с гостями Анджелы.
– Он очень организованный. Я не знаю никого, кто мог бы все выяснить лучше, чем Саймон.
– Это была не критика, – отозвался Финн, следуя за ней из студии. – Это был комментарий.
– Сегодня ты разговариваешь сплошными комментариями. – Против обыкновения, она повернула в костюмерную, чтобы подправить макияж.
– Тогда у меня готов еще один. Твое интервью с художницей – Майра, правильно? – было очень профессиональным.
Удовольствие оказалось сильнее ее настороженности.
– Спасибо. Это была интересная тема.
– Дело не в этом. Ты не давала ей отвлечься от темы, когда ее заносило то в технику, то в символизм. Ты направляла ее легко и по-дружески.
– Я предпочитаю легко и по-дружески, – буркнула Дина, встретившись с ним глазами в зеркале. – Горбачева и Хусейна я оставляю тебе.
– Благодарю. – Он покачал головой, глядя, как она подкрашивает губы. – Какая ты обидчивая! Этот комментарий был задуман как комплимент.
Он прав, подумала Дина. Она действительно была обидчивой.
– Знаешь, о чем я думаю, Финн? – Она пригладила волосы и повернулась. – Мне кажется, в этой комнате слишком много энергии. Конфликтной энергии.
Он тоже чувствовал напряжение еще с того момента, как прижал ее к себе под дождем на посадочной полосе.
– И как ты себя чувствуешь от этой конфликтной энергии?
– Мне тесно. – Она улыбнулась в ответ на его удивленный взгляд. – Наверное, поэтому мне кажется, что я все время на тебя натыкаюсь.
– Видимо, тогда мне лучше выйти, чтобы у тебя было побольше места.
– Почему бы и нет? – Дина взяла розовый конверт, который положила на стол, но перед тем, как она успела открыть его, Финн сжал ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Какого черта он здесь делал? Наблюдал, оценивал? У этого парня была впереди целая неделя свободного времени. Почему он был не на пляже, не в горах, еще где-нибудь? Даже повернувшись к камере и произнося ивою реплику. Дина чувствовала прищуренный взгляд его холодных синих глаз.
К тому времени, как они прервались на последнюю рекламную паузу перед «В гостях у Дины», внутри у нее уже все кипело от негодования.
Дина оттолкнула стул назад, шагнула с платформы и бросилась через нагромождение проводов. Но не успела она поздороваться со своей гостьей, как перед ней возник Финн.
– Ты даже лучше, чем я помнил.
– Да что ты! – Она быстро одернула пиджак. – После такого комплимента я могу умирать счастливой.
– Просто комментарий. – С любопытством глядя на Дину, он положил руку на ее запястье, чтобы девушка не убежала. – Никак не могу понять, что с тобой. Я что, все еще в черном списке из-за того, что в пятницу сбил тебя с репортажа?
– Ты ни в каком не списке. Просто я не люблю, когда на меня смотрят.
Финн не мог не ухмыльнуться.
– Тогда ты не правильно выбрала работу, Канзас.
Он отпустил ее и внезапно уселся на один из складных стульев вне поля зрения камеры. Он не собирался задерживаться и сознавал, что делает это только для того, чтобы разозлить ее. В этот день, как и накануне вечером, Финн пришел сюда потому, что ему просто нравилось опять быть дома, в студиях Чикаго.
Сейчас у него в жизни не осталось почти ничего важного, кроме камеры. Это было его собственное решение. Финн наблюдал, как Дина болтала с гостьей, чтобы та перестала нервничать перед съемкой, и думал о своем. Интересно, что она почувствовала бы – облегчение или раздражение, – если бы узнала, что за прошедшее воскресенье он ни разу не вспомнил о ней? За годы работы он в совершенстве научился расставлять все по своим местам. В жизни Финна женщины не имели никакого отношения к его делам, репортажам и амбициям.
Полгода, проведенные в Лондоне, хорошо отразились на его репутации и послужном списке, но Финн был рад, что вернулся.
Его мысли опять переключились на Дину, потому что он услышал ее смех. Славный переливчатый звук, подумал он. Утонченная сексапильность. Смех и ее внешний вид соответствовали друг другу, решил Финн. И эти глаза. Сейчас они были теплыми, наполненными живым интересом к ее гостье, художнице, приглашавшей посетить свою выставку, открытие которой было спланировано на тот же вечер.
В этот момент Финн плевать хотел на искусство. Но ему было интересно, очень интересно смотреть на Дину. Как она чуть-чуть наклонилась вперед, чтобы вопросы интервью звучали более личными. Как она ни разу не взглянула на свои карточки с заметками, ни разу не запнулась, формулируя вопрос.
Даже когда запись закончилась, Дина не оставила свою гостью без внимания. В результате художница ушла из студии уверенной в себе и очень довольной. Дина проскользнула обратно к Роджеру, за стол новостей, для завершения выпуска.
– Она молодец, правда?
Финн повернулся. В дверях студии стоял Саймон Гримсли. Узкоплечий, с длинным худым лицом, с постоянным выражением беспокойства и сомнений. Даже когда он улыбался, как теперь, грусть и покорность судьбе не исчезали из его глаз. Саймон сильно лысел, хотя Финн знал, что ему едва за тридцать. Как всегда, он был в темном костюме и правильно завязанном галстуке. И, как всегда, этот наряд подчеркивал его костлявую фигуру.
– Как дела, Саймон?
– Не спрашивай. – Саймон закатил свои темные печальные глаза. – Анджела сегодня сильно не в духе. Что там творится!
– Это скорее обычное дело, чем новость, а, Саймон?
– Как будто я не знаю. – Он заговорил тише, потому что на камере зажегся красный огонек. – Бросила в меня пресс-папье, – прошептал он. – Ураган. Повезло еще, что она не умеет пользоваться другими видами оружия.
– Так, может, ей стоит записаться в бейсбольную команду «Кабз»?
Саймон издал звук, похожий на смешок, но тотчас же виновато подавил его.
– У нее очень напряженная работа.
– Ага, верно.
– Нелегко быть номером первым. – Саймон с облегчением вздохнул, когда знак «эфир» потух. Прямая трансляция всегда повергала его в суматошное состояние. – Дина! – Он махнул рукой и поспешил к ней, споткнувшись о кольцо кабеля и чуть было не упав. – Прекрасное шоу. Правда, очень мило.
– Спасибо. – Она перевела взгляд с него на Финна, потом обратно. – Как прошла утренняя съемка?
– Прошла. – Он скорчил гримасу. – Анджела просила передать тебе вот это. – Он протянул светло-розовый конверт. – Кажется, что-то важное.
– Хорошо. – Дина едва сдержалась, чтобы не засунуть послание поглубже в карман. – Не волнуйся, я свяжусь с ней.
– Ладно, я лучше пойду наверх. Приходи на съемку сегодня днем, если у тебя будет такая возможность.
– Приду.
Финн посмотрел, как за Саймоном захлопнулась дверь.
– Никогда не мог понять, как такой нервный и печальный человек находит общий язык с гостями Анджелы.
– Он очень организованный. Я не знаю никого, кто мог бы все выяснить лучше, чем Саймон.
– Это была не критика, – отозвался Финн, следуя за ней из студии. – Это был комментарий.
– Сегодня ты разговариваешь сплошными комментариями. – Против обыкновения, она повернула в костюмерную, чтобы подправить макияж.
– Тогда у меня готов еще один. Твое интервью с художницей – Майра, правильно? – было очень профессиональным.
Удовольствие оказалось сильнее ее настороженности.
– Спасибо. Это была интересная тема.
– Дело не в этом. Ты не давала ей отвлечься от темы, когда ее заносило то в технику, то в символизм. Ты направляла ее легко и по-дружески.
– Я предпочитаю легко и по-дружески, – буркнула Дина, встретившись с ним глазами в зеркале. – Горбачева и Хусейна я оставляю тебе.
– Благодарю. – Он покачал головой, глядя, как она подкрашивает губы. – Какая ты обидчивая! Этот комментарий был задуман как комплимент.
Он прав, подумала Дина. Она действительно была обидчивой.
– Знаешь, о чем я думаю, Финн? – Она пригладила волосы и повернулась. – Мне кажется, в этой комнате слишком много энергии. Конфликтной энергии.
Он тоже чувствовал напряжение еще с того момента, как прижал ее к себе под дождем на посадочной полосе.
– И как ты себя чувствуешь от этой конфликтной энергии?
– Мне тесно. – Она улыбнулась в ответ на его удивленный взгляд. – Наверное, поэтому мне кажется, что я все время на тебя натыкаюсь.
– Видимо, тогда мне лучше выйти, чтобы у тебя было побольше места.
– Почему бы и нет? – Дина взяла розовый конверт, который положила на стол, но перед тем, как она успела открыть его, Финн сжал ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140